– Ты знаешь, что с ней?

– Лена не говорила, но, я думаю, ничего серьезного, иначе она бы не обещала мне.

– Почему Лола написала домашний телефон? – спросил Олег.

– Она его просто забыла. Она и адрес забыла, поэтому пыталась нарисовать схему, как пройти. Видишь, нарисовала, а потом зачеркнула, даже название улицы написала, – он всмотрелся, – что-то, начинающееся на Л, или П… нет, все-таки Л.

Друзья склонились над свертком.

– Начинается на Л, заканчивается на Я, – сказал Макс.

– Все, что угодно, например Левобережная, Лесная, Люсиновская…

– Стоп! – воскликнул Макс, – точно! Люсиновская!

– Ну и что? – вздохнул Олег, – ни номера дома, ни квартиры.

Макс покровительственно похлопал его по плечу:

– Еще семь тысяч ведер и ключик у нас в кармане! – пошутил он. – Эх ты, бедолага, да зачем нам теперь адреса и номера. Мы ее нашли, понимаешь, нашли! Сейчас, прямо при тебе позвоню Лене и спрошу, как идут дела.

Анну выписали в самый канун Рождества.

Бабушка запекла в духовке курицу, вдвоем они накрыли стол, зажгли свечи. Бабушка все подкладывала на тарелку Анны лучшие кусочки и сетовала, что она так мало кушает. Анна слушала ее и улыбалась. Ей казалось, что с того злосчастного вечера миновало много-много лет. Она скиталась где-то все эти годы, и вот, наконец, вернулась домой, а здесь все по-прежнему, ничего не изменилось, так же сумерки прячутся по углам, так же уютно горит лампа под старинным абажуром, скрипят и охают рассохшиеся половицы, замер, погруженный в воспоминания, величественный комод орехового дерева – ровесник прошлого века, вытертый бурый ковер ласково прильнул к ступням.

– Как хорошо вернуться домой, – вздохнула Анна. А потом, неожиданно для самой себя, рассказала бабушке о том, что произошло на дне рождения Лолы.

– А ты не думай, брось, – посоветовала бабушка, – там люди совсем другие, и жизнь у них другая, они, может, в тысячу раз несчастнее нас с тобой.

– Почему несчастнее?

– А хотя бы потому, что не умеют так страдать от несправедливости. Потому, что вещи для них – пропуск в рай. А рай – это всего лишь тот мирок, в котором они все вынуждены толкаться.

Анна тихонько засмеялась.

– Вот и слава Богу, – обрадовалась бабушка.

– Ты у меня мудрая, – сказала Анна, нежно прижавшись к ней.

– Поживешь с мое, помудреешь, – пообещала Зинаида Павловна. – Жизнь, она все расставит на свои места. И принцев еще на твоем веку будет – всяких!

– Бабуль, я там браслет потеряла, прабабушкин, тот из бирюзового ожерелья, – призналась Анна.

– Значит, он кому-то нужнее, чем тебе.

Анна задумалась:

– Да, наверное, – согласилась она.

На следующий день утром раздался телефонный звонок.

– Аня, с Рождеством тебя и выздоровлением!

– Спасибо…

– Не узнала? Это я – Лена, продавец из ЦДХ.

– Ой, Леночка, здравствуй! С праздником! Спасибо, что позвонила, – обрадовалась Анна.

– Я по делу.

– Что случилось?

– Тут приходил мужчина, спрашивал, можно ли сделать тебе заказ. Он ищет мастера по бисероплетению, так я ему о тебе рассказала, даже подвеску твою показала. Больше у нас не осталось ничего, все разобрали еще перед праздниками. Я пообещала, что переговорю с тобой, ты как? Когда собираешься к нам прийти?

– Спасибо тебе огромное, очень кстати твой заказчик. Ты назначь ему время, скажем, дня через три, и мне перезвони, хорошо?

– Ок, будет сделано! Мы тебя ждем.

Анна положила трубку и закружилась по комнате.

– Бабуля! – крикнула она, – поздравь меня, у меня появился заказчик. Я становлюсь знаменитой. Скоро будем грести деньги лопатой, заживем!

– Погоди ты делить шкуру неубитого медведя, – проворчала бабушка, – утро вечера мудренее.

С утра похолодало, столбик термометра понизился до отметки – 15.

– Грядут крещенские морозы, – забеспокоилась Зинаида Павловна, – может, отложишь встречу? Все-таки ты еще слабенькая.

– Бабуля, не волнуйся, я надену свитер под пальто, здесь же совсем рядом. Посмотри, какой день солнечный, мне все равно надо гулять, вот и повод.

Вчера позвонила Лена и сказала, что договорилась с заказчиком.

Итак, они встречаются сегодня в два. Анна вышла из подъезда. Снег, ослепительно яркий под солнцем, заставил ее зажмуриться. Не смотря на мороз в воздухе, почему-то, носился запах весны. Анне стало весело. Она тихонько засмеялась, подставив лицо солнцу.

Все будет хорошо! У нее есть работа, она будет учиться, и всего-всего достигнет в этой жизни. Она миновала закоулки двора и пошла к метро, стараясь дышать носом, как учила бабушка.

Город медленно приходил в себя после затянувшихся праздников. Вялотекущая автомобильная проба заполнила Большую Серпуховскую улицу и заливалась звуками клаксонов. Шуршали шины, торопились по своим делам люди, бродили озабоченные голуби, вскрикивали воробьи. Город жил, дышал морозной пылью, работал, любил, растил детей.

Анна шла по улицам города и чувствовала себя частью огромного живого организма, она тоже жила, дышала, работала, любила. Она хотела рожать и растить детей, а потом состариться и стать мудрой, как бабушка. После больницы она испытывала невероятное ощущение свободы, словно еще чуть-чуть и она оторвется от асфальта и полетит, весело болтая ногами и распевая песни.

Все-таки она немного продрогла, пока бежала к ЦДХ. Вот оно – знакомое крыльцо, афиши, женщина на вахте улыбнулась ей, как раньше…

У стеклянной витрины стоял он. Анна сразу узнала его, она ни с кем не спутала бы Олега, даже если бы между ними действительно промчались годы. Что там – жалкие недели!

Анна резко остановилась, она почувствовала, как холод слегка тронувший ее щеки и пальцы рук, вдруг двинулся по венам и потек к самому сердцу. Она задохнулась, почувствовала, как слабеют колени. Олег шел к ней на встречу и розы алыми пятнами распластались у него на груди.

Анна отступила назад, как тогда в клубе, схватилась обеими руками за сумку, словно хотела заслониться ей от него.

– Анна, простите меня, я очень виноват перед вами, – он неловко протянул ей розы, большой букет, пунцовые бутоны на длинных колючих стеблях. Он укололся шипом, рука дернулась, и розы стали падать к ее ногам.

– Анна, я совсем не то хотел сказать там, в этом проклятом клубе, – он развел руки, словно не зная, не решаясь добавить еще что-то к уже сказанному.

– Я искал вас все это время.

– Молодые люди, подберите цветы! – строго крикнула вахтерша.

Анна быстро присела, чтобы собрать розы, Олег склонился, они чуть не стукнулись головами, оба покраснели, молча собрали цветы, выпрямились. Теперь и у нее и у него в руках были розы. Из салона выглядывала знакомая продавщица и махала рукой.

– Идите сюда!

Анна пошла к ней, Олег двинулся следом.

– Анна!

У самых дверей она обернулась.

– Анна, я хотел вам вернуть браслет, вы обронили тогда.

– Спасибо, – чуть слышно проговорила она.

– Да идите же сюда, – продавщица сделала большие глаза, – на вас все смотрят!

Как только они вошли в салон, Лена сразу призналась:

– Аня, это не твой заказчик. Твой заказчик сидит у меня за прилавком и пьет кофе. Макс почтительно привстал и поклонился.

– Но пришли они вместе, – сказала Лена, – этого молодого человека я знаю, он у нас кольцо покупал, правильно? – обратилась она к Олегу.

– Да.

– Я помню, – неожиданно призналась Анна.

Олег удивленно посмотрел на нее.

– Да, я вас видела здесь еще до той вечеринки в клубе. И потом в клубе, я вас сразу узнала, даже хотела сказать, но в вашей среде нельзя говорить то, что думаешь.

– Это неправда, – подал голос Макс, – я, например, всегда говорю то, что думаю.

– Анна, может быть, мы можем поговорить в кафе? – спросил Олег.

– А вы не постесняетесь сидеть в кафе с девушкой, одетой в старый свитер и джинсы?