церковь выросла, с посещаемостью проблем нет, с финансами тоже. Так зачем молиться?
Успех порождает амнезию. Хотя и не должен. Бог готов предложить для восстановления памяти духовный
женьшень. Правило применения очень простое — знать цель преуспевания. Почему Бог благословил тебя?
Чтобы ты прославил Его.
Дэвид Робинсон прекрасно понимает этот принцип. Лучшего примера человека, которому Бог сделал
много хорошего, просто не найти. В течение четырнадцати сезонов этот игрок «Сан-Антонио Спарз» был, пожалуй, самой заметной фигурой в НБА. Несколько чемпионских званий, три олимпийских золота. Но
внимание публики привлекал его характер. Вот что напечатала «Washigton Times» на следующий день после
одной из его побед.
Робинсон словно хочет показать, что для эффективной игры ему не нужно размениваться на дешевые
грязные трюки. Он не считает нужным покрывать свое тело татуировками, у него нет внебрачных детей по всем
городам, где он играет. Робинсон не чувствует необходимости привлекать к себе внимание. Он не устраивает
ритуальных танцев на поле после удачной игры, не заигрывает с толпой, не пытается дать всем понять:
«Смотрите же на меня! Я особенный!»
Так вот, вчера победили «хорошие парни». Победил Робинсон. Победила благопристойность. Мы все
победили.
Через несколько минут после того, как Дэвид Робинсон получил свой кубок, у него взяли интервью
репортеры одной общенациональной телекомпании. «Люди в Сан-Антонио уже знают, что я скажу», — сообщил
он журналистам. Мы и вправду знали. Потому что уже много раз слышали эти слова. И видели, как он живет в
соответствии с ними. «Вся слава да будет Богу!» — крикнул баскетболист.
Три тысячи лет назад другой Давид уже провозглашал ту же истину. «И богатство и слава от лица Твоего, и
Ты владычествуешь над всем, и в руке Твоей сила и могущество, и во власти Твоей возвеличить и укрепить все»
(1 Пар. 29:12).
«Ибо они не мечом своим приобрели землю, и не их мышца спасла их, но Твоя десница и Твоя мышца и
свет лица Твоего, ибо Ты благоволил к ним» (Пс. 43:4).
Я знаю одну лягушку, которой услышать эти стихи было просто необходимо. У нее была серьезная
проблема. Ее родной пруд пересыхал. И если бы она не нашла где-то другой водоем, могло случиться
непоправимое. Но вот кто-то рассказал, что неподалеку есть какая-то речушка с проточной водой. За соседним
холмом. Ах если бы она могла поселиться там... Но разве это возможно? Короткие лягушачьи лапки не
приспособлены для длинных путешествий.
Но тут ей пришла в голову мысль. Нужно убедить двух птиц взять в свои клювы какую-нибудь палку, лягушка вцепится в нее, те полетят, а она будет держаться за палку. Когда же птицы долетят до водоема, то
осторожно разожмут клювы и лягушка благополучно приземлится.
И вот полет начался. Какое это было зрелище! Птицы, палка и лягушка посередине. Корова внизу на
пастбище заметила эту странную компанию и удивилась: «Кому пришла в голову такая замечательная идея?»
Лягушка услышала вопрос и не смогла удержаться: «М-м-м-н-н-н-ееееее...»
Не повтори ту же ошибку. «Погибели предшествует гордость, и падению — надменность» (Пр. 16:18). Для
чего Бог дал тебе успех на выбранном поприще? Чтобы комфортно жить? Чтобы выйти на пенсию? Чтобы можно
было уважать самого себя? Нет. Все это может прилагаться в качестве премии, но не в этом причина. Все это —
для Господа. Ты не сам сделал себя преуспевающим. В центре наших достижений — опять Бог. Его настоящая и
будущая слава.
ГЛАВА 14
ВОСХОДЯЩИЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ
«Вам нравятся еврейские писатели?»
Автор вопроса сидел в кресле через проход. Мое место было у иллюминатора. А значит, я мог видеть
взлетную полосу. Команда техников возилась под крылом железной птицы. Они работали, а я читал. Читал
Библию. И в этот момент услышал вопрос раввина.
«Вам нравятся еврейские авторы?»
По блеску в глазах я понял, что он был доволен собственной формулировкой. Даже борода, закрывавшая
шею, не смогла скрыть улыбки. Я заметил его еще раньше, перед посадкой. Кисточки, торчащие из-под одежды, пришпиленная к волосам кипа. Подумал, что, скорее всего, довольно неразговорчивый, набожный тип.
Набожный? Да. Но неразговорчивый? Поболтать он любил. Особенно о Торе. Я оказался на уроке. «В
религиозных церемониях и в законах Моисея скрыты образы Бога, — объяснял он. — Кто же может принести
жертву и не рыдать о Божьей благодати? Кто, читая о слугах, выкупающих своих родственников, не задумается
о Боге, искупающем нас? А кто, читая третью заповедь, не вспомнит о нашем предназначении жить для Божьей
славы?»
Я отпросился на перемену, открыл Исход и прочитал третью заповедь: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно» (Исх. 20:7). Моя озадаченная физиономия требовала объяснений.
«Не думайте о языке, думайте об образе жизни, — продолжил он свою лекцию. — Эта заповедь как бы
призывает нас вознести имя Бога, Его доброе имя, до недостижимых высот. Мы существуем лишь для того, чтобы воздавать славу Его имени. Я могу показать это наглядно».
Техники закончили возиться под крылом. Самолет разогнался и уже набирал высоту.
Не на шутку разогнался и мой раввин. Я записывал. Он живописал мне какой-то нью-йоркский небоскреб.
В том здании все работают на главу совета директоров, чей кабинет находится на верхнем этаже. Большинство
клерков его даже никогда не видели, но все знают его дочь. Она тоже работает в этом здании и использует
семейное положение в личных целях.
Однажды она подходит к Берту, охраннику, и говорит: «Что-то я проголодалась, Берт. Сбегай-ка вниз, купи
мне хот-дог».
Просьба ставит Берта в затруднительное положение. Он на посту. Уйти, значит, оставить здание без
охраны. Но дочь босса настаивает: «Ну давай же, Берт, поторапливайся».
Какой у парня выбор? Решив отправиться за хот-догом, он, конечно, вслух ничего не скажет, но подумает:
«Если дочь такая крутая, то уж про отца что думать?»
Но это лишь начало. Жуя свою сосиску, дочка босса натыкается на секретаршу с кучей бумаг в руках.
— Куда вы все это тащите?
— Я должна их разложить по папкам для дневного совещания.
— Забудьте о совещании. Пойдите-ка лучше в мой кабинет и пропылесосьте ковер.
— Но мне сказали...
— А я вам говорю другое!
У девушки нет выбора. В конце концов, это же дочь ее начальника. Хотя она и сомневается в здравости
такого распоряжения руководства.
Дальше дочка продолжает в том же духе. Чего-то требует, перекраивает расписание, но ни разу не
упоминает имя папочки. Она никогда не начинает свои речи со слов «Отец сказал, что...»
В этом нет нужды. Она ведь дочь своего отца. А разве дети не могут говорить от имени родителей?
Поэтому Берт оставляет свой пост. Секретарша не выполняет поставленную перед ней задачу. Один за другим
сотрудники начинают сомневаться во вменяемости человека, сидящего на самом верху. «Знает ли он, что здесь
происходит?» — удивляются они.
В этом месте раввин сделал паузу. Мы оба почувствовали, как самолет начал снижение. Время до
окончания полета оставалось немного, но я уловил его мысль: дочка бесчестит имя отца. Не грубыми речами, а
своим поведением. Еще немного, и весь небоскреб начнет сомневаться в способности директора управлять
компанией.
Но, оказывается, мой собеседник еще не закончил. Он разгладил бороденку и вздернул брови. «А если бы
дочка вела себя иначе?» — заявил он и продолжил историю.
Вместо того чтобы требовать хот-дог от Берта, она могла бы сама принести ему хот-дог. «Я думала
сегодня о вас.
