Шина взяла свою рабочую корзинку. Надо было пришить пуговицы, заштопать шерстяные жакеты, пришить завязку на изящном нижнем белье Мэди. Но пальцы не слушались ее. Она посидела, глядя на огонь в камине, не в состоянии сосредоточиться ни на одной мысли. Шум открывающейся двери вывел Шину из забытья. На пороге стоял Анри де Кормель. Увидев, что она одна, он быстро вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Шина встала.
— Вам нельзя приходить сюда, месье! — воскликнула она.
— Ерунда! Я хочу вас видеть, а моя сестра и грозный полковник ушли. Я специально вернулся пораньше, чтобы поговорить с вами. — Виконт подошел к ней и удивленно воскликнул: — Что вы с собой сделали, Шина? Вы подстриглись. Какое восхитительное платье! В нем вы похожи на водного эльфа. Почему вы никогда не носили его раньше?
— Месье, пожалуйста, будьте благоразумны, — умоляла Шина. — Вы знаете, что у меня будут неприятности, если мадам Пелейо застанет вас здесь.
— Я же объяснил вам, что ее нет, — усмехнулся виконт. — Разве вам не известна английская пословица «Когда кот спит, мыши веселятся»?
— Но я не собираюсь с вами веселиться, — твердо заявила Шина. — Я ложусь спать.
— Тогда скажите мне, почему вы не пришли на чай сегодня.
— Я же отказала вам, — ответила Шина.
— Вы не пришли потому, что боитесь моей сестры. Но вы хотели бы прийти — признайтесь!
— Нет… вы… я не знаю.
— Зато я знаю, — доверительно проговорил виконт. — Вы хотели бы выпить чаю со мной наедине. Мы бы сели в уголке, и я бы угостил вас кремовыми пирожными, мороженым. А я бы наблюдал, как вы краснеете и пытаетесь скрыть под длинными ресницами синеву ваших глаз. Вы не понимаете, насколько вы привлекательны, малышка Шина…
— Нет… нет… нет! — Шина с трудом сдерживала смех. — Хорошо, раз вы не уходите, что я должна сделать, чтобы вы не разговаривали со мной так?
— Наконец я слышу разумные речи, — улыбнулся виконт. — Тогда сядьте и поведайте мне, как вам удалось так себя преобразить. Раньше я считал вас хорошенькой с вашими длинными золотистыми волосами. Но сейчас, с короткими, вы выглядите еще лучше. Где вы взяли это платье?
— Вы очень любопытны, — улыбнулась в ответ Шина.
— А вы сводите меня с ума! — Виконт взял ее за руку. — Не могу понять, либо вы очень умны, либо действительно слишком просты и неопытны. Не каждая женщина заставила бы меня так долго ждать. Я обезумел от гнева, когда вы не пришли. Не каждая женщина умудрилась бы быть такой неуловимой, как вы на прошлой неделе. — Он помолчал, а потом очень тихо произнес: — Не убегайте больше, прошу.
Шина попробовала освободить руку, но он держал ее.
— Я… не знаю… на что вы намекаете, — сказала она, запинаясь. — Мы уже поговорили, я хочу… лечь спать.
— Вы лжете! — вспылил он. — Вы так прекрасны, Шина. Вы очаровали меня. Я все время думаю о вас, о той минуте, когда увижу ваше строгое личико, как вы застенчиво опускаете ресницы, когда я смотрю на вас. Вас смущают мои взгляды, верно?
— Пожалуйста, позвольте мне уйти, — просила Шина.
В ответ он поднес ее руки к губам. Они были горячими и страстными. Шина почувствовала внутреннюю дрожь.
— Сказать, что я думаю, глядя на вас, Шина? Или вы сами догадываетесь? Что вы знаете о жизни? Вы кажетесь такой неискушенной. Может, вы умны настолько, чтобы скрывать свои эмоции. Наверное, муж научил вас этому?
Шина внезапно напряглась.
— Как вы боитесь говорить о нем, — сказал виконт. — Интересно, вы любили его?
— Вы не имеете никакого права задавать мне подобные вопросы! — воскликнула Шина.
— Это не вопросы. Просто я размышляю вслух. Вы прекрасны, и все же, по-моему, о любви вы знаете совсем немного. Но в этом нет ничего удивительного. Ведь вы были замужем за англичанином, а они приравнивают любовь к спорту — крикету или футболу. Позвольте мне преподать вам урок любви. Показать вам, что происходит, когда два человека хотят друг друга.
Его речи, прикосновение губ завораживали Шину.
Де Кормель перевернул ее руку и поцеловал сначала ладонь, а затем каждый палец, подолгу не отрывая губ от ее нежной кожи, потом добрался до запястья. Его поцелуи становились все более страстными, пока с неожиданной для нее силой Шина не высвободила руку. Она поставила стул между собой и виконтом и встала, держась за спинку.
— Пожалуйста, уходите, — сказала она. — Ваша сестра может появиться в любой момент и очень рассердится, застав вас здесь.
— Из-за этого я должен уйти? Моя дорогая, но это же смешно. Мы взрослые люди. Жизнь так коротка, и счастье так трудно найти. Мы не дети, чтоб надеяться на лучшее. Вы были замужем и овдовели. Шина, и знаете, что любовь быстротечна. Ее можно найти и потерять. Почему вы отрицаете то, что я вижу по вашим глазам, по вашим дрожащим пальцам. Мы хотим друг друга. Вы боитесь в этом сознаться?
— Пожалуйста, уйдите, — побледнев, повторяла Шина.
Он нравился ей, и в то же время она хотела убежать. Не только потому, что боялась обнаружить свою неискушенность, но и потому, что хотела скрыть зарождающееся в глубине души чувство. Она не могла отрицать, что в его словах, во взгляде, в страстности поцелуев не было притворства.
— Пожалуйста, уйдите, — снова попросила она.
— А если не уйду?
Шина не ожидала такой настойчивости.
— Разве вы не понимаете? Я гувернантка. Моя работа важна не только для меня, но и для другого человека. Если ваша сестра застанет нас, а тем более если узнает, что вы занимаетесь со мной любовью, меня уволят без рекомендации и, возможно, без денег на обратный билет в Англию.
— Неужели вы думаете, что, если бы это произошло, я позволил бы вам голодать? — спросил Анри де Кормель. — Я бы позаботился о вас, Шина. Как вы можете сомневаться во мне? Послушайте, у меня есть небольшая квартира, о которой сестра ничего не знает. Я живу здесь, но своих близких друзей я приглашаю в гости туда. Вы придете ко мне как-нибудь вечером? Мы поужинаем сначала; никто не узнает, никто нас не увидит. Затем мы поедем ко мне, я покажу вам, как можно любить. Только не бойтесь и ни о чем не думайте.
— С такими предложениями вы подходите к каждой встречной молоденькой девушке? — презрительно спросила Шина.
Виконт обезоруживающе улыбнулся:
— Вы действительно думаете, что я на это способен? Конечно нет! Как вы могли подозревать во мне такую распущенность? Но ведь вы были замужем. И ваше кольцо на левой руке позволяет говорить мне то, что подсказывает сердце. Если мы останемся когда-нибудь вечером наедине, мы будем бесконечно счастливы.
— Возможно, вы не хотели этого, но вы оскорбили меня своим предложением. Мой ответ — никогда.
— Возможно, я поторопился, — невозмутимо ответил Анри. — Мне всегда говорили, что английские женщины холодны и недоступны. Вы слишком рассудительны. Наверное, вы никогда не любили по-настоящему и боитесь этого чувства.
— Наверное, мы по-разному понимаем любовь, — усмехнулась Шина.
— Любовь — это потребность друг в друге, — изрек де Кормель.
— Нет, это гораздо большее, — ответила Шина. — Вы под любовью подразумеваете только физическое влечение.
— Правда? — спросил Анри де Кормель. — Дайте мне вашу руку.
Не подумав, Шина протянула руку, и он, смеясь, прижал ее к себе и поцеловал в губы. Для Шины это был первый поцелуй в жизни. Она почувствовала мягкость и силу мужских губ, которые завладели ею. На мгновение она забыла обо всем. Очнувшись, она хотела оттолкнуть его, но он крепко сжимал ее в своих объятиях. Шина не могла дышать, будто находилась глубоко под водой. Внезапно Анри отпустил ее, но его поцелуи продолжали гореть на ее лице, шее, глазах, волосах.
— Вы восхитительны! — воскликнул он. — Я хочу вас! Я хочу вас любить! Скажите, что вы меня тоже хотите.
Шина не могла двигаться. Ее голова шла кругом от прикосновения его мягких, чувственных губ. Но тут послышался шум голосов с улицы. Внизу хлопнула дверь. Анри в последний раз поцеловал Шину. Она еле дышала. Он пробежал через детскую и как тень выскользнул из комнаты. Дрожа, Шина опустилась в кресло, поднесла руки к горящим щекам и коснулась губ, на которых остался след его незабываемых поцелуев. В этот момент она не понимала, что чувствует. Она только знала, что дрожит от того, что испытала. Такое случилось с ней впервые. Время, проведенное с виконтом, пролетело так быстро, что, посмотрев на часы, она обнаружила, что прошло целых полчаса.
