Маран развернул бумажку и прочел написанные там пару строк. Потом снова сложил ее и спрятал в карман.

– По-вашему это что-то вроде лейкемии, если я не ошибаюсь, – сказал он Дану. – У вас ведь ее лечат, не так ли?

– Да, – кивнул Дан, – как правило.

Маран задумчиво прошелся по комнате, машинально притрагиваясь к попадавшимся по дороге предметам, постоял перед открытым окном, рассеянно глядя в пространство, наконец повернулся к окну спиной, поглядел на Дана, молча наблюдавшего за этими уже хорошо знакомыми эволюциями, и сказал:

– Вот тебе и первые доказательства. Болезнь есть, сроки совпадают, земными средствами лечится… Пока наши рассуждения подкрепляются фактами. Я, кажется, даже могу предвосхитить еще одно действие Песты, которое вскоре получит подтверждение.

– Какое?

– Я полагаю, он устроит так, чтобы закон об урезании доли приняли сейчас. Тогда, придя к власти, он либо договорится с землянами и отменит его…

– И сразу обретет популярность…

– Либо не договорится, но будет чист, дело сделано до него. Так что на днях мы услышим…

– Не на днях, а сию минуту, – объявил Поэт, входя в комнату. – Прошу вас!

Он кинул на стол газету. Мит, Санта и Дан одновременно склонились над ней, однако Маран не двинулся с места.

– Скажи мне, – начал он, и вдруг его голос оборвался.

Поднявший голову Дан увидел, как он прыгнул вперед на успевшего подойти и остановиться прямо перед ним Поэта, сбил того с ног и упал вместе с ним на пол. И почти сразу раздался звон, и посыпались куски большого зеркала, вделанного в стену напротив окна.

– Мит! Он на дереве! Сними его из станнера!

Мит ринулся ко второму окну, выдергивая на бегу из кармана станнер, приоткрыл створку и высунул руку со станнером наружу. Минута, потом он сказал:

– Есть!

Тогда Маран вскочил и подошел одновременно с Даном к тому окну, через которое стреляли. Прямо напротив, но не очень близко, метрах в десяти-двенадцати, за ажурной решеткой тончайшего плетения, отгораживавшей территорию Малого дворца от площади, высилось одно из тех быстрорастущих деревьев, которые были посажены несколько лет назад на месте срубленных во время кампании по уничтожению архитектурного ансамбля Расти. Под деревом неподвижно лежал человек.

– Мит, Санта! Тащите его во дворец. Вниз, в холл, – приказал Маран, высовываясь в окно и оглядывая окружность дворца. – Быстро, пока его не унесли, за ним, скорее всего, издалека наблюдали. Справитесь?

– Осторожнее, – попробовал урезонить его Дан. – Там могут оказаться и другие снайперы.

– Нет. Он наверняка был один. Место слишком заметное. Да и не надо в такой ситуации второго. Если б какой-то придворной кокетке не пришло некогда в голову повесить тут зеркало, я был бы сейчас выведен из игры. Как минимум, временно.

– Так ты увидел его в зеркале? – спросил Поэт.

– Ну да! Вот тебе, Дан, еще одно доказательство. Песта сделал выбор. И на удивление быстро, скажу я тебе. Я не ожидал подобной расторопности. И попал впросак.

– Это означает, что выпускать Дика он не собирается, – констатировал Дан.

– И не только это. – Маран вздохнул. – Еще и то, что придется сидеть при закрытых окнах. Терпеть не могу закрытых окон.

– Как-нибудь переживешь, – сказал Дан, захлопывая открытые настежь створки. – Тут, между прочим, поставили кондиционеры… Хорошо еще, стекла небьющиеся…

– Что ты там опять натворил? – спросил Поэт сердито.

– Можно сказать, вызвал Песту на дуэль, – сообщил ему Дан.

– Премиленькая затея, – сказал Поэт. – Как я понимаю, на Эдуре было скучновато, и ты решил поразмяться тут.

– Там тоже были свои развлечения, – заметил Дан. – Но…

– Но ему этого оказалось мало… Маран, клянусь Создателем, ты неисправим. Невыносим. Невозможен.

– Не ругайся, – сказал Маран. – Пойдем лучше посмотрим, что за птицу добыл нам Мит.

Холл дворца был пуст. Собственно, дворец весь казался необитаемым. И неохраняемым, хотя и то, и другое было иллюзией, просто сотрудников в посольстве значилось всего с десяток, а охрану обеспечивала автоматика.

– Посмотри-ка, кого я подстрелил, – сказал Мит Марану, кивая на неподвижного мужчину, которого они с Сантой положили на пол и перевернули на спину.

Маран подошел, посмотрел тому в лицо и присвистнул.

– Вон оно что! Тогда понятно. А я-то диву дался, как это Песта так быстро откопал нужного человека.

– Кто это? – спросил Дан.

– А ты взгляни. Узнаешь?

– Конечно, – сказал Дан растерянно. – Это же Корса!

– Собственной персоной. Второе лицо в Охране. Правая рука Песты.

– Ну ставки пошли! – сказал Поэт изумленно.

– Что с ним делать? – спросил Мит. – Допрашивать бесполезно, он все равно ни слова не скажет.

– Это мы еще посмотрим, – усмехнулся Маран жестко.

Он огляделся, увидел открытую дверь одной из комнат нижнего этажа, проверил, убедился, что комната пустует, и приказал:

– Тащите его туда. Я сейчас вернусь.

Он поднялся наверх и ровно через три минуты вошел в помещение, куда перенесли пленника, с тем маленьким плоским чемоданчиком, который ему в космопорту передал шеф. Проведя над замком рукой, он откинул крышку и вынул из чемоданчика станнер непривычной формы с утолщенным дулом и двойным регулятором.

– SN, что ли? – спросил Дан, вглядевшись.

Маран кивнул. Дан посмотрел на оружие с уважением. Это была новейшая модель, сочетание станнера с нейтрализатором, полиция ревниво берегла секрет и само оружие.

– Мит, – сказал Маран, – сядь в угол и все время держи этого типа под прицелом. – Затем повернул регулятор и провел стволом вдоль неподвижного тела пленника. Тот дрогнул и зашевелился.

– Сядь на стул, – велел Маран, отходя и сам садясь в кресло.

Корса молча поднялся с пола и сел, куда сказали. Это был коренастый, крепкий мужчина средних лет с черной шевелюрой и резкими чертами лица. Он выпалил, не дожидаясь вопросов:

– Вам от меня ничего не узнать! Не теряйте зря времени!

Маран улыбнулся.

– И если ты думаешь, что меня кто-то послал, ошибаешься! Я сам решил с тобой поквитаться! Я тебя ненавижу!

– Это я знаю, – сказал Маран спокойно. – Как, впрочем, и то, кто тебя послал. Знаю и, почему. Это меня не занимает. Мне интересно одно: где Ричард Олбрайт? И ты мне это сейчас скажешь.

Лицо Корсы окаменело.

– Послушай, – сказал Маран все так же спокойно, – у меня есть средство заставить тебя говорить. Если ты через три минуты не ответишь на мой вопрос, я пущу его в ход. Только и всего. Просто тогда ты скажешь гораздо больше.

– Можете разрезать меня на куски! – заявил Корса гордо.

Маран вздохнул.

– Ты, Корса, меня знаешь уже лет пятнадцать. Разве я когда-либо резал подследственных? Пусть даже убийц и бандитов. Ударил кого-то?

Корса промолчал.

– Минута прошла, – заметил Маран. – Так вот, резать тебя никто не станет. Но говорить ты будешь.

– Не буду.

– Будешь. Две минуты. – Маран снова открыл чемоданчик и вынул из него крохотный стекловидный кубик. – Три, – сказал он. – Ну как?

Корса демонстративно сжал губы.

– Держите его, чтобы не брыкался, – сказал Маран Санте и Дану, и когда те крепко взяли Корсу за руки, подошел и прижал к его виску кубик. Через две секунды кубик исчез. Всосался в височную артерию. Маран снова сел и спросил:

– Так где Ричард Олбрайт?

– В Крепости, – ответил Корса после короткой паузы.

– Где именно?

– В подвалах.

– Номер!

– Семьдесят два.

Маран в задумчивости потер щеку. Удивленный Поэт вопросительно посмотрел на Дана, а тот повернулся к Марану:

– Либерин?

– Да, – ответил Маран машинально и спросил Корсу:

– Его стерегут?

– Стерегут.

– Сколько человек?

– Было четверо. Теперь наверняка больше, но сколько в точности, не знаю, – сказал тот и добавил: – Будь ты проклят!

– Теперь ты понял, с кем вы взялись шутки шутить? – спросил Маран. – Я не себя имею в виду.