Филарет же после гибели Романюка достиг, наконец, своей заветной цели — «патриаршества». 20 октября 1995 г. во Владимирской церкви на «поместном соборе» УПЦ-КП «блаженнейший заместитель патриарха» Филарет был избран «святейшим патриархом Киевским и всея Руси-Украины». Интересно, что в процессе выборов большинство «епископов» «Киевского Патриархата» в знак протеста покинули «собор», и даже объявили о своем выходе из этой структуры. Но не прошло и года, как украинская власть и Госкомрелигий загнали почти всех обратно. В «украинскую церковь» легко попасть, и даже заполучить любую желаемую степень «священства», а вот выбраться из ее цепких объятий очень и очень тяжело.

Рассказывает священник Одесской епархии Сергий Орза (2002): «Я уже давно понял, что «киевский патриархат» является по сути безблагодатным раскольническим образованием и в нем царят разбойничьи нравы. Поэтому хотел вернуться в лоно Святой Матери канонической Церкви, которую в Одесской епархии представляет митрополит Агафангел. Однако все как-то не получалось осуществить эту задумку: не хватало решимости, да и мести филаретовцев боялся, т. к. хорошо знал, на что они способны, особенно Паисий Дмоховский, приехавший недавно в Одессу. Шло время, количество прихожан сокращалось, многие не хотели ходить в наш храм, т. к. считали нас раскольниками, люди на требы вызывали священников из канонической епархии митрополита Агафангела, а нас сторонились. Мы чувствовали себя неполноценными и изгоями, а когда у людей позеленела и испортилась “крещенская ” вода, то я понял, что больше медлить нельзя! Я назначил время проведения приходского собрания, на котором и было принято решение вернуться к канонической Матери-Церкви, но только через покаяние прийти к ней. И мы приняли покаяние, затем, 29 января с.г., обратились к нашему митрополиту Агафангелу, и он принял нас как родных детей.

Но то “монашество " и тот “священный сан ”, который я имел в “автокефальной филаретовской церкви ” — не являлись истинными. Я как был, так и оставался мирянином! И Владыка митрополит принял меня в лоно Церкви мирянином. Прихожане с нашего прихода написали Владыке Агафангелу прошение, с просьбой рукоположить меня во священники и назначить на наш приход. Рукоположили меня в священный сан 3-го числа февраля месяца в диаконы, а в день Ангела Владыки Агафангела — 5 февраля — я был рукоположен в сан священника в Свято-Успенском кафедральном соборе на улице Преображенской г. Одессы. Там же были представители “киевского патриархата ”. “Епископ ” Паисий прислал с ними лицемерное “поздравление ” нашему Владыке, и его представители видели мое рукоположение. Вечером, на автостанции рынка Привоз, меня уже встречали два казака и сказали, что меня хочет видеть “владыка ” Паисий Дмоховский. Я отказался ехать с ними и поехал домой, на приход. Они заявили, что со мной поквитаются, т. к. с казаками “шутки плохи”.

Меня там встретили прихожане и предупредили, что меня ожидает машина с какими-то другими, незнакомыми священниками. Я чувствовал, что встреча с ними для меня небезопасна, я не хотел с ними встречаться один на один, потому что их было пятеро, а я один — защиты у меня никакой не было. Я походил к людям по домам, они мне предлагали у них остаться, но я пошел домой. Затем пошел к соседу, взять ружье, так как это такая банда, что так просто от них не отделаешься, но у них дома никого не было. Тогда я остался дома, пришел соседский мальчик и с ним его друг, чтобы дома была какая-то охрана. На следующий день я собирался поехать на прием к Владыке митрополиту Агафангелу, чтобы получить указ о том, оставаться мне на этом приходе или поехать на другой. В 4 утра я уже собирался идти на автобус, который отправляется в Одессу в 4.30, но вдруг послышались чьи-то шаги и голоса. Мы выключили свет. Дверь на веранду была открыта. Они заиїли на веранду, начали сильно стучать в дверь и требовать, чтобы ее открыли. Но я не открывал, т. к. был уверен, что ночью ходят только разбойники, — добрые люди могут и днем прийти. Я услышал знакомый голос филаретовского областного “благочинного” Геннадия Чеха, который давал команду выбивать двери. Его послушали и выломали двери, затем я вышел, чтобы отвлечь нападающих, а соседские ребята могли бы через окно выскочить. Как только я вышел — Геннадий говорит: “Почему ты от нас ушел?”. Я молчал. Другой кричит: “Я тебя сейчас зарежу!”. Отвечаю: «Режь!».

Хлопцы услышали, что такое дело может недобрым кончится, выскочили через окно и побежали к соседям. Нападавшие испугались, что могут собраться люди, двое взяли меня за руки, двое, избивая по голове и спине, запихнули в машину. Сосед на своей машине попытался преградить путь разбойникам, но они его объехали. Тогда он с ружьем выскочил и начал стрелять в воздух, но они умчались, и, таким образом, меня повезли в Одессу. Всю дорогу меня били и спрашивали: «Кто твой благочинный?» Я отвечал: “Отец Николай Нулей”. Они бьют и спрашивают, и снова бьют и вновь спрашивают: “Кто твой благочинный?”. Я опять отвечаю: “Отец Николай Нулей”. Они говорят: “А наш благочинный киевского патриархата (т. е. “благочинный” автокефалистов) кто для тебя будет?” — я молчу. Они продолжали мне твердить: “Твой благочинный областной Геннадий и Владыка Паисий!”. Они мне угрожали, что убьют мою мать и сестру. Затем они привезли меня на Хаджибеевский лиман, вывезли на поля орошения. Выводят на пустырь и говорят: “Не отречешься от Московского Патриархата и не останешься у нас, не подпишешь бумаги, то останешься здесь навеки. Мы сделаем так, что тебя никто не найдет!”.

По приезду в Одессу они меня отвезли к Паисию, и когда я зашел к нему, то говорю: “Скажи, чтобы меня больше не били по голове, так как голова раскалывается”. Он же отвечал: “По голове не бейте, — бейте по почкам, по почкам!”. Я вынужден был написать все, что они говорили, т. к. боялся, что меня будут еще бить и забьют до смерти. Мне сказали, что мне уже не место в Одесской области, т. к. я перешел в Московский Патриархат, и они потеряли приход, и я должен выбрать: ехать или в Севастополь, или в Ивано-Франковскую область. Я отвечал, что так как я “постригался ” в Феодосиевском монастыре, в Киеве, я хотел бы туда вернуться, надеясь на то, что там через дорогу Киево-Печерская Лавра Московского Патриархата, и я смогу туда снова уйти от них.

Меня посадили в машину и повезли в Киев, почти без остановок. Останавливались только на открытой местности, а чтобы я не убежал, они внимательно следили за другими проезжающими машинами. В машине находились их “священники ” и незнакомые мне люди. В Киеве я пробыл более недели в заточении и под присмотром. Наши прихожане сразу собрались и той же ночью позвонили благочинному Николаю Чулею, а уже утром было 20 подписей и заявлений в прокуратуру от жителей села. Сейчас на 5 человек “священников ” и организаторов разбойничьего нападения заведено уголовное дело. Следователь просил меня дождаться его, но так и не приехал. Приехал Владыка Агафангел, вызволил меня, и с ним я уже оказался здесь, в Одессе. Но Паисий, еще до отъезда в Киев, сказал: "… Появишься в Одесской области, сделаем по-сталински — нет человека, нет проблемы!”. Положившись на волю Божию, я решил вернуться в свою епархию к Владыке митрополиту Агафангелу и подумал так: что будет — то будет.

Все то, что со мной сталось у раскольников, учит, что туда легко попасть, но назад будет тяжело выбраться. Если даже дети будут крещены филаретовцами, то на самом деле они останутся некрещеными. Недавно похоронил покойника филаретовский “священник ”, запечатал, а душе нет облегчения, — она ночью являлась, пугала людей, родственники были в заблуждении. Пока ее не отпели в канонической Церкви — они не могли спокойно ложиться спать. Думайте, люди, прежде чем отречься от веры своих предков и поддаться на соблазны хищных волков в овечьих шкурах»[162]…