Такая девчонка должна сейчас сидеть где-нибудь в библиотеке.
— Хочу увидеть Линду, — сказал я зеркалу.
Я ожидал, что в стекле возникнет читальный зал (обычно зеркало, как в фильме, сначала показывало место действия), а потом лицо Линды, поглощенной учебой даже на каникулах.
Но вместо этого я увидел незнакомый трущобный район (меня никогда не тянуло гулять по таким местам). На улице переругивались две женщины в топиках. Из подъезда выскочил странный тип — судя по всему, наркоман. Зеркало показало грязную лестницу с ломаной ступенькой, площадку второго этажа, освещенную тусклой лампочкой с порванной проволочной сеткой. Потом я увидел внутренности убогой квартиры.
Краска на стенках отшелушивалась, старый линолеум на полу во многих местах вспучился. Книжными полками служили фанерные бакалейные ящики. Но в комнате было чисто. Линди сидела за столом и читала книгу. Это я угадал.
Она перевернула страницу, потом еще одну и еще. Я целых десять минут смотрел, как она читает. Если честно, мне было скучновато. Почему я не переключился на зрелище поинтереснее? Наверное, потому, что меня удивляло, что она может спокойно читать, не обращая внимания на окружающее убожество.
— Эй, девчонка! — послышался чей-то голос.
Я вздрогнул. До сих пор в квартире было совсем тихо, и я решил, что Линди одна.
— Что? — спросила она, поднимая голову от книги.
— Мне… холодно. Принеси одеяло.
Линди вздохнула и положила книгу обложкой вверх. Я прочитал название: «Джейн Эйр». От скуки я бы и сам почитал этот роман. Но не сейчас.
— Ну где ты там?
— Сейчас принесу. Чаю хочешь?
Она встала и пошла на кухню.
— Можно. Только быстрее, — едва слышно ответил голос.
Линди наполнила водой побитый красный чайник и поставила на газовую плиту.
— Одеяло где? — сердито и требовательно спросил тот же голос.
— Извини. Несу.
Тоскливо глянув на книгу, Линди подошла к шкафу и достала небольшое синее одеяло. На старом диване, скрючившись, лежал мужчина. Он уже был укрыт одним одеялом, и лица его я не видел. Мужчина дрожал, хотя август выдался на редкость жарким. Линди укрыла его вторым одеялом.
— Так лучше?
— Все равно холодно.
— Чай тебе поможет.
Линди сделала чай, открыла почти пустой холодильник, снова закрыла его и понесла чай лежавшему человеку. Однако тот уже спал. Линди опустилась на колени, вслушиваясь в его дыхание. Потом сунула руку под диванную подушку, будто что-то искала. Ничего не найдя, она вернулась за стол и продолжила чтение, прихлебывая чай. Я продолжал наблюдать за ней, но больше ничего необычного не увидел.
Я редко наблюдал за кем-нибудь дважды. Однако всю следующую неделю я продолжал с помощью зеркала наведываться в квартиру Линды. Я сам себе удивлялся. Серая мышь, ни лица, ни фигуры — что за интерес смотреть, как она читает или занимается домашними делами? Большинство моих одноклассников разъехались по летним лагерям. Кто-то отправился в Европу. Если бы я захотел, мог бы следить, как они бродят по залам Лувра. Я мог бы устроить себе шоу покруче — заставить зеркало показать мне душевую в лагере, полную голых девчонок. Я несколько раз так и делал. Но почему-то чаще всего я смотрел, как Линди читает. Трудно поверить, сколько книг она прочла за лето! Иногда она смеялась, а однажды я увидел ее плачущей. До сих пор я считал, что в наше время люди не плачут над книгами.
Однажды, когда Линди читала, в дверь квартиры грубо постучали. Она встала и пошла открывать. Чья-то рука схватила ее за локоть. Я обомлел.
— Где? — спросил грубый голос.
Я не видел лица гостя, только массивную мужскую фигуру. Мелькнула мысль: не позвонить ли 911?
— Я тебя, кажется, спросил. Где?
— Ты о чем?
— Не прикидывайся овечкой. Говори, куда дела?
— Я не понимаю, о чем ты.
Линди говорила спокойно. Она вырвала свою руку и пошла к столу.
Верзила снова схватил ее и притянул к себе.
— А ну, отдай!
— Больше не получишь.
— Сука! — заорал верзила и ударил ее по лицу.
Линди пошатнулась и упала.
— Мне нужно! Понимаешь, нужно! Думаешь, ты лучше меня, если крадешь то, что тебе не принадлежит? Отдай по-хорошему!
Верзила шагнул к ней, чтобы схватить вновь, однако Линди сумела вскочить на ноги и забежать за стол. Схватив книгу, она выставила ее перед собой, как щит.
— Не смей ко мне прикасаться, или я вызову полицию.
— Ты не сдашь копам собственного отца!
При слове «отец» я поежился. Вот это дерьмо — ее отец? Не его ли она неделю назад заботливо укутывала вторым одеялом?
— У меня ничего нет.
Линди кусала губы, изо всех сил стараясь не расплакаться.
— Я выбросила твою дрянь. Спустила в унитаз.
— В унитаз? Героин на сто баксов спустила в унитаз? Ты…
— Тебе нельзя к нему прикасаться. Ты же обещал…
Он бросился на дочь, но не устоял на ногах. Линди вместе с книжкой выскочила из своей трущобной квартиры, сбежала по стершимся грязным ступенькам и очутилась на улице.
— Вали насовсем! — орал ей вслед отец. — Иди на панель, как твои сестрицы-шлюхи!
Линди бежала к станции метро. Я следил за ней, пока она не села в вагон. Только там она дала волю слезам.
Я кусал губы от собственного бессилия.
Мистер Андерсон: Благодарю за то, что вы здесь. Сегодня мы будем говорить об условиях жизни после превращения.
Лягушан: Я не лбил пруды и счас не лблю.
ДеваМолчальница: Почему, Лягушан?
Лягушан: почему??? они мокрые!!!
ДеваМолчальница: Но ты же земноводный.
Лягушан: Ну и?
ДеваМолчальница: Значит, жизнь на суше ты предпочитаешь жизни в воде, хотя спокойно можешь дышать под водой? Почему? Мне очень любопытно.
Лягушан: не лблю плвать!
К чату присоединяется Нью-Йоркское Чудовище.
Нью-Йоркское Чудовище: Можете начинать, я здесь.
ДеваМолчальница: Мы уже начали.
Нью-Йоркское Чудовище: Я пошутил.
Мистер Андерсон: Мы никогда не знаем, говоришь ты серьезно, или шутишь. Добро пожаловать, Чудовище.
Нью-Йоркское Чудовище: На этой неделе я переезжаю. Пока не знаю куда.
ДеваМолчальница: Я хочу кое-что сообщить.
Мистер Андерсон: Что именно, Молчальница?
ДеваМолчальница: Я приняла решение.
Лягушан: прти прврщение?
ДеваМолчальница: Да.
Нью-Йоркское Чудовище: Зачем тебе губить себя этой глупостью?
Мистер Андерсон: Чудовище, ты не вправе давать оценку решениям других.
Нью-Йоркское Чудовище: Но это же глупо! Зачем рисковать заклятием, когда нет надобности?
ДеваМолчальница: Чудовище, я все очень тщательно обдумала.
К чату присоединяется Медведочеловек.
ДеваМолчальница: Конечно, я рискую. И очень сильно рискую. Если тот парень меня не полюбит, я превращусь в морскую пену. Но ради истинной любви я готова рискнуть.
Медведочеловек: В морскую пену?
Лягушан: нстщая лбвь этго стоит.
Нью-Йоркское Чудовище: Можно мне вставить слово?
Лягушан: Кто мжет тбе пмшать?
Нью-Йоркское Чудовище: Послушай, Молчальница. Все парни — вруны и подонки. Ты рискуешь ради того, кто этого не заслуживает. Неужели ради кого-то можно превратиться в морскую пену?
ДеваМолчальница: Но ты даже не знаешь его!
Нью-Йоркское Чудовище: И ты тоже! Ты под водой, а он — на земле!
ДеваМолчальница: Я знаю то, что мне нужно знать. Он прекрасен.
Лягушан: уврен что тк.
Нью-Йоркское Чудовище: Я стараюсь реально смотреть на вещи…… может, он даже не заметит тебя. Не ты ли говорила, что ради этого тебе придется отдать свой голос?
ДеваМолчальница: Я спасла его, когда он тонул… Не будем об этом.
Лягушан: млчльница, чдвище есть чудвище. У тбя своя глва на плчах.
