– Отцепите ее от меня! – кричала Эмма. – Отцепите, отцепите, отцепите!

Я тоже попытался пнуть щупальце каблуком, но язык пустóты оказался прочным, как стальной канат, а его кончик покрывали сотни извивающихся присосок. Поэтому любой, кто попытался бы оторвать его от ноги Эммы, неизбежно прилип бы к нему сам. И тут мерзкое существо начало подтягиваться к нам. Его челюсти неумолимо приближались, и мы уже ощущали могильный смрад, исходящий из его пасти.

Эмма крикнула, чтобы ее кто-нибудь подержал, и одной рукой я схватил ее сзади за платье. Бронвин и вовсе выпустила сеть из рук и, держась только ногами, обеими руками обхватила талию Эммы. Та тоже разжала пальцы, и теперь от падения ее спасали только наши с Бронвин усилия. Сейчас руки Эммы были свободны, и она, наклонившись, обхватила ими мерзкий язык.

Пустóта заверещала. Присоски на языке поникли. Раздалось шипение, и над ними поднялись клубы черного смрадного дыма. Эмма стиснула щупальце еще сильнее, закрыла глаза и взвыла. Но это был скорее боевой клич, чем крик боли. И наконец раненое щупальце разжалось и соскользнуло со щиколотки Эммы. На какое-то сюрреалистическое мгновение оказалось, что уже не пустóта держит Эмму, а Эмма пустóту. Существо корчилось и визжало под нами, и нас окутывал едкий дым от горящей плоти. Наконец мы не выдержали и начали умолять девушку отпустить его. Глаза Эммы снова распахнулись, и, как будто только сейчас вспомнив, где находится, она разжала ладони.

Пустóта полетела вниз, отчаянно хватая щупальцами воздух. Удерживающее нас натяжение веревки внезапно исчезло, и мы пулей помчались вверх, прочь от врага. Взлетев над краем скалы, мы грудой рухнули на ее вершину. Там нас уже ожидали Оливия, Клэр и мисс Сапсан. Пока мы выпутывались из сети, одновременно откатываясь от края утеса, Оливия хлопала в ладоши, мисс Сапсан пронзительно кричала и махала здоровым крылом, а лежавшая на земле Клэр приподняла головку и слабо улыбнулась.

Нас всех шатало, и мы уже во второй раз за эти два дня не могли поверить в то, что нам снова удалось выжить.

– Ты уже дважды спасла наши головы, пташка, – обратилась Бронвин к Оливии. – Что касается вас, мисс Блум, я знала, что вы смелая, но такого не ожидала!

Эмма отмахнулась от похвалы.

– Кто-то из нас должен был победить. У меня не было выбора.

– Поверить не могу, что ты к этому прикоснулась! – содрогнулся Гораций.

Эмма вытерла ладони о платье, затем понюхала их и поморщилась.

– Я надеюсь, этот запах скоро уйдет. Эта гадость воняла, как мусорка!

– Как твоя нога? – спросил я. – Болит?

Она встала на колени и опустила носок. Щиколотку опоясывал широкий вздувшийся красный рубец.

– Могло быть хуже, – произнесла она, осторожно касаясь поврежденной кожи.

Но когда она снова выпрямилась и наступила на ногу, я заметил, что она поморщилась.

– Хорош помощник, – проворчал Енох, искоса глядя на меня. – «Бегите»! – закричал внук убийцы пустот!

– Если бы дедушка смог убежать от пустóты, которая его убила, он до сих пор был бы жив, – возразил я. – Это хороший совет.

Откуда-то из-под скалы, на которую мы только что взлетели, раздался глухой удар. Во мне опять заворочалось Ощущение. Я подошел к краю и посмотрел вниз. Пустóта была жива. Она подобралась к основанию скалы и своими языками выдалбливала углубления в граните.

– Скверная новость, – произнес я. – Падение ее не прикончило.

Через секунду рядом со мной стояла Эмма.

– Что она делает?

Эта мерзость сунула одно из щупалец в свежее отверстие, подтянулась и начала выдалбивать следующую опору для ноги, а если точнее, для языка.

– Она пытается взобраться на нашу скалу, – произнес я. – Бог ты мой, она совсем как Терминатор.

– Как кто?

Я чуть было не начал объяснять, но покачал головой. В любом случае это было нелепое сравнение. Пустóта была намного страшнее и, вероятнее всего, опаснее любого киномонстра.

– Мы должны ее остановить! – воскликнула Оливия.

– А еще лучше сбежать! – предложил Гораций.

– Попрошу всех больше никуда не бегать! – заявил Енох. – Предлагаю, в конце концов, прикончить эту гадость.

– Давай прикончим, – согласилась Эмма. – Как мы это сделаем?

– У кого-нибудь есть котел с кипящим маслом? – поинтересовался Енох.

– Может, это подойдет? – раздался голос Бронвин.

Обернувшись, я увидел, что она держит над головой огромный валун.

– Может, и подойдет, – кивнул я. – Как у тебя с меткостью? Сможешь уронить его четко туда, куда я укажу?

– Я очень постараюсь, – отозвалась Бронвин и, пошатываясь, двинулась к краю обрыва, с трудом удерживая валун на вытянутых перед собой руках.

Мы остановились на краю, глядя вниз.

– Чуть дальше, – произнес я, подталкивая ее влево.

Но не успел я подать сигнал, как пустóта перепрыгнула с одной выемки на другую, и теперь Бронвин тоже предстояло передвинуться.

Отвратительное существо долбило гранит все быстрее. Теперь оно превратилось в подвижную мишень. Хуже того – других валунов поблизости не было. Если бы Бронвин промахнулась, второго шанса у нас бы не было.

Я вынудил себя смотреть на пустóту, игнорируя почти непреодолимое желание отвернуться. На несколько головокружительных секунд голоса моих друзей стихли, и я слышал лишь, как стучит кровь у меня в ушах и сердце колотится, пытаясь вырваться из груди. Мои мысли перенеслись к мерзкому созданию, убившему моего деда. Я вспомнил, как оно стояло над его растерзанным телом, а затем трусливо бросилось в чащу. В глазах у меня рябило, а руки дрожали. Я попытался успокоиться.

Это твое предназначение, – сказал себе я. – Ты был создан для того, чтобы убивать таких чудовищ.

Я шепотом твердил себе эти слова, как заклинание.

– Джейкоб, быстрее, пожалуйста, – вторглась в мои мысли Бронвин.

Существо сделало ложный выпад влево, а затем прыгнуло вправо. Я не хотел действовать наугад и лишиться единственного шанса убить пустóту. Я должен был знать. И каким-то образом я чувствовал, что я это могу.

Я встал на колени так близко к краю утеса, что Эмма схватила меня сзади за ремень, чтобы не позволить свалиться в пропасть. Сосредоточившись на пустóте, я твердил свое заклинание: создан, чтобы убить тебя, создан, чтобы убить. И хотя в данный момент чудовище никуда не перемещалось, выдалбливая очередное углубление в стене, я ощутил, что стрелка компаса у меня в животе еле заметно дрогнула вправо.

Это было похоже на предчувствие.

Бронвин уже дрожала под весом валуна.

– Еще немного, и я его уроню, – прошептала она.

Я решил довериться интуиции. Хотя мой компас и указывал на абсолютно пустое место, я крикнул Бронвин, чтобы она бросила камень именно туда. Она повернулась вправо и со стоном облегчения выпустила валун из рук.

Спустя мгновение после того, как она это сделала, пустóта метнулась вправо, именно туда, куда и была устремлена стрелка компаса. Она подняла голову и, увидев летящий в нее обломок скалы, приготовилась к новому прыжку, но времени у нее не осталось. Валун обрушился на голову мерзкого существа и смел его тело со стены. С оглушительным грохотом камень и пустóта вместе рухнули на землю. Из-под валуна выскочили в разные стороны, задрожали и обмякли щупальца-языки. Хлынула черная кровь, окружая камень смрадной лужей вязкой жидкости.

– Прямое попадание! – завопил я.

Дети запрыгали и с радостными возгласами захлопали в ладоши.

– Она убита, она убита, – пела Оливия, – ужасной пустóты больше нет!

Бронвин обняла меня обеими руками. Эмма целовала меня в макушку. Гораций тряс мою руку, а Хью хлопал меня по спине. Меня поздравил даже Енох.

– Хорошая работа, – неохотно признал он. – Только не вздумай зазнаваться.

Я должен был быть вне себя от радости, но не чувствовал почти ничего. Вибрирующая боль Ощущения стихала, и все мое тело охватило странное оцепенение. Эмма видела, что я истощен. Она очень осторожно взяла меня под руку и повела от края скалы, поддерживая так, чтобы никто этого не заметил.