Секретарь кивнул головой и ушёл. Старик охотно согласился почаёвничать. А за эти десять минут Лакшми как раз уложилась: получила необходимую бумагу, показала на карте дачу Назира и передала словесный пароль.

-- Как-нибудь передайте дяде, что я жива и здорова. Пожалуйста...

-- Конечно, передам. Даже если бы вы меня и не попросили об этом.

Наконец мусорная машина выехала с территории посольства и завернула за угол. Лакшми юркнула в дамский туалет, расположенный в большом магазине. Капитан сделал круг возле супермаркета и подобрал девушку уже переодетой.

Потянулись дни. Но для Лакшми и Назира они просто мелькали. Молодые люди были счастливы как никогда в жизни. У Лакшми прежде не было парня, поэтому всю накопившуюся нежность она выплёскивала на Аль Назира. Тот тоже почувствовал перемену в себе, но боялся, что сослуживцы заметят её. Он сознавал, что эта наивная девушка нуждается в нём как в знающем и опытном военном, но с каждым днём офицер в нём отступал на задний план. Они становились просто мужчиной и женщиной. Это радовало его и тревожило. Он и Лакшми - дети разных политических и социальных систем. В экстремальной ситуации они находят общие точки соприкосновения и, кажется, понимают друг друга. Но стоит попасть в атмосферу мира и покоя, неизвестно, как поведёт себя каждый из них. Эта неопределённость придавала отношениям влюблённых ощущение последнего вздоха. Они наслаждались каждой минутой наедине. Со стороны их любовь могла бы показаться райской, если бы...

А, впрочем, откуда нам знать, какова любовь в раю...

20

В один прекрасный день Назир приехал на виллу с известием, что все документы собраны, и они могут отправляться за Рахулом Райа.

- Знаешь, я так мечтала увидеть отца, а когда это почти реальность, мне вдруг стало страшно, - взволновано проговорила Лакшми.

Утром Назир и Лакшми, оба в серой военной форме, сидели в джипе и терпеливо ждали, пока проверят их документы на контрольно-пропускном пункте. Миновав пост, они прибыли в тот лагерь, в котором содержался Рахул.

- Ты должна держаться холодно и отчуждённо, - предупредил Назир. - Иначе вся проделанная работа полетит кувырком вместе с нашими головами.

Они твёрдой поступью направились к корпусу коменданта лагеря...

- Так, ясно. Я провожу вас, - сказал тот, убедившись в подлинности документов, и мельком глянул на мнимую переводчицу. Лакшми выглядела так, словно служила в штабе генералиссимуса. Её лицо было сосредоточенным и холодным; волосы были убраны в пучок под пилотку.

- Где вы откопали эту солдафонку, капитан? Робот ходячий! - усмехнувшись, комендант шепнул на ухо Назиру.

- Она слишком высоко взлетела. Год, другой - и её обломают, - улыбнулся Назир.

Лакшми продолжала следовать за капитаном с невозмутимым видом. Они втроём вошли в довольно тёмное помещение. Комендант дал распоряжение грузному усатому сержанту и ушёл. Тот открыл дверь и повёл приезжих по длинному мрачному коридору. С обеих сторон было много дверей. По-видимому, здесь содержались одиночки. Но вот в конце коридора показалась тяжёлая решётка, а перед ней - двое солдат. Сержант передал им на словах распоряжение коменданта. Один, крепко сбитый, открыл замок, и Назир с Лакшми ступили в другой коридор. По его противоположным сторонам находились заключённые, отгороженные решётками: кто сидел на нарах, кто лежал, кто, прислонившись к железным прутьям, смотрел на прибывших военных. Стоял тошнотворный запах. Мимо заключённых по коридору прохаживался солдат с устрашающей физиономией и автоматом в руках. Пленных собирались вести на работу.

Неожиданно позади конспираторов захлопнулась входная решётка, и Лакшми вдруг почувствовала, как её колени стали мелко дрожать, а всё тело - бить озноб.

-- Мне страшно, - прошептала она Назиру.

К решёткам прильнули обросшие, грязные и потные лица. Они разглядывали девушку и хихикали. Кое-кто позволял себе пошлые шуточки в её адрес, и даже хамство.

- От решётки! - заорал надзиратель с автоматом.

Лакшми даже вздрогнула. Наконец она обратилась к заключённым на английском языке:

- Кто из вас Рахул Райа, подойдите поближе.

Никто не сдвинулся с места.

- Рахул Райа - журналист из Индии, - снова проговорила она.

Молчание. Девушка испуганно глянула на Аль Назира.

- Вы что, оглохли? - снова заорал надзиратель.

- Спрашивай номер, - шепнул ей Назир.

- У кого триста шестьдесят седьмой номер?

- Они уже забыли свои имена, - оскалился надзиратель.

- Послушайте... - обратился кто-то на английском из дальнего угла.

И Лакшми с Назиром поспешили туда.

- ...это точно, что его переводят? - обратился он к Назиру с надеждой в глазах.

- Да, - ответил тот.

- А нас будут переводить?

- Эти вопросы не в нашей компетенции, - сказала Лакшми.

- Мы его больше не увидим? - спросил тот же заключённый, указывая на лежащего в углу человека.

-- Это Рахул Райа?

-- Не знаю. Мы зовём его "президентом".

-- Какой номер у вашего "президента"? - поинтересовался Назир.

- Это тот, за кем вы приехали, - подтвердил надзиратель. - У этого умника действительно номер триста шестьдесят седьмой.

Лакшми стала часто дышать, кровь хлынула к голове.

-- Пусть он подойдёт, - холодно сказала она.

"Триста шестьдесят седьмой" приподнялся с нар, откашлялся и посмотрел на военных. Этот заключенный совсем не был похож на Чандара. Это был какой-то абсолютно чужой человек: обросший, с седой бородой, впалыми щеками, большими красными глазами и худыми тонкими руками.

"Неужели это мой отец?" - подумала Лакшми. Назир больно сжал её ладонь, не дав лишиться чувств. "Президент" не спеша, подошёл к решётке.

-- Вы... индийский журналист Рахул Райа? - неуверенно спросила Лакшми.

-- Да, - безразлично ответил тот.

Девушка, не отрываясь, смотрела на этого человека. Если раньше Чандар и Рахул были близнецами, то теперь вряд ли вообще можно было сказать, что они похожи. Лакшми представляла отца совсем другим. Сначала ей показалось, что это просто однофамилец. Но постепенно она узнавала эти глаза и надвинутые брови. Это измождённое, потное, почти чёрное от загара лицо отдалённо напоминало ей дядю Чандара. Наконец девушка убедилась, что равнодушно взиравший на неё человек и есть её отец...

Выйдя с территории лагеря, Рахул вместе с Лакшми и Назиром молча сели в джип. Капитан Хомуд отдал честь коменданту, и автомобиль помчался по пыльной дороге. Как только лагерь скрылся из виду, Лакшми разразилась рыданием. Рахул, недоумевая, посмотрел на девушку, потом на невозмутимого офицера.

- Ну, успокойся. Всё позади, - ласково проговорил Назир и дотронулся до плеча Лакшми.

Через минуту он свернул с дороги в заросли.

- Что-нибудь случилось? - равнодушно спросил Рахул.

Несколько секунд все сидели молча. Потом Аль Назир развернулся к Рахулу и спросил:

-- Неужели вам не интересно, кто освободил вас и почему?

-- Освободили? Меня освободили? Тогда какое это имеет значение?

Назир передал ему фотографию, которую привезла с собой Лакшми.

-- Откуда она у вас? - удивлённо спросил, Рахул, всматриваясь в снимок.

Наконец к Рахулу развернулась и Лакшми, сняв пилотку и распустив волосы.

- Это вы... здесь? - спросил он, глядя на заплаканную девушку и тыча пальцем в фотоснимок.

-- Вы узнаёте его? - спросила она, указывая на дядю.

-- Конечно. Это Чандар!

-- А рядом с ним ваша дочь, - сказал Назир.

Рахул снова глянул на фото.

- О, Боже! Лакшми, это ты?

-- Да, отец, это я, - ответила она.

-- Боже! Мне и во сне не могло такое присниться...

-- Нам пора, - напомнил Назир, и джип помчался дальше.

Преодолевв довольно небезопасный путь, все трое благополучно добрались до дачи в горах. На всякий случай Лакшми с отцом расположились в пещере под водопадом. Рахул сильно кашлял, но это сырое место было единственно безопасным.