Хватит. С него хватит! Потеряв контроль над собой, Вик бросился на Сержа. Его друг схватил его за шкирку и отбросил к решетке загона.

— Давай, беги домой! — Серж убрал пилотский медальон в карман. — Сиди там, жди, пока Иван свистнет тебе, как собаке.

Вик побрел домой, и с каждым шагом его сердце наполнялось злостью. Серж… да что с ним такое? Хочет сыграть в ящик, ну и пусть. Как, спрашивается, он намерен вынести зергов из мастерской? Кому он их будет продавать?

Когда Вик добрался до кабины челнока, у него глаза уже были на мокром месте. Внутри, где его никто не мог видеть, он разрыдался по-настоящему. Но слезы лишь распаляли злобу. Схватив гаечный ключ, он со всей силы ударил по старой консоли челнока, за которой они с Сержем в свое время часами сидели и изображали из себя пилотов, мечтали о полетах к дальним тропическим планетам, обсуждали планы побега из порта.

Превратив консоль в груду обломков, он принялся за пыльные лампы аварийного освещения, а затем плюхнулся в обшарпанное кресло пилота и свернулся в нем калачиком. Он уткнулся лицом во влажную ткань и с такой силой впился пальцами в старый поролон наполнителя, что костяшки побелели. Но обиднее всего было понимать, что Серж прав. Вик побежал домой, как пес, которому досталось газетой. Он улепетывал, спасал свою шкуру при первых признаках опасности. Родился портовым «трутнем», им и сдохнешь.

Не ходи туда. Не отвечай. Пережди.

Было за полночь. Транспондер Ивана жужжал у Вика в запястье.

Не ходи туда.

Но он пошел.

Вик вошел в мастерскую, ожидая увидеть труп Сержа, подвешенный на цепях к потолку, но все выглядело совсем как обычно. Несколько наемников, суетясь, перетаскивали контейнеры с грузом в подвал. Джейс смотрел передачу СНВ на широкоэкранном дисплее. Остальные подельники сидели за столом, резались в карты, покуривали сигары и то и дело пропускали рюмку за рюмкой выдержанного «Скотти Болгер № 8».

Все они повернулись к Вику и не спускали с него глаз, пока он шел по мастерской. Обычно они не обращали на него внимания.

Вышел Иван и, не проронив ни слова, повел его в псарню. На потолке горела лишь пара ламп, и потому разглядеть что-либо было непросто. Вик все же увидел, что криогенная камера осталась там же, где стояла накануне.

Возможно, Серж оставил свою глупую затею. Возможно, он хоть немного пораскинул мозгами, вернулся в город, и крепкий сон избавил его от этих самоубийственных грез, на которых он зациклился. А может, он уже лежал в холодной земле.

— Знаешь, что за этих зергов дают хорошую цену? — спросил Иван.

— Я так и понял, босс, — Вик решил не лезть на рожон, опасаясь, что Иван затеял с ним очередную игру.

Иван сунул руку в карман и достал оттуда горсть кредитов. Он встряхнул их, и деньги легонько зазвенели.

— Ребятам достанется солидная доля. Будет правильно, если и тебе немного перепадет.

Вик лишился дара речи. Он не мог отвести алчного взора от денег, на него нахлынула волна облегчения. Серж… дурак. Нельзя нарываться. Нужно тянуть лямку и копить деньги. Таковы правила.

— Верность всегда нужно поощрять, — сказал Иван. Левой рукой он взял Вика за плечо и повернул лицом к главному загону.

— Видишь псов? — босс качнул головой в сторону собак. Те больше не лаяли. Они раньше всегда начинали брехать, стоило только Ивану подойти. «Трутень» прищурился, стараясь разглядеть, что творилось во тьме загона.

— Меня всегда спрашивают, почему я держу здесь собак. Решили, что я люблю животных. Но дело совсем в другом. Эти псины — очень верные твари, а для меня нет ничего важнее верности. Именно она отличает нас от зверей вроде зергов.

Вик слышал, как собаки снуют туда-сюда, хлюпая лапами по какой-то густой липкой жиже.

— А вот чего я на дух не переношу, так это неповиновения. И ты знаешь об этом.

Иван открыл дверь клетки и втолкнул Вика внутрь. «Трутень» сделал несколько робких шагов, пока его глаза привыкали к полумраку. Шерсть собак была блестящей… нет… она просто намокла. Все было мокрым.

— Вчера ночью твой дружок попытался украсть мой товар, зергов. Он не ушел далеко. Говорил, что кражу устроил сам, что ты ни о чем не подозревал.

Кровь. Весь пол был залит кровью. В ней были вымазаны все собаки. Один из псов обгладывал здоровенную кость. Человеческую кость. Вик отшатнулся, судорожно пытаясь осмыслить весь ужас происходящего, но Иван ухватил его за шиворот и швырнул на пол. «Трутень» сильно ударился коленями о твердый бетон, руки заскользили по кровавому месиву, в которое его пальцы погрузились целиком.

Внезапно прямо перед собой, в куче разодранной плоти и клочьев одежды Вик увидел свой потрепанный медальон пилота.

— Ты ведь ничего не знал, правда? — спросил Иван.

— Ничего! Я вам верен, босс! — закричал Вик.

— Может, так и есть. Но я не могу раздавать награды, не зная всех подробностей. Согласен? —

Иван снова сунул деньги в карман. Он присел на корточки рядом, наклонился к самому уху Вика и заговорил шепотом. От него несло табаком и виски. — В другой раз, если узнаешь, что кто-то хочет подложить мне свинью, скажи мне сразу.

Иван напоследок толкнул его еще раз, окунув «трутня» лицом прямо в кровь.

— Отмой клетку, прежде чем уходить. Я позову, когда прибудет следующая партия товара, —

сказал Иван и с грохотом закрыл за собой дверь. Металлический лязг от подметок босса постепенно удалялся.

«Трутень» схватил медальон и зажмурился, чтобы хоть на секунду забыть об окружающем мире, но кровь из темной клетки никуда не делась. Гигантские алые волны омывали сознание, жуткие образы въелись в сетчатку и ожили, вскормленные страхом. Он попытался на ощупь отыскать выход из клетки, но руки и ноги бессильно скользили на мокром от крови полу. К языку пристал отвратный металлический привкус. Вика вырвало, его била дрожь. Он несколько раз ударялся головой о прутья клетки, но затем нащупал дверь и исступленно вывалился наружу. Измученный, он рухнул на пол, задыхаясь. Но чувство всепоглощающего страха, как ни странно, исчезло. Исчезли все чувства, будто он отгородился от окружающего мира в тщетной попытке избежать шока и горя. Обмякнув, он невидяще уставился в потолок.

Медленно-медленно, далеко за пределами сознания его «я» дало трещину. Вик — мечтатель, друг, терран — утонул в кроваво-красном омуте, захлестнувшем его разум. Остался лишь зверь, с которым Вик пытался справиться на протяжении долгих лет, который прятался в глубине его глаз. Этим зверем управляли страшные первобытные механизмы психики, над которыми сознание было не властно. Он забыл об обряде. Простое выживание больше его не интересовало. «Трутень» жаждал чего-то большего.

Боль обожгла ладонь. «Трутень» разомкнул пальцы — он держал в руке изгрызенный псами медальон пилота. Там, где он проколол кожу, уже выступила капля свежей крови. Вик глядел, как красная струйка медленно стекает по кожному узору ладони. Эта алая жидкость содержала всю информацию о его виде, закодированную в двойных спиралях из макромолекул.

Точно такая же кровь текла в жилах Ивана и всех «крутых парней», о которых знал Вик. Просто они все по-разному ей пользовались. И личинки ничем от них не отличались, подумал Вик, взглянув через плечо на криогенную камеру. У зергов была возможность пройти через еще более разительные перемены. Такая сила была сокрыта под их твердыми панцирями… такой потенциал!

Вот, что, должно быть, стало для Сержа последней каплей: он узнал, что живые существа способны так сильно изменяться, и это перевернуло его мироощущение с ног на голову. Никаких тебе «Родился портовым “трутнем”, им и сдохнешь».

Но у личинок не было ключа к этим возможностям. У них не было того, чем теперь был наделен Вик — того, что дал ему Иван.

«Трутень» прикоснулся губами к ране, ощутил ее приятный вкус. Издалека, из самого сердца мастерской до него донесся смех и стук покерных фишек, свидетельствовавший о близости того момента, когда наемники получат свою долю. Вик как будто впервые увидел залежи запчастей, ржавых машин и контейнеров. Теперь он смотрел на них глазами существа, рожденного в дебрях искореженного металла. Раньше ему все это казалось тюрьмой, но сейчас он вдруг увидел в этом помещении игровую площадку. Склад полезных инструментов. Его личные джунгли из неостали.