один вопрос? Моисей глотает воздух, вздыхает и решается...
Как ты думаешь, о чем он будет просить? Он завладел вниманием Господа. Кажется, что Бог готов
ответить на любую его молитву. «И говорил Господь с Моисеем лицем к лицу, как бы говорил кто с другом
своим» (ст. 14). И вот патриарху представилась возможность просить о чем угодно. Что же он скажет?
Можно подать так много разных прошений. Целый миллион. В зеркале заднего вида у Моисея именно
столько подопечных (Исх. 12:37). Миллион бывших рабов. Упрямых, неблагодарных, готовых поклоняться
тельцу и роптать на каждом шагу. Если бы Моисей помолился: «Бог, преврати этих людей в овец!», кто бы его
упрекнул?
Овцы. Всего несколько месяцев назад Моисей был в этой же пустыне рядом вот с этой горой. Пас стадо.
Сколько всего произошло с тех пор! Овцы в пустыне ничего особенного не требуют, к тому же они не способны
смешать с грязью Божьи благословения. И уж точно они не станут поклоняться золотому теленку и требовать
возвращения в Египет.
А как победить врагов Израиля? Впереди ждут поля сражений. Битвы с хеттеями, иевусеями...
Обетованная земля кишит ими. Сможет ли Моисей вылепить из этих строителей пирамид боеспособную армию?
«О чем ты говорил, Я сделаю...»
«Господи, а можешь взять и перенести нас в Ханаан?»
Моисей знал, на что способен Бог. Весь древний Восток знал это. Истории о том, как жезл Аарона
превратился в змею, а Нил наполнился кровью, передавались из уст в уста. Воздух наполнялся мухами, так что
трудно было дышать. Жабы хрустели под ногами. В полдень наступала тьма. Выпадал град весом в фунт. Кожа
покрывалась кровавыми язвами. В семьях хоронили первенцев.
Бог превратил Красное море в красную ковровую дорожку. Манна падала с неба. Перепела почти что
сами прыгали в рот. Вода била из скалы. Бог может передвигать горы!
Фактически Он именно это и сделал с горой Синай, на которой стоял Моисей. Когда Бог говорил, гора
сотряслась, а колени Моисея подкосились сами собой. Он прекрасно знал, на что Бог способен.
И что еще хуже, он знал склонности израильтян. Однажды он застал их танцующими вокруг золотого
тельца. Размышления о Боге они оставляли так же быстро, как черствела манна. Он нес им камни с надписями, сделанными Самим Господом, а они устроили служение бессердечной скотине.
Это больше, чем Моисей мог вынести. Он расплавил эту корову, стер золото в пыль, высыпал в воду и
заставил участников поклонения выпить ее. Бог готов был покончить с Израилем и произвести новый народ от
Моисея. Но еврейский вождь дважды молил о прощении соплеменников, и дважды милость была явлена (Исх.
32:11-14,31,32).
И вот Моисей сумел коснуться Божьего сердца. Господь слышит молитву патриарха. «Сам Я пойду, и
введу тебя в покой» (Исх. 33:14).
Но Моисею нужно больше. Еще одна просьба: слава. «Покажи мне славу Твою» (Исх. 33:18).
Выдвинув подобное требование к Богу, мы пересекаем своего рода Рубикон. Стремимся уже не к чему-то
от Бога, не к Его расположению, а к Нему Самому. Это порог нового измерения жизни. Меньше внимания себе, больше — Богу. Меньше желаний ради себя, больше — ради Него.
«Покажи мне Твое сияние, — молится Моисей. — Поиграй бицепсами. Покажи рельеф на груди.
Продемонстрируй превосходство. Что-нибудь захватывающее дух, сотрясающее землю, какое-нибудь
суперзрелище. Забудем о деньгах и власти. Оставим в покое молодежь. Я могу жить в своем стареющем теле, но не могу без Тебя. Я жажду больше Тебя, Бог. Пожалуйста. Мне нужно видеть больше Твоей славы!»
Почему Моисей так хотел стать свидетелем Божьего величия? I Задай тот же вопрос о самом себе. Почему тебе так трудно оторвать взгляд от заката солнца или от
летнего звездного неба? Зачем ты ищешь радугу в тумане после дождя и впиваешься взглядом в скалы
Большого каньона? Почему позволяешь себе поддаться очарованию тихоокеанского прибоя и гипнотическому
воздействию красот Ниагарского водопада? Как мы объясним собственный восторг такого рода?
Красиво? Да. Но не указывает ли нам эта красота на Кого-то воистину прекрасного? А безграничный океан, не рождает ли он в нашем сердце образ всесильного Творца? А зов перелетных журавлей и рев белых китов, не
намекают ли они нам на существование совершенного высшего разума? И не в этом ли мечта и желание
каждого из нас? Прекрасный Создатель! Всесильный Творец! Настолько могущественный, что способен давать
поручения птицам небесным и повелевать рыбами морскими!
«Покажи славу Твою!» — упрашивает Моисей. Он согласен оставить берег родной речушки, потому что
решил увидеть океан. Он хочет пройтись под сводами Божьего великолепия и роскоши. «Ты раздавишь меня
Своей мощью?
Уничтожишь мудростью? Отнимешь навсегда дыхание одним прикосновением? Но мне хотя бы на
мгновение одну капельку ливня Твоей благости1. Лишь одним глазком увидеть славу Твою!» Такой была молитва
Моисея.
И Бог ответил. Он поместил Своего слугу в расщелину скалы. «Лица Моего не можно тебе увидеть, потому
что человек не может увидеть Меня и остаться в живых... Я... покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и
когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо» (Исх. 33:20,22,23).
И вот Моисей, укрывшись в тени зонтика, раскрытого над ним Самим Богом, ждет. Лицо опущено, глаза
закрыты, сердце учащенно бьется. Он ждет, когда Бог даст сигнал. И вот длань Господа убрана, Моисей
открывает глаза и лишь на расстоянии ухватывает взглядом образ удаляющейся Божьей славы. Окажись
Моисей в самом сердце Создателя, он не смог бы выжить. Но хотя бы бледную тень проходящего мимо Творца
он должен был узреть. Я представляю, как длинные волосы патриарха растрепало порывом ураганного ветра, а
жилистой рукой, чтобы не упасть, он изо всех сил ухватился за камень в стене. Но вот буря утихла, седые
локоны вновь покоятся на плечах, но мы видим последствия. На лице. Оно сияет. Как тысячи факелов сразу.
Перемена, не замеченная Моисеем, но очевидная для евреев. Когда он спустился с горы, «сыны Израилевы не
могли смотреть на лице Моисеево по причине славы лица его преходящей» (2 Кор. 3:7).
Израильтяне не увидели ни гнева на лице, ни беспокойства во взгляде, ни сердитых гримас. Они видели
только Божью славу.
Были ли у Моисея причины для гнева? Повод для беспокойства? Конечно. Неприятности ждали его.
Впереди пустыня и сорок лет сплошных проблем. Но сейчас, после встречи с Божьей славой, он мог смело
смотреть им в лицо.
Простите мне мое нахальство, но все-таки: вы бы рискнули обратиться к Богу с той же просьбой, что и
Моисей? У вас же полно проблем. Посмотрите на себя. Живете в смертном теле, ходите по ветшающей планете, окружены эгоистичным обществом. Одни спасаются благодатью, другие сгорают от нарциссизма. Многие из
нас принадлежат к обеим категориям сразу.
Войны. Болезни. Маленьких проблем не бывает. А маленькие боги? Нет уж, спасибо. Мне и вам нужно то
же, что и Моисею, — хоть одним глазком увидеть Божью славу. Такой видеоряд может изменить нас навечно.
Вспоминая о своем детстве, я часто вижу эту картину. Мы с отцом сидим рядом в часовне. Мы оба в тот
день надели наши единственные костюмы.
Ворот рубашки царапает шею. Сидеть на жесткой церковной скамье крайне неудобно. Но вид умершего
дяди заставляет хранить молчание. Мои первые похороны. За девять лет жизни я не подготовился к смерти. Я
теряю мужество. Мои тетушки, обычно радостные и разговорчивые, громко рыдают. Дядюшки, как правило, готовые по любому поводу отпустить какую-нибудь шутку, не моргая уставились на покойника. А Бак, мой
старший дядя, с мясистыми руками, большим животом и обычно громким голосом, лежит в гробу, весь бледный
