"Хочу, чтоб в пожизненной теореме..." Хочу, чтоб в пожизненной теореме доказано было судьбой и строкою: я жил в эту пору. Жил в это время. В это. А не в какое другое. Всходили знамена его и знаменья. Пылали проклятья его и скрижали… Наверно, мы все-таки что-то сумели. Наверно, мы всё-таки что-то сказали… Проходит по ельнику зыбь ветровая… А память, людей оставляя в покое, рубцуясь и вроде бы заживая,— болит к непогоде, болит к непогоде. МОДА Из объятий моды не уйдешь, не вырвешься. Мир заштамповался! он сошел с ума! Это — наказание, это — вроде вируса: модные лекарства, брюки и дома. Стали вдруг похожими центры и окраины, сумрачные будни, грохоты торжеств… Женщина экранная волосы поправила,— все земные женщины повторили жест… Ты танцуешь бодро то, что мир танцует, и покорно носишь то, что носит он. Мода отвергает, мода указует, шепчет и подсказывает с четырех сторон. Обладает мода силою убойной. Украшает время. Ослабляет боль. Ты по телевизору смотришь матч футбольный, и сидит полмира рядышком с тобой! И какая разница, грек ты иль испанец, финн или малаец, серб или индус! Есть еще различия в отпечатках пальцев, нет почти различий в отпечатках душ! Все твои желания модой предусмотрены, превратилась мода в Книгу Бытия… Хорошо, что есть еще женщина немодная. Милая. Усталая. Навсегда моя. ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР — Снова дралась во дворе?.. — Aга! Мама, но я не плакала!.. Вырасту — выучусь на моряка. Я уже в ванне плавала!.. — Боже, не девочка, а беда! сил моих больше нету… — Мама, а вырасту я когда?.. — Вырастешь! Ешь котлету… — Мама, купим живого коня?.. — Коня?! Да что ж это делается?.. — Мама, а в летчики примут меня?.. Примут. Куда они денутся?! Ты же из каждого, сатана, душу сумеешь вытрясти!.. — Мама, а правда, что будет война и я не успею вырасти?.. "Мир мечется без сна..."
Мир мечется без сна в смертельных передрягах. И вся надежда на космических варягов. Я слушал, что они должны предстать пред нами в сверкании брони и в ореоле знаний. В особый час прийти, в последний миг примчаться и шар земной спасти от страшного несчастья. Все сложности Земли решить легко и быстро… Ах, если бы смогли! Ах, если бы так было!.. Но лики звезд мертвы, там не найдешь спасенья. Варягов нет — увы!.. А Землю, эту Землю с ее мельканьем дней, с ее разливом вешним и всем, что есть на ней, то — вечным, то — невечным, с березкой на пути, полями и лесами,— обязаны спасти и защитить мы сами… Над вечностью склонясь, большая и цветная, Земля глядит на нас, любя и проклиная. Укор — в глазах озер и грусть — в безбрежной шири… А если не спасем, зачем тогда мы жили? "Я писал и пишу по заказу..." Я писал и пишу по заказу. По заказу дождей и снегов. И дороги, бегущей к закату, и висящих над ней облаков. Я пишу по заказу осенних черных гнезд и нахохленных птиц. И распахнутых настежь газетных обжигающих руки страниц! По заказу и часа, и мига. Боли в сердце. Дрожанья струны. По заказу орущего мира и смертельной его тишины. И нежданно ожившей строки на пределе последнего круга. И бездонной щемящей тоски позвонившего за полночь друга. Гула памяти. Скрипа дверей… Я писал и пишу по заказу горьковатой улыбки твоей, не разгаданной мною ни разу… Лишь бы день над землею не гас. Лишь бы колос под небом качался. Только б он не кончался — заказ. Лишь бы этот заказ не кончался. |
