Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Мой мальчик, просто они привыкли получать от занятий сексом удовольствия по максимуму.

— Они не знают, что такое любовь, мама.

— Это и есть любовь, Джинни. Два тела сливаются в оргазме. Разве этого мало?

— Мало. В любви должно преобладать духовное начало. Если бы я повстречал девушку, умную и чистую душой, я бы, наверное, не прошел мимо. Но уже поздно говорить об этом, мама. Чистая девушка никогда не сможет меня полюбить, ну а другие меня не интересуют.

— Что за ерунду ты несешь! Почему тебя не сможет полюбить, как ты выразился, чистая девушка?

— В представлении большинства людей гомосексуализм — страшный порок и извращение, мама. Иногда мне кажется, что это так и есть.

— Брось. У тебя сегодня мрачное настроение. Смотри, сюда идет Ларри. А кто это с ним? Ты, случайно, не знаешь?

Юджин посмотрел в направлении ворот. По аллее шел сторож и рабочий их ранчо Ларри Иванс. И молодой человек с длинными волосами, стянутыми сзади резинкой.

— Ничего себе! — Лицо Юджина оживилось. — Интересно, где это наш папаша Крот отхватил такой экспонат?!

— Джинни, веди себя прилично. Еще тебе не хватало вступить в гомосексуальную связь с кем-то из моих слуг.

— Но этот парень не служит у тебя, мама. Иначе бы я давно его приметил.

— Тише, мой мальчик, они идут сюда. И прошу тебя, не смотри на этого сопляка так пристально. Начнутся всякие пересуды и сплетни.

Между тем Ларри и его молодой спутник уже поднимались на террасу. Миссис Редфорд отметила, что ее сторож вырядился в новую рубашку и хорошо отутюженные брюки.

Поставив ногу на последнюю ступеньку, Ларри снял шляпу. Парень вынул руки из карманов и поднял голову повыше. Миссис Редфорд бросилось в глаза, что у него нежная, как у юной девушки, кожа.

— Мэм, я пришел сказать вам, что не смогу у вас работать, — с места в карьер начал Ларри. — Кстати, мэм, это мой сын Патрик.

— Сын? — Миссис Редфорд удивленно округлила глаза. — Но ты всегда говорил, что одинок, как пень на лесной опушке.

— Я так думал до недавних пор, мэм. А он вдруг взял и объявился. Уже совсем взрослый и хороший мальчишка. — Ларри обнял парня за плечи и привлек к себе. — Лицом больше на мать похож, а характер мой унаследовал. Так вот, мэм, приехал я сказать вам, что мы с Пэтом послезавтра уезжаем в Санта-Монику. Пэт любит рисовать и хочет стать художником, а у меня там дружок старый живет, преподает в колледже рисование. Он согласился позаниматься с моим Пэтом.

— Но к чему такая спешка, Ларри? Мы к тебе привыкли, да и найти нового сторожа не так просто. — Миссис Редфорд улыбнулась ему той самой улыбкой, от которой во времена ее молодости таяли все без исключения мужчины. — Я как раз собиралась прибавить тебе жалованье.

— Спасибо, мэм, но мой Пэт такой нетерпеливый. Он считает, чем раньше он приступит к занятиям, тем скорее добьется успеха.

— Но это же замечательно! — воскликнул Юджин, все это время не сводивший глаз с Патрика. — Одержимость и талант — главные составные части успеха в любом искусстве. Мама, мы обязательно должны познакомить Патрика с профессором Шлобски. Пэт, у тебя есть что показать мистеру Шлобски?

— Сейчас принесу.

Патрик вернулся к стоявшей на аллее машине и достал завернутый в полотенце холст. Он поставил его возле шезлонга и снял полотенце.

Сиреневые цветы подняли свои головки навстречу солнцу. На их длинных изогнутых листьях ослепительно блестели капельки росы.

— Замечательно! — воскликнул Юджин. — Мама, взгляни, как умело положены краски. Нет, ты взгляни внимательней! — Он даже не пытался скрыть возбуждение. — Патрик, — обратился он к парню, — где ты изучал живопись?

— Я самоучка. Я с детства люблю копировать чужие картины.

— Но ведь кто-то должен был хотя бы научить тебя, как правильно держать кисть и смешивать на палитре краски!

— Я видел, как это делали профессиональные художники, читал учебники. Я….

Патрик вдруг замолчал и отвернулся.

— Невероятно! Впервые сталкиваюсь с подобным явлением. Я занимаюсь живописью с пяти лет. У меня отец был известный художник.

— У меня тоже. Отчим.

— Мистер Редфорд, у Пэта было нелегкое детство. Я стараюсь не спрашивать у него о том, что когда-то было с ним. Когда захочет, сам расскажет.

— Да, да, Ларри, ты прав. У тебя есть еще какие-нибудь работы? — обратился он к Патрику.

— Они остались… дома. Эти цветы я написал уже здесь, — почти шепотом ответил он.

— Вам нет нужды ехать в Санта-Монику, Ларри. Я сам буду заниматься с вашим сыном. Как вы знаете, я закончил колледж изящных искусств в Далласе и выставлял свои работы в Сан-Антонио и Атланте.

— Спасибо, мистер Редфорд, но мы люди небогатые и у нас не хватит денег платить вам за уроки, — сказал Ларри.

— Но я не собираюсь брать с вас деньги! Я буду очень рад заниматься с таким одаренным мальчиком. Мама, скажи, тебе ведь тоже нравятся эти цветы?

Миссис Редфорд скривила губы. Ее раздражала восторженность Юджина, которую он проявлял совсем не к месту. Ларри и его сын были другой — низшей — породы. Она прекрасно понимала, что ее голубой сын, как говорится, положил глаз на этого смазливого мальчишку.

— Неплохо, — выдавила она, не желая вступать с Юджином в конфликт в присутствии слуг. — А ты уверен, что у тебя есть время давать регулярно уроки живописи?

— Конечно. — Юджин рассеянно кивнул. Он только что сделал открытие, что у Патрика очень красивая линия плеча и шеи. Он непременно должен написать его портрет до пояса.

— Что ж… — Миссис Редфорд зажгла сигарету и отошла в сторону. — Я не в силах помешать тебе сделать то, что ты так или иначе сделаешь, — тихо сказала она.

Это означало, что миссис Редфорд умывает руки.

— Почему ты никогда не купаешься в бассейне, Пэт?

— Я не люблю плавать. — Патрик вздохнул и положил кисть на мольберт. От интенсивных занятий ныло запястье.

— Странно. У тебя такое гибкое и сильное тело. Почти как у профессиональных пловцов. И в шортах ты никогда не ходишь.

— Я стесняюсь.

— Это из-за того, что я голубой? Ты думаешь, я гляжу на тебя похотливым взглядом и рисую в воображении сексуальные картинки? Это так, Пэт?

— Может быть. Я не знаю.

— О, эти предрассудки! Я всегда страдал от них. Все думают, что если ты голубой, ты все время только и занимаешься тем, что совращаешь подростков и ищешь интимных связей с себе подобными. А ведь все совсем не так. Мы, голубые, гораздо реже занимаемся самим процессом физической любви, чем гетеросексуалы. Просто нам нужно чуть больше ласки, чем всем остальным людям. У нас более ранимые и страдающие души, и нам хочется утешения и забвения. Но мы умеем по-настоящему дружить и дорожить дружбой. Пэт, ты знаешь, я испытываю к тебе самые чистые дружеские чувства.

Патрик внимательно вглядывался в стоящий перед ним холст. Белые флоксы прозрачно светились в лунном свете. Из низкого окна сквозь их заросли смутно вырисовывались очертания строения, похожего на башню средневекового замка. Вдали поблескивала вода.

— Что это? — спросил Юджин, подойдя к холсту. — Я никогда не видел ничего подобного в здешних краях. Ты видел это там, где вырос?

— Наверное. Я не помню точно. Я болел какой-то странной болезнью. Я все забыл, но эта картина часто появляется у меня перед глазами. Я попытался ее запечатлеть. Мне кажется, получилось не совсем так…

Он грустно опустил голову.

Юджин встал на колени и попытался заглянуть Патрику в глаза. Тот прикрыл их ладонью.

— Ты скрываешь что-то от меня, Пэт. Это очень личное?

— Да.

— Я не стану лезть тебе в душу. Но у меня такое ощущение, будто ты все время порываешься мне что-то сказать. Это так?

Патрик кивнул.

— Все останется между нами, понимаешь?

Патрик снова кивнул.

— Это касается Кенвуда? О, я угадал! Ну да, ты тоже заметил, что этот тип вертит моей матерью, как хочет. Она одна этого не замечает. Или не желает замечать.

21
{"b":"224515","o":1}