– Подонок! – произнес Корса зло. – Предатель! Сначала Изия предал, потом Лигу, потом родину свою, а теперь и планету! Землянам служишь? Против своих!

– Ты мне не свой, – отрезал Маран. – И Песта мне не свой. И банда ваша, именуемая Лигой. А что до Бакнии и Торены, не тебе судить, предаю я их или спасаю.

– Все равно ты бессилен! До Олбрайта тебе не добраться. А если ты донесешь землянам, что он там, Песта его просто ликвидирует. Чтобы его там не было. И в любом случае, как бы ты не крутился, если ты сорвешь Песте игру, он уберет твоего посла. Неужели непонятно? Не становись ему поперек пути, не советую!

– А что же ты советуешь? – спросил Маран серьезно.

– Договориться.

– Вот как? – Он не обнаружил ни малейших признаков гнева или возмущения, и Корса оживился.

– Послушай, Маран! Что тебе до Бакнии? Говорят, ты уже пустил корни там, на Земле. Вот и устраивайся поудобнее, делай карьеру, авось, влезешь еще выше, чем тут. Ты же у нас верхолаз. Ну и пожалуйста. Для карьеры тебе нужен посол, так? Целый и невредимый, а что тут у нас делается, им ведь на самом деле до лампочки. Отпусти меня, я пойду к Песте, предложу ему ударить с тобой по рукам. Я думаю, он согласится. Заберешь своего посла и умотаешь. А мы тут останемся. Мы люди скромные. Хорош план?

– Лучше не бывает, – сказал Маран невозмутимо. И добавил: – Я подумаю. А ты пока посиди у нас. Мит, Санта, отведите его вниз, в кладовые и заприте. И поднимитесь ко мне.

Он взял чемоданчик и хмуро пошел вперед.

– Ужасно, – сказал Поэт. Голос его звучал непривычно тускло, Дан повернул голову в его сторону, тот сидел сгорбившись и словно постарев. – Ужасно.

– Да, положение не из приятных, – согласился Маран.

– Не из приятных? Положение из рук вон! Отчаянное, я б сказал. Если не безвыходное. Мы связаны по рукам и ногам. Первый же демарш против Песты, и он убьет Дика, уничтожит тело, и иди доказывай, что он в этом замешан. Вообще, Маран, ты, по-моему, напортачил. Ты не оставил ему выхода, он должен избавиться от Дика. Остается одно – сговориться. С этим убийцей! Сговориться, выручить Дика и… отдать ему на растерзание страну! Великий Создатель! – Поэт даже застонал. – А отношения с землянами? Пожертвуй мы жизнью Дика…

– Мы не можем жертвовать жизнью Дика, – оборвал его Маран.

– Гипотетически! Если он погибнет, земляне уйдут из Бакнии. А если, чтобы выручить Дика, мы сговоримся с Пестой и позволим ему хозяйничать в стране, что подумает о нас и о землянах следующее поколение бакнов?.. Нет, невозможно! Недопустимо! Маран! Придумай что-нибудь! – прямо-таки взмолился он, вскочив с места.

Маран поднял на него сосредоточенный взгляд.

– Спасти от Песты Бакнию куда проще, чем Дика, – заметил он невесело, но без паники.

– Каким образом?

– Разоблачив его перед Лайвой.

– Лайва тебе не поверит.

– Мне, может, и нет.

– А кому?

Маран усмехнулся и вынул из кармана тонкую пластинку видеоплейера. Дан не двинулся, чтобы взглянуть на экран, он уже понял, и когда в комнате зазвучал голос Корсы, он не удивился.

– Так ты записал его признание? – сказал Поэт.

– Естественно. За кого ты меня принимаешь, дорогой мой. Проблема не в этом.

– Если ты передашь эту запись Лайве, затея Песты потеряет всякий смысл, – заметил Дан. – Может, он сдастся и выпустит Дика, чтобы облегчить свою участь?

– Нет. Он по натуре боец. Он будет сражаться до последнего. Утверждать, что запись сфабрикована, либо, что мы купили Корсу или запугали. В любом случае, он предпочтет избавиться от Дика. Как от главной улики.

– Не обязательно убивать, можно перепрятать.

– Слишком рискованно.

– Что же делать?

– Выручать Дика. Иного выхода нет.

– Но как? Как?! – воскликнул Поэт. – Он же в их логове. В Крепости. За двухметровой толщины стенами, в камере, которую наверняка стерегут самые надежные люди Песты. Как ты до него доберешься?

– Санта, – обернулся Маран к неслышно вошедшему во время разговора вслед за Митом и скромно севшему в дальний угол парню, – ты не знаешь, Интана по-прежнему там?

– Там, – сказал Санта.

– Маран, – вмешался Мит. – Я не знаю, можно ли Интане доверять. С ним опасно связываться.

Маран удивленно поднял брови.

– Он остался в Охране…

– Лет тоже остался. И ты там был не так уж давно.

– Это не одно и то же! В Вагре совсем другие настроения. Ты ведь знаешь. А он в Крепости.

– Но всего лишь в караульной службе.

– Да. Но его не разжаловали. Оставили две нашивки.

– Ну и что?

Мит не ответил, но было видно, что он остается при своем мнении.

– Интана был с нами шесть лет, – сказал Маран. – И показал себя человеком надежным. Как можно судить его без доказательств вины? В конце концов, он должен был как-то жить. Все мы как-то жили, никто не покончил с собой. Даже я. Хотя в такое положение все вы попали именно из-за меня. Я не хочу и не буду считать Интану предателем, пока мне не докажут противного.

– Но, Маран, ведь если… – начал Поэт, однако Маран жестом остановил его.

– Все. Я свое сказал. Спорить не будем. – Он повернулся к Миту. – Ты можешь найти человека, который передал бы Интане записку?

– Могу, – проворчал неубежденный Мит.

Маран сел к столу, быстро написал, одолжив у Поэта ручку и листок бумаги, несколько слов, наверно, каким-то образом шифрованных, стоявший рядом Дан видел их, но не понял ни одного. Написал и, не складывая листок, протянул его Миту. Тот только посмотрел и сказал упрямо:

– Не буду я этого относить! Не буду!

– Будешь.

– Хоть попросил бы его прийти сюда.

– Сюда ему идти опасно. За дворцом наверняка следят.

– Но туда опасно идти тебе! Они осмелились стрелять в окно посольства! Если ты выйдешь…

– Я не выйду. Я возьму флайер. Проследить за флайером невозможно.

– А если Интана выдаст место встречи?

Маран нетерпеливо отмахнулся.

– Но, Маран… – начал Поэт снова, и Маран сказал, глядя на него в упор:

– Я знаю, что чувствует человек, которого считают предателем его друзья.

Поэт не нашелся, что ответить, только вытер тыльной стороной руки пот со лба.

Зазвонил видеофон.

– Вы просили соединить вас с главным послом, – сказал с экрана Адриано.

– Минуту. – Маран прошел в комнату Дана, включил стоявший там аппарат и стал говорить.

– Дан, – взмолился Мит, – уговори его не ходить туда!

– Куда?

– Он назначил встречу в баре Варета. Ты должен знать.

Дан задумался, припоминая. Маленький бар, обычно полупустой, на окраине Бакны, не так далеко от загроможденного полуразвалившимися хибарками района, где по сей день жил Дор, изредка ночевал в почти заброшенном родительском доме Поэт, где давно уже не бывал Маран, и где когда-то росли все трое. Сам Варет считался человеком верным и не раз помогал кого-то спрятать или что-то передать…

– Место как будто безопасное, – сказал он неуверенно.

– Место да. Ну а если Интана выдаст? И там устроят засаду?

– Не выдаст, – сказал вдруг молча сидевший до сих пор в своем углу Санта. – Как это возможно – выдать Марана!

– А почему нет? Выдать и сразу сделать карьеру.

– Карьеру можно было б сделать и во время осенних событий, – возразил Санта. – И похлеще, наверно. Но никто ведь его не выдал…

Во время осенних событий? Что да, то да. Дан вспомнил, как его смущало и тревожило доверие, которое Маран оказывал самым разным людям, как он ужасался степени риска, какому тот себя тем самым подвергал, все время ожидал предательства, которое все погубит… Но так и не дождался… Потом ему пришел на ум разговор с Диной Расти, утверждавшей, что Марана никто и никогда не предавал, потом его мысли перешли к самому Интане, он ведь знал Интану, тот был одним из восьми человек, которых он некогда обучал кун-фу. Одним из доверенных людей Марана, его гвардии, его преданных и любимых друзей… Дан перебрал в памяти одного за другим. Двое сидели здесь и оставались такими же верными, как были. Еще Лет, Науро, Навер, все трое уже после того, что Маран как-то назвал эпохой Малого дворца, не раз участвовали в рискованных предприятиях бывшего начальника. Пять. Нерука погиб во время осенних событий, Вента уехал в Солану, центр отдаленной провинции, откуда был родом, а Интана… Дан представил его себе. Маленького, не выше Поэта, худого, но ловкого и уверенного в движениях, с темными волосами, стриженными так коротко, что они больше напоминали отросшую щетину, с тонкими черными усиками над полногубым ртом, с грустными карими глазами… Он был самый молчаливый из всех, и Дан не знал о нем ничего, кроме того, что он давным-давно в Охране, пришел, как и сам Маран, после войны и никакой иной профессии не имел… Может, потому он и остался служить там, в Крепости? Куда ему было деваться?.. И все-таки риск большой, Мит прав…