Я, опасаясь, что тетушка предпримет попытку возобновить истерику, поспешила отвлечь ее внимание:

– Но про моряка Петрушу я тоже слышу впервые! Наверное, его имя тоже было запретным в нашей семье. Скажите, тетушка Ида, у вас сохранились фотографии тех лет? Было бы интересно взглянуть на них.

Хозяйка оживилась. Поднявшись с диванных подушек, она направилась в другую комнату, не умолкая на ходу:

– У меня четыре альбома. Сейчас я их принесу. И как это я сама не сообразила сразу показать их тебе!

Пока хозяйка ходила за альбомами, я получила временную передышку. И, сидя в гостиной, костерила себя на чем свет стоит. Надо же было так вляпаться! Нажила себе на голову родственницу. Актриса каких поискать! Как теперь выпутываться буду? Отдохнуть и полюбоваться красотами курортного края мне не светит. Эта гарпия меня ни на шаг от себя не отпустит. Я же ее единственный зритель! Теперь понятно, чем было продиктовано желание пожилой женщины восстановить давно утерянную родственную связь! Ей просто уши свободные нужны. А тут я подвернулась. И придется тебе, Танюша, изо дня в день выслушивать бесконечные истории о толпах поклонников бывшей красавицы, о безвременно ушедшем, горячо любимом муже и еще кучу подобных историй. Хорошо еще, я не сказала, каким количеством времени располагаю. До утра как-нибудь продержусь, а с первыми лучами солнца нужно рвать когти. Иначе недельного плена мне не избежать.

Вернулась хозяйка. Сгибаясь в три погибели под тяжестью четырех объемных альбомов, она дошла до дивана и, плюхнувшись на него, принялась листать страницы. Комментируя каждый снимок, тетушка называла неимоверное количество имен и фамилий, каждого показывала на снимке и переходила к следующему. Я сидела, оглушенная таким наплывом информации. С каждой новой страницей в моей душе крепла уверенность, что речь идет о совершенно посторонних мне людях. Когда тетушка открыла третий альбом, мое терпение кончилось. Не думая о последствиях, я выпалила:

– Мне кажется, произошла какая-то ошибка. Эти люди мне незнакомы. Ни один из них. Это не моя родня.

– Что ты такое говоришь, голубушка! Нельзя отказываться от родных! – возмутилась тетушка Ида.

– Вы неправильно меня поняли. От своей родни я не отказываюсь. Просто у нас с вами совершенно разная родня. Понимаете, я думаю, что вовсе не являюсь вашей родственницей.

– Подожди, не кипятись, Татьянка, – примирительно произнесла хозяйка. – Вот дойдем до снимков, на которых изображена ты, тогда и поймешь, что к чему. А сейчас ты знакомишься с теми, с кем не могла общаться из-за вредности своей матери.

– Давайте оставим в покое моих родственников и перейдем сразу к моим снимкам. Чтобы выяснить все до конца, – твердо сказала я.

Недовольная тем, что я осмелилась прервать такое увлекательное мероприятие, тетушка Ида все же взяла в руки четвертый альбом. Полистав его, она повернула ко мне небольшой мутный снимок и произнесла:

– Вот, теперь ты можешь убедиться в моей правоте! Это ты на руках матери. Рядом стоит твой дед, а рядом с ним – я. Снимок сделан, когда твоя мать единственный раз, под нажимом свекра, согласилась ко мне приехать.

Мне даже не понадобилось вглядываться в идиллическую картину, представляющую воссоединение семьи. И без того было понятно, что никакого отношения к тетушке Иде я не имею. И от этого открытия я получила несказанное облегчение!

– Мы с вами не родственницы, – заявила я. – На снимке запечатлена не я. Это совсем другая семья.

– Не может быть! – не поверила хозяйка. – Вот тут и подпись имеется.

Ида вытащила снимок из уголков, поддерживающих фото, и предъявила мне надпись. «Семья Коровиных. Георгий, Лана и Татьянка», – прочитала я на обороте фотографии. Прелестно! Я чуть было не стала Коровиной. Хорошо еще – не Верблюдовой! Меня разобрал смех. Коровины. Бывает же такое! А я, как дура последняя, приперлась за семь верст родню искать! И как мне теперь, скажите на милость, объяснить свой визит этой упрямой женщине? Чего ради я здесь сижу, рассматриваю дореволюционные фото, выслушиваю откровения пожилой дамы, ем ее еду, пользуюсь ее гостеприимством? Стоп! Должна быть какая-то простая причина, по которой эта дама отправила мне письмо с просьбой о встрече. Точно, письмо!

Я поспешила в прихожую, захватила оттуда свою сумочку, в которую впопыхах сунула письмо. Вернувшись в гостиную, достала конверт и начала внимательно его разглядывать. Хозяйка квартиры теперь смотрела на меня обеспокоенно. Да и как тут не забеспокоиться, когда в твоей квартире сидит совершенно посторонний человек, а на дворе глубокая ночь, и ты с этим человеком остался один на один? Именно такие мысли отразились на лице бедной женщины. Но я поспешила ее утешить:

– Послушайте, Ида, вы только не волнуйтесь. Мы сейчас во всем разберемся. Посмотрите, это ваше письмо? – Я протянула хозяйке конверт.

Ида повертела конверт в руках, вынула содержимое, пробежала глазами знакомые строчки и утвердительно кивнула.

– Ну вот. Причину моего приезда мы выяснили. Теперь осталось выяснить, как вышло, что это письмо доставили мне. Может быть, вы указали неверный адрес?

Ида снова взяла конверт в руки, перечитала адрес и сказала, что он верный. Я сделала другое предположение:

– Быть может, ваша родственница раньше жила в этой квартире, а потом переехала в другое место?

– Да нет же, – у хозяйки опять прорезался голос. – Всего год назад я писала Татьяне точно такое же послание. И она ответила мне, что приехать не может, но пообещала выбраться на следующий год. Я сейчас принесу ее ответ.

Хозяйка снова вышла из гостиной и вскоре вернулась с конвертом в руках. Я протянула руку, и она отдала конверт мне. Внимательно изучив неровный, какой-то не сформировавшийся почерк, я поняла причину ошибки. Чтобы убедиться в своей правоте, я еще пристальней присмотрелась к адресу, написанному на конверте, полученном мной. Так и есть. Все дело в одной лишь букве.

– Я поняла, почему получила ваше послание вместо истинного адресата. Посмотрите, в названии улицы вы нечетко прописали букву. Хотели написать «м», а получилось похоже на «ли». Вот на почте и напутали. В итоге улица поменяла название, а письмо – адресата. А тут еще имя совпало. Так что ваша настоящая родственница не имела возможности приехать по вашей просьбе. Вместо нее откликнулась я. Все просто. Никакой мистики.

Пожилая женщина смотрела на меня удрученно. Смысл сказанного до нее, несомненно, дошел, но примириться с потерей столь благодарной слушательницы было не так-то просто. Я же почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Иметь в родственниках тетушку Иду не было самым горячим моим желанием!

– То-то я думаю, больно вы молоды для того, чтобы быть моей Татьянкой. Сколько вам лет? Двадцать пять?

– Двадцать семь.

– А Коровиной Татьяне поди уж тридцать семь! Вот я курица глупая! Размечталась. Видно же, что вы девушка интеллигентная, образованная. А Татьянка, по всему выходит, быть такой не может. Корни не те. И что же теперь делать?

– Что делать? Переслать письмо настоящей родственнице, предварительно поменяв конверт. И ждать ее приезда. А мне пора и честь знать. Время позднее, но, думаю, места в гостинице еще не все заняты. Переночую, а завтра с утра отправлюсь домой. Не подскажете, на какой улице у вас гостиницы располагаются?

– Зачем же вам гостиница, голубушка! – заквохтала хозяйка. – Раз уж так вышло и вы попали ко мне ошибочно, самое малое, что я могу для вас сделать, это предложить ночлег. Право, сегодня я вам столько всего наговорила, что уже чувствую за вас ответственность.

В чем связь между чужими семейными откровениями и ответственностью за меня, я не поняла, но искать среди ночи гостиницу мне не особенно хотелось. Я колебалась. С одной стороны, надо было как можно быстрее покинуть этот дом вместе с его артистичной хозяйкой, с другой – я не испытывала никакого желания глухой зимней ночью колесить по чужому городу в поисках ночлега. Почувствовав мои сомнения, хозяйка решительно встала.