— Да, но, может, и к лучшему, что никого нет. Время идёт, и должен же он наконец куда-нибудь приехать! — сказал я и подумал о том, что неплохо было бы закурить.
Правда, рядом находился ребёнок, да и на задумчиво вынутой мной из кармана пачке с обратной стороны, прямо в тему, была предупреждающая надпись о чрезвычайной опасности табачного дыма для детей. Однако, если мы сделаем остановку где-нибудь ещё, думаю, я всё-таки не удержусь и выйду перекурить. Здесь мне невольно вспомнились прочитанные когда-то увлекательные книжки о партизанах: как они, сидя в засаде, вынуждены были, чтобы не быть обнаруженными, не поджигая, совать сигарету в рот и очень крепко затягиваться. Конечно, можно было бы здесь поэкспериментировать, но странностей мне хватало и так, да и никотиновая зависимость была у меня больше ситуативная — непреодолимо тянуло только в алкогольном опьянении или когда нечего было делать.
— Смотри-ка, а он что-то совсем и не торопится… — сказал Женя, и я увидел, что преследуемая машина, двигаясь по левой полосе, снизила скорость настолько, что ей стали грозно гудеть и мигать фарами собравшиеся сзади автомобили.
Это не возымело никакого действия, и, сначала всё ещё чего-то ожидая, а затем, видимо, приняв водителя за какого-нибудь больного чудака, машины начали решительно объезжать джип. Мы ехали справа со скоростью, судя по спидометру, около сорока километров в час и, несомненно, привлекали внимание не только окружающих, но и «квадратизированного». Плохо… И только я хотел поделиться этими мыслями с Женей, как он нажал на газ и мгновенно обогнал преследуемого.
— И какой у нас теперь план? — спросил я.
— Собственно, можно было плестись за ним, остановиться или обогнать. Я выбрал последний вариант. Сейчас пойду километров шестьдесят, и мы спокойно будем наблюдать за этим чудиком. Если он свернёт или притормозит, развернёмся, а нет — то, поскольку у меня заднее стекло тонировано, это будет оптимальным вариантом для наблюдения.
— Что же, думаю, разумно. Вы у нас специалист, вам и карты в руки…
Так мы двигались минут десять, потом Женя притормозил на обочине, аккуратно развернулся и медленно поехал в обратную сторону, прокомментировав:
— Он помигал и повернул на какую-то просёлочную дорогу. Сейчас аккуратно нагоним!
Вскоре мы увидели слева прогалину в лесу, ведущую, судя по грубым гусеничным следам в глине, к какой-нибудь деревне или стройплощадке. Верным оказалось второе. Когда мы неторопливо въехали на хрустящую и ухабистую дорогу, то сразу же увидели впереди правее большую прогалину. Здесь Женя чертыхнулся и резко вильнул, так что я и Аня скатились друг на друга в угол, издав непроизвольно возмущённые восклицания.
— Что ещё? — пробормотал я, приподнимаясь и оглядываясь.
— Да опять эти идиоты понаставили на обочине крестов. Видимо, чтобы на этом месте случилась ещё как минимум одна авария. Чуть-чуть не врезались… В этом дыму ни черта не видать. И ладно бы деревянный соорудили, так нет же, всё фундаментально, чуть ли не кованый!
— Это да… Тоже никогда не понимал подобного…
— Но ведь ставит же кто-то. А от них, кроме аварийности, один толк — преграждают путь лихачам, которым не терпится пролезть вперёд по обочине в пробке.
— Согласен. Но здесь помогают и продавцы со своими лотками! — я кивнул головой и, перебравшись на свою половину сиденья, поинтересовался у девочки: — С тобой всё в порядке? Не ушиблась?
Женя тоже внимательно смотрел на девочку в зеркало.
— А, пустяки. Как будто с мальчиками на перемене в толкашки поиграла…
— Как, ты всё ещё этим занимаешься? — он обернулся и, нахмурившись, посмотрел на дочь.
— Нет-нет, папочка. Я же уже взрослая! — сверкнула глазами Аня, и в её голосе послышалось возмущение.
— Смотри у меня…
Мне был не очень понятен предмет их беспокойства, но вникать и выяснять подробности не хотелось. Наверное, девочка когда-то в такой игре сильно ушиблась и теперь папа, вполне понятно, беспокоился, чтобы ничего подобного не случилось. У нас в школе, когда такая забава была популярной, частенько вытолканный даже нос о паркет разбивал.
Чуть позже оказалось, что здесь, видимо, задумали построить какой-то масштабный складской или торговый центр. За редеющими на глазах деревьями появилось огромное поле, усыпанное песком и раскатанное, видимо, стоящей тут и там спецтехникой. Почему-то сейчас туман сгустился настолько, что казалось, мы двигаемся в каком-то киселе. И если бы впереди была не открытая местность, а продолжение леса, то вряд ли мы смогли бы адекватно рассчитать расстояние до преследуемого, и дело предсказуемо кончилось бы столкновением.
— Не продохнуть, хотя вроде рядом ничего и не горит… — отдувался Женя, извлекая из бардачка влажные салфетки и обтирая ими лицо. — Ты как, малыш? Держишься?
— Да, папа, никаких проблем!
— Салфетку?
— Нет, спасибо, я себя совсем хорошо чувствую.
— Ну и славно. Ты у меня молодец…
Между тем джип ехал по развороченному песку, огибая штабеля кирпичей и ещё какие-то материалы до тех пор, пока не оказался на большой забетонированной площадке. Там он остановился, смутно различимый сквозь дым, и мы тоже притормозили чуть в стороне от глинистой дороги, упершись передом в какой-то разлапистый куст. Я с удивлением обратил внимание, что, видимо, на строительной площадке, кроме нас, никого нет, даже ни одной птицы не промелькнуло на небе. Странно, почему же тогда местные давно не растащили для своих нужд стройматериалы? Ведь никакой ограды или просто привычных надписей о том, кто и что строит, видно не было. Но не успел я углубиться в эти мысли, как справа раздался громкий монотонный стук и я увидел, как одна из машин ожила, вбивая в песок что-то вроде металлической сваи. Я невольно вздрогнул: мне почему-то представилось, что неизвестный мог уже вполне покинуть машину и маниакально красться к нам по кустам, чтобы отделаться от хвоста. Да, уж лучше никуда не выходить на перекуры, а быть всем вместе — так как-то спокойнее.
Но тут я с облегчением увидел, что джип начал медленно кружиться на одном месте, словно в такт туману и этому единственному вокруг грубому поступательному звуку. Его скорость была настолько медленной, что казалось, машина просто плывёт в дыму или даже создаётся из его причудливых колец. К счастью, никаких зловещих лиц или рук пока не появлялось, поэтому нам оставалось просто созерцать эту безумную поездку по кругу и ждать.
— Зачем, интересно, он это делает? — сглотнув, спросил Женя. — Это точно какой-то весьма странный субъект и даже, если окажется, что к вашим делам он не имеет никакого отношения, его не мешало бы задержать и проверить на адекватность или причастность к тёмным делам…
— Да, странно, но красиво! — протянул я, почему-то невольно подумав о Большом театре и балете.
— А у нас так некоторые мальчики тоже делают, — сказала Аня, — уцепятся рукой за какую-нибудь железяку и крутят педали велосипеда, вращаясь вокруг. Девочкам такое бы и в голову не пришло!
— То есть, принцесса, полагаешь, что это точно мальчик? — усмехнулся Женя.
— Наверное…
Так мы почти сорок минут и сидели, заворожённо глядя на происходящее и сами впадая от этого в какой-то гипнотический ступор. По моему лицу давно уже струился пот, и слезились глаза, но я даже не предпринимал попытки обтереться. Казалось, это может нарушить целостность иллюзии и только забрезжившего понимания происходящего. А оно действительно, наверное, пробегало неясными волнами где-то в глубине сознания, ускользая от разума и возможности сделать какие-то глубокие выводы. От осознания этого нестерпимо хотелось смотреть ещё дольше, подметить всё, что можно, и наконец понять: главное, чтобы джип продолжал двигаться в том же ритме. Правда, кроме бесцельной «тянучки» времени, ничего мне в голову так и не приходило — как в плане рационального объяснения, так и пользы для дела. И когда я практически уснул, джип неожиданно резко остановился, а потом стремительно поехал назад, где непременно должен был бы весьма скоро столкнуться с нами. Здесь стоило отдать должное Жене — его реакция была мгновенной. Наша машина задом стремительно вылетела на обочину шоссе и неторопливо двинулась вперёд.
