Однажды ситуация внутри нашего города дозрела до свержения профашистского режима, и рядовые жители – учёные, специалисты, рабочие – мягко сместили фашистскую верхушку города. С этого времени принципы политического и социального устройства города кардинально изменились. Инициаторами смещения фашистского руководства была прослойка учёных. Поскольку эта прослойка была в своё время сформирована из светил научной мысли, то нынешние принципы существования Города Солнца построены и осуществлены очень грамотно во всех сферах. Эти принципы создавала лучшая часть интеллигенции, и поэтому были филигранно учтены малейшие нюансы социальной справедливости. Новое мини-государство явилось полной противоположностью предыдущего, и учло в новых законодательных актах все аспекты настоящего правового государства, а также моральные принципы, необходимые для процветания всех его граждан, а не только привилегированной управленческой верхушки.

В одно время у нас возникла острая проблема с численностью женщин, и необходимо было для продолжения существования нашего города поднять рождаемость. В тот период мы привезли и адаптировали некоторое количество молодых женщин из внешнего мира. В конце семидесятых годов в мире одновременно исчезло несколько тысяч человек женского пола. Чтобы не привлекать внимания, наши внешние службы отобрали здоровых девушек в разных частях света, проделав большую подготовительную работу. У всех девушек по тем или иным причинам отсутствовали близкие родственники. Их отбирали специально и очень внимательно, чтобы никому не причинить психологических травм.

Затем они были доставлены сюда, прошли спецпрограмму адаптации и благополучно влились в наше сообщество, создав семьи с мужскими представителями нашего содружества. С тех пор в нашем городе можно встретить жителей даже с необычными редкими именами. Ведь здесь есть представители самых разных национальностей.

– А почему вы так спокойно и откровенно нам рассказываете о вашем государстве? – решился спросить Никанор. – Ведь, как я понимаю, вы сохраняете тайну своего существования на планете и не хотите, чтобы мировое сообщество знало о вас?

– Это так: мы не хотим, чтобы о нас знали во внешнем мире, – ответил на вопрос Никанора глава Совета. – Но не боимся этого, потому что, во-первых, обладаем ультрасовременными технологиями для своей защиты, во-вторых, вы никогда не узнаете, в каком месте планеты вы побывали, и где Город Солнца сейчас находится.

– А разве мы не в Антарктиде? – удивлённо спросил Мигель.

– Новый Город Солнца находится не в Антарктиде, – продолжил глава Совета внешних контактов. – В определённый период к Антарктиде и, в частности, к немецкой базе, о которой, при всей засекреченности операции, в мире всё же знали, возник слишком пристальный интерес, который проявился не только в виде гражданских, но и в военных экспедициях в Антарктиду. Перед нами встал вопрос: либо мы остаёмся в тайной изоляции от внешней цивилизации, либо открываемся и сливаемся с внешним миром. Горожане приняли решение о скрытом существовании, хотя в этом был уже совершенно другой смысл, нежели при постройке города-базы. И тогда мы были вынуждены изменить место.

– Если ваш город сейчас находится не в Антарктиде, то что тогда стало с первым городом?

– Он существует, но в законсервированном виде. В случае нашего желания туда вернуться город всегда готов нас принять. Все коммуникации сохранены. Туда невозможно проникнуть чужакам – он охраняется с помощью специальной техники.

– А где же мы, всё-таки, сейчас?

– Где находится новый город, вы никогда не узнаете. Да и зачем это вам? После завершения гуманитарной миссии вы о нас больше никогда не услышите. Для вас это будет как исчезнувший мираж в пустыне, как галлюцинация, которая, однако, принесёт пользу людям, прогрессивной её части. Сейчас мы ознакомим вас с сутью нашего проекта.

Диего предложил гостям подняться с кресел. Продолговатые двери в стене напротив стола автоматически раздвинулись и в комнату вошли два человека, которые поклонились, поприветствовав всех присутствующих. Диего пригласил Ника и Мигеля пройти в проём, а двое вошедших присоединились к ним. Когда друзья вышли из помещения Совета внешних контактов, то неожиданно оказались в центре бурлящего движения некоей многоэтажной структуры-мегаполиса, какого-то многоярусного и многофункционального павильона или даже города. Окон нигде не было, небо тоже не просматривалось, но создавалось впечатление закрытого ультрасовременного города. От противоположных ярусов группу отделяло полое пространство, похожее на атриум в гигантском офисе, края яруса при этом были похожи на бесконечный балкон. Если бы Никанора попросили описать пространство, по которому они сейчас передвигались, он назвал бы его огромным небоскрёбом с центральным атриумом. Вот только потолка или прозрачной крыши видно не было. Ник и Мигель увидели много людей, которые шли по своим делам и не обращали на них никакого внимания. Люди имели, на первый взгляд, обычный внешний вид, но, тем не менее, отличались от современных европейцев. Группа во главе с Диего вскоре остановилась перед стеклянным входом. А через некоторое время сквозь стекло они увидели, как перед ними остановилась кабина аппарата, похожего на лифт, и проводник группы предложил всем войти. Двери закрылись, а спустя несколько секунд открылись на другом ярусе. Гости не знали с какой скоростью они двигались в этом аппарате и какое расстояние преодолели. Диего пропустил всех вперёд и указал им на ярко освещённый коридор, ведущий к роскошному входу с колоннами и монументальными ступенями из камня, похожего на мрамор. Они подошли, остановились, а через несколько секунд огромные двери растворились, как туман, открыв перед посетителями лабиринт из обширных залов. В первом же зале вошедшим открылось совершенно неожиданное грандиозное зрелище: стены пестрели множеством шедевров мировой живописи, исчезнувших после Второй мировой войны. Ник с Мигелем не верили глазам: на стенах залов находились полотна Рубенса, Рембрандта, Эль Греко, Диего Веласкеса, Тициана, Репина, тысячи картин, сотни скульптур знаменитых авторов. Произведения разных эпох наблюдали за пришедшими из массивных золочёных рам. Шершавые поверхности холстов гипнотически притягивали взгляд.

– Откуда это всё? – зачарованно произнёс Никанор.

С интересом понаблюдав за друзьями Диего наконец сказал:

– Сейчас мы находимся в хранилище шедевров мирового искусства, похищенных и вывезенных во время Второй мировой войны немецким командованием из разных стран мира. Оно занимает громадную площадь. В наш антарктический город тогда, конечно, было вывезено далеко не всё, а только часть шедевров. Остальные трофеи развеялись по миру и затерялись. Хотя что-то позже и было найдено. Сейчас перед вами оригиналы картин, которые мир не видел с начала 40-х годов.

Третий рейх серьёзно поработал в отношении экспроприации у других народов признанных шедевров мирового искусства. Если бы вы имели искусствоведческое образование и вплотную занимались этой темой, удивились бы глобальным объёмам украденного. Например, только лишь из государственного музея вашего родного города, Никанор, за время оккупации было вывезено больше трёх тысяч картин. В их числе полотна Репина, Мясоедова, Шишкина и многих других великих живописцев. На примере вашего городского музея можно говорить об объёме утраченного европейскими галереями в годы Второй мировой: до прихода немецких войск ваш музейный фонд насчитывал около четырёх тысяч картин, а после ухода немцев их оставалось около восьмисот. Вдумайтесь в цифру. Это статистика по одному лишь городу. В музеях многих других городов и стран, где побывали войска Германии – похожая картина.

– Да, циферки впечатляют, – согласился Мигель. – Получается, из музеев исчезала даже не половина картин, а много больше.

Ник в это время подумал про Лизу. У неё было искусствоведческое образование. Мигель прочитал его мысли:

– Твоя Лиза лишилась бы чувств в этом заповеднике.