Совершенно неосознанно и рефлекторно Эннзакрыла глаза. И

поначалу размытая, обрывочная мозаика красок

стал

а постепенно приобретать четкую форму, послышалась

тих

ая

мелоди

я,

звучали чьи-то голоса… и

ей даже по

казалось,

что ее обоняние улавливает аромат

свежеиспеченных булочек с корицей

и ванилью. В

голове девушки

вдруг

яркой вспышкой ожила сцена из детства:

память наконец-то смогла перенесла ее в прошлое.

…Ей чуть больше шести. Недавно погиб ее отец, и она вновь проплакала целую ночь, вспоминая единственного человека, который ее любил, уделял ей время, рассказывал о многих интересных вещах, которые были пока не доступны ее пониманию. Девочке нравилось отвечать на его вопросы, даже если и не знала ответов, она пыталась размышлять, и отец часто хвалил Энн, называя ее «моей умненькой малышкой».

В тот день девочка сидела за огромным обеденным столом, но есть ей совершенно не хотелось. Она ковыряла вилкой в тарелке с запеченной курицей, ощущая, как слезы вновь застилают глаза, а затем медленно катятся по щекам и капают в остывшее мясо с овощами. Все было бы не так явно и не очень заметно, если бы не нос, мгновенно заполнявшийся влажной слизью, и ей приходилось шмыгать носом, что совершенно не допускалось правилами этикета. Девочка боялась, что сейчас войдет ее мама и заметит неподобающее состояние своей дочери. Нет, она никогда ее не ругает, но может так на нее посмотреть, что Энн становится ужасно плохо и хочется мгновенно оказаться у себя в детской. Эта боязнь собственной матери стала для девочки настоящим кошмаром; она нередко боялась засыпать, иногда ей снился один и тот же страшный сон, в котором стоящая в гробу миссис Старлингтон преследовала свою дочь по темному, жуткому лабиринту.

Вскоре в столовую действительно вошла ее мать. Но она, даже не взглянув на Энн, и тоном, не терпящим возражений, сказала дочери, что если та не хочет есть, пусть выпьет чай и возвращается в свою комнату. От радости, что можно уйти, девочка быстро выпила чай и направилась в свою спальню. Ей хотелось умыться, а затем прилечь и постараться ни о чем не думать. К счастью, заснула она мгновенно.

И сейчас, сидя этим погожим июньским днем в кафе, Энн удалось вспомнить, что с ней произошло после пробуждения.

…

Ее –

нет и

она –

есть

, вернее ощущаются только

слабые проблески

сознания, а тело девочки – всего лишь точка, двигающаяся с огромной скоростью по какому-то бесконечному туннелю.

И внезапно этот полет заканчивается. Но

малышка

не зна

ет и не понимает: кто она и где она

,

потому что

не ощуща

ет

себя, не чувству

ет

своей физической сущности.

Постепенно Энн

вспомина

ет

, что когда-то у

нее

был

о тело:

глаза, рот, руки, ноги… Девочкапыта

ется

хоть что-то почувствовать и с огромной радостью ощуща

ет вдруг

мизинец на правой руке, пыта

ется

его согнуть и

ей

это

удается

, она хоч

ет

закричать от радости, ноне мо

жет

разлепить губы, пытается

раскрыть

глаза, но

может

только слегка приоткрыть тяжелые, будто каменные веки. Сквозь ресницы малышка

видит

проплывающую фигуру в белом, с шеи которой

свисает

тонкая змея с круглой стеклянной головой.

Эта двигающаяся статуя в белом

наклоняется к ней

… Ч

то мочи девочка

пытается заорать

от ужаса, но

почти сразу же

понима

ет:

эта змея – медицинский приборчик со сложным названием

, а фигура, медленно приобретающая очертания, женщина-врач.

У

нее

круглое лицо, маленькие стальные глазки. Она улыбается Энн

еле заметным, похожим на тонкий разрез скальпеля, ртом,

но взгляд женщины при этом

остается холодным и колючим

. Затем эта дама опускает свое шарообразное тело на стул, стоящий у кровати, и кладет на стол красные пухлые руки. Черная полированная столешница, как зеркало, отражает толстые пальцы, похожие на сосиски. И кажется, что у этой

женщины

много рук и множество пальцев, и не

человек

это вовсе, а огромная паучиха в белом халате и шапочке…

…

Девушка невольно улыбнулась своим воспоминаниям, почувствовав себя наконец-то свободной и счастливой.

Сколько лет она пыталась заполнить этот пробел в своей памяти! Этот эпизод

будто стерли

из ее сознания ребенка, впрочем, не только этот.

Казалось, мозг Энн был длительное время частично атрофирован

или находился в каком-то перманентном трансе посттравматического шока.

И вдруг,

сейчас, по истечении стольких лет,

в нем произошл

и

невероятн

ые вспышки

озарени

я

, и с огромной скоростью он стал наполняться неисчислимым количеством эпизодов из той

ее

жизни

, о которых

она мало что

помнила до сегодняшнего

дня

, когда

случайно – или нет? –

узнала эти сосисочнообразные пальцы почти не изменившихся рук.

Девушка

вспомнила себя совсем маленькой: очень живым и подвижным ребенком, рано научившимся говорить, считать, читать. С того события, когда

ей

вдруг стало плохо и

она

оказалась на больничной койке,

все изменилось… и Энн

стала совершенно другой: заторможенной, недалекой и безразличной. Хотя спустя лет восемь

после того странного случая небольшой прорыв в этом вязком депрессивно-тоскливом состоянии все же произошел: Энн

стала чуть меняться после знакомства с Марком, потому что влюбилась. И это обстоятельство показалось девушке тогда чудом в ее пресной и лишенной красок жизни. Быть может, это произошло на фоне гормональных изменений, а может потому, что

она уловила

тепло и сочувствие,

исходившие от этого молодого человека?

Или эти два фактора совпали? Как бы то ни было, ее

просто с головой накрыло цунами противоречивых чувств, эмоций

и

желаний, но даже тогда, невзирая на свою глупость, Энн осознавала тщетность своих надежд.

Не

смотря на

отнюдь не радужные перспективы ее первой влюбленности, сам факт, что такое ощущение счастья для нее возможно, – уже удача. Кроме того, юная девушка осознала: она совсем не

моральный урод и способнаиспытывать желания и эмоции.

Радость

от предвкушения предстоящей ночи

,

когда

мо

жно было

предаться сладким грезам –

пусть даже несбыточным – наполняло ее существование новым смыслом. Как приятно просто мечтать, рисуя в своем воображении яркие картины будущей жизни, наполненной любовью и счастьем!

И как оказалось,

ее

достаточно красочные фантазии

не отличались скромностью.

Энн

стала немного лучше учиться, даже закончила колледж и чуть похудела. Но

ее

активность

стала

постепенно снижаться. Ночью девушкауже ни о чем не мечтала,

а

только лелеяла свои страдания, бесконечно задавая себе вопрос: зачем она вообще родилась, если

ее появление на свет не принесло

радости и хоть какого-то смысла ни

ей

, ни окружающим? Просыпалась

Энн уставшей

и раздраженной, а

депрессия, по всей видимости,

вновь почувствовала себя полновластной хозяйкой ее жизни.

И вдруг – сегодняшний подарок, в ее восемнадцатилетие! Желание жить! Тому, кто не испытал того, что пришлось пережить ей, такую радость не понять и не осмыслить. Состояние эйфории заполняло все клеточки ее большого тела, но в ней вдруг появилось такая легкость, что она казалась самой себе невесомой. Хотелось летать! Представив себя парящей над головами посетителей – этакое НЛО – дирижабль в фиолетовом костюме – она невольно рассмеялась. Шумы и звуки, типичные для кафе в полуденное врем, стали тише. Некоторые их присутствующих недоуменно покосились в сторону одинокой смеющейся девушки, но ожидаемого шоу не последовало, и все вновь принялись за прерванные занятия.

Но

мисс Старлингтон

не трогала реакция окружающих,

она

была безмерно благодарна

этому дню, этому кафе и особенно миссис Биггс

, точнее ее рукам. Хотя та

, уже совершенно спокойная, с заметным удовольствием поглощала очередное блюдо,

абсолютно не

догадываясь

, что

наследница миллионов семьи Старлингтон именно ей

обязана

своим счастливым смехом и весьма действенным шансом к своему возрождению.