молится. После молитвы мы не разговариваем — мы погружаемся в молчание, которое

продолжается в последующие два или три часа, до остановки на обед.

Мы идем не спеша, опустошая себя, открывая себя тому, что окружает нас: узорам листьев папоротника, благоуханию цветка, песне птицы, гранитным валунам, дубам и кленам, дождю, снегу, льду, ветру... Когда солнце или желудки говорят нам о

65

том, что настало время обеда, мы нарушаем молчание молитвой благодарения за

бутерброды и фрукты, реку и лес. Теперь мы свободно говорим, рассказывая друг другу

об увиденных птицах, делясь мыслями, наблюдениями, идеями — в той степени, в какой

чувствуем себя склонными к этому. Мы возвращаемся домой днем или ближе к вечеру, отдыхаем, занимаемся домашними делами, читаем. После ужина я обычно пишу письма

родственникам. Вот и все. Ни раскатов грома на Синае. Ни молнии, сверкающей на

дороге в Дамаск. Ни видений, явленных на острове Патмос. День, посвященный

уединению и тишине. Неделание. Пребывание здесь и сейчас. Святое время4.

Слова доктора Петерсона вдохновили меня. Теперь у меня есть трость и шляпа с

широкими полями. Излюбленная тропинка в расположенном неподалеку лесу уже

привыкла к моим шагам. В школе тех, кто учится делать остановки в жизни, я –

отстающий, но мои оценки постепенно улучшаются. Недавно, после службы в церкви

один из прихожан спросил меня:

— Это не вас я случайно видел сидящим в парке на скамейке?

— Меня.

— В полдень?

Прежний Макс попробовал бы как-то объяснить то, что внешне так похоже на лень.

«Я занимался. Просто отправился туда поработать». Но я не стал оправдываться.

— Да, это был я. Просто отдыхал.

Вопрошавший взглянул на меня с любопытством и пошел дальше. Я улыбнулся про

себя, довольный, что мне удалось подать хороший пример. Бог отдыхал после шести

дней работы, и мир не рухнул. Почему же мы думаем, что мир рухнет, если мы

проведем один день в покое? (А может быть, мы, наоборот, боимся замедлить его

разрушение?)

Последуйте за Иисусом в пустыню. Тысячи голосов будут убеждать вас не делать

этого. Не обращайте на них внимания. Слушайте Его. Оставьте вашу работу.

Задумайтесь о Его трудах. Послушайтесь совета вашего Создателя: «...пойдите вы одни

в пустынное место и отдохните немного...» (Мк. 6:31).

И, когда будете находиться там, побалуйте себя черникой.

ГЛАВА 13

НЕ УМАЛЯЙТЕ ЗНАЧЕНИЕ МАЛЫХ ДЕЛ

. .Кто может считать день сей маловажным..

Зах. 4:10

Вторая мировая война истощила Германию. Люди крайне нуждались в

продовольствии. Советские бомбардировки превратили берлинские дома в

безжизненные остовы, а затем Советский Союз вознамерился сделать то же самое и с

жителями города. Был перекрыт доступ в город грузовиков, поездов и судов, везущих

66

продовольствие. Без помощи извне город голодал. Тогда в 1948 году вооруженными

силами США и Великобритании был организован воздушный мост. За 11 месяцев по

воздуху миллионам берлинцев были доставлены тонны продовольствия.

Гейл Халворсен был пилотом одного из американских самолетов. Однажды

приземлившемуся в Берлине двадцатисемилетнему летчику довелось побеседовать

через ограждение из колючей проволоки с несколькими десятками немецких детей.

Они явно были голодны и жили в нужде, но никто из них не попрошайничал и не

жаловался.

Потрясенный увиденным, Халворсен сунул руку в карман, достал оттуда две

жевательные резинки, разломил их пополам и протянул детям через колючую

проволоку. «Дети выглядели так, словно им только что дали миллион долларов, —

вспоминал он, — они подносили обертку жвачки к носу и нюхали ее. Они находились на

седьмом небе от счастья. Я стоял, ошеломленный».

Под впечатлением от встречи Халворсен пообещал вернуться на следующий день и

сбросить им еще жвачки со своего самолета. Самолеты с продовольствием прилетали в

Берлин каждые полчаса, и дети спросили, как они узнают его машину. «Я качну крылом»,

— ответил он.

Халворсен вернулся на авиабазу американских ВВС «Рейн-Майн» и скупил у

приятелей жвачку и конфеты, которые входили в их паек. Он привязал сласти к

маленьким парашютикам, сделанным из носовых платков, загрузил их в свой С-54 и, исполняя обещание, качнул крылом, когда пролетал над Берлином. Ребята на улицах

города увидели своего друга и ринулись собирать падающие с неба конфеты.

Операция «Детский паек» началась. Слух о поступке летчика распространился

быстро. Через три недели командование ВВС официально одобрило план операции. В

последующие месяцы американские самолеты сбросили на город три тонны сластей.

Летчик же получил прозвище «Дядюшка-Качни-Крылом»1.

Меняется ли что-то в этом мире благодаря малым делам? Халворсен думает, что

да.

И, что еще важнее, Иисус думает так же. Он говорит:

...Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на

поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех

злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в

ветвях его.

Иную притчу сказал Он им: Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё. (Мф. 13:31-33) Те, кто читали слова Иисуса в то время, когда они были записаны, сразу понимали, о чем идет речь. Они знали, как выглядит горчичное зерно, знали, что представляет

собой закваска. И то и другое было крайне маленьким: горчичное зерно — размером с

песчинку (750 зерен весят всего один грамм2), а закваска — с ноготь на большом

пальце. Но в то же время горчичное зерно может прорасти и стать деревом в три раза

выше тогдашнего иудея, так что на ветвях его уместится стайка птиц. Небольшого

кусочка заквашенного теста достаточно, чтобы несколько дней обеспечивать хлебом

67

сорок человек при условии трехразового питания. То, что начинается невзначай, заканчивается с размахом.

Возможно, ранняя Церковь нуждалась в напоминании об этом. Что крохотная

кормушка для скота и окровавленный крест могли изменить в дремучем лесу традиций

иудаизма и греческой философии? Как движение, родившееся на задворках мира и

возглавленное сельским плотником, могло повлиять на религиозное сообщество, в

котором доминировали эпикурейцы, стоики и гностики? Представьте себе мальчишку

на скейтборде, решившего принять участие в ралли «Париж — Дакар».

А разве мы с вами не нуждаемся в таком же напоминании? Временами мы

опасаемся, что история Иисуса может показаться слишком уж малозначительной. Этот

страх может помешать нам сеять семена Благой вести. Разве история жизни Иисуса, которую проходят в воскресной школе, может выдержать конкуренцию с

«серьезными» литературными произведениями? Разве имеют еще какое-то значение

понятия греха, спасения и искупления в современном высокоинтеллектуальном

обществе, где господствуют гуманизм и релятивизм?

Очевидно, да. Где сейчас римляне, распинавшие Христа? Эпикурейцы, унижавшие

Павла и спорившие с ним? Гностики, насмехавшиеся над ранней Церковью? А

величественные языческие храмы Коринфа? По сравнению с ними новорожденная

Церковь казалась ничтожно крохотной. Приносят ли сейчас жертвы Зевсу?

Нет, но Иисусу поклоняются до сих пор.

Бог совершает удивительные дела посредством обыкновенных поступков.