Попытаюсь объяснить, на чем в действительности основываются «героические подвиги» наших четвероногих братьев. Подробно об этом я уже писал в книге «Собаки специального назначения», когда вел речь о моделировании и проигрывании с собакой наибольшего количества сценариев, по которым могут развиваться события, так называемая ситуативная дрессировка.

Чтобы вы наглядно представили то, о чем я говорю, приведу пример. Во время Великой Отечественной войны полковые разведчики, прежде чем идти в тыл немецких войск за «языком», проводили целый комплекс мероприятий. В том числе и тренировки по 12–14 часов в сутки не менее 7–10 дней на местности, почти полностью соответствовавшей тому участку, где им предстояло осуществить операцию. Так было в реальности, но вы хоть в одном фильме видели нечто подобное? Прошу обратить внимание: это были подготовленные, обученные, закаленные бойцы, но каждый раз сотни вариантов развития событий в предстоящей операции моделировались и проигрывались. Мы это знаем из свидетельств участников тех далеких событий, они дожили до победы и вернулись к своим семьям, а те, кто поступал иначе, погибли уже на первых заданиях, соответственно, не поведав нам, как не надо делать. Истина жизни порой бывает очень жестока.

Возможности применения собаки в боевой ситуации достаточно ограничены. Она не может сказать себе «НАДО» и выполнить вашу команду в заранее не проигранных обстоятельствах. Исходя из знаний зоопсихологии и выстраивается вся дрессировка, включая специальный раздел. Сначала нарабатываются необходимые навыки, а уж затем они привязываются к специфике будущей службы. Только в случае, если тот или иной элемент выполнялся сотни раз на разнообразных тренировках, есть уверенность в его успешном использовании в реальной ситуации. Подход к животному, как к солдату, который обязан выполнить приказ, изначально не имеет смысла. Командиры, в подчинении которых находятся соответствующие структуры, должны это знать и помнить. Собака — величайший помощник человека, но для ее уверенной работы необходимы постоянные занятия.

В середине девяностых годов, увлекаясь восточными единоборствами, мы с приятелем объездили большую часть бывшего СССР. Узнав из надежных источников о каком-нибудь мастере, в курсантские короткие отпуска неслись сломя голову к великому учителю. С радостью и юношеским трепетом заходили в очередной подвал, переоборудованный под спортивный зал и… Никто нас не ждал! Это повторялось раз за разом с пугающей закономерностью. Никто ничего не показывал, не рассказывал, не объяснял!

Схема нашего приема была практически одинаковой, будь то в Риге, на сборах, проводимых Тадеушем Касьяновым[23], в Смоленске, в зале Михаила Фролова[24], или спустя годы в Праге, в секции бразильского джиу-джитсу. Нам предлагался только спарринг с самыми сильными учениками. Самое интересное, что не было ни одного случая, чтобы мы оказались битыми. Постоянный практический опыт с разнообразными противниками, армейская рукопашная подготовка, включавшая в себя и самбо, и бокс, и каратэ, и штангу, — все это приносило хороший результат. Затем, уже в войсках, будучи инструктором рукопашного боя, я многое смог дать своим ученикам из взвода повышенной боеспособности (ВПБС). В реальных поединках и происходит истинное обучение и моментально расставляются приоритеты.

Я затронул тему собак специального назначения, так как считаю, что кое-что понимаю в подготовке именно атакующих собак. Так вот работа собаки против человека тоже своеобразный вид единоборства. Когда мой четвероногий воспитанник дает сбой в атаке, у меня возникает чувство стыда и злости, как будто это я сам где-то сплоховал и смалодушничал.

Когда собака в специальном подразделении во время разведывательно-поисковых рейдов находит схрон с оружием, это прекрасно, честь и хвала ее проводнику или дрессировщику! Когда МРСочка[25] делает сидку на мине, это тоже великолепно. «Наркушница»[26], нашедшая пакетик с дурью и этим, возможно, спасшая чьего-то ребенка, достойна только восхищения. Но почему вы забываете о том, что мохнатый «штурмовик», пущенный в помещение, где засели бандиты, способен сберечь жизни многих бойцов вашего подразделения?

Имеется определенный цинизм в том, что я сейчас скажу: «Нет большего праздника, чем ЧП в соседнем подразделении». Мою фразу с легкостью подтвердит любой командир любого ведомства. Хороший воин обладает здоровой долей хладнокровия и цинизма, иначе ему место не на войне, а в библиотеке. По большому счету, положа руку на сердце, командиру наплевать, если собака не найдет схрон с оружием или пакетик с «наркотой»; но если погибнет его подчиненный, то это уже беда. Не надо мне в ответ говорить о долге и совести. В пограничных войсках КГБ СССР политико-воспитательная работа была поставлена на должном уровне. Чем это закончилось, вы все видите и ощущаете на себе и по сей день. Вот только не катит «толстовщина» и всеобщая теоретическая забота о ближнем в бою. Безотносительное общее благо и хорошие дела, как правило, не приносят пользы. Поспрашивайте за рюмкой чая у ребят из соответствующих подразделений, о ком они заботятся в секунды огневого столкновения с противником. Точно уж не о светлом будущем нашей прекрасной Родины! Закон войны прост.

Скажите, какие еще вам нужны примеры и доказательства, чтобы понять всю серьезность вопроса о необходимости подготовки собак для силового задержания?

Процесс обучения и тренировки хорошего четвероногого воина требует от проводника и дрессировщика много сил и средств. Характер собаки играет одну из ключевых ролей. Из трусливой особи хороший специалист подготовит МРСку, ПСку[27], НСку, но это, по определению, невозможно сделать для атакующей собаки.

Если такая собака в момент атаки лает, скалится, рычит, всячески показывает свою злобность, но при этом избегает открытого силового контакта, это явный признак трусости. Трусливая собака с плохо сбалансированной «нервухой» не может быть атакующей! И прикрывать собственную некомпетентность и безынициативность рассуждениями и пустыми словами — не лучший выход из положения.

Жаркий летний день. Несколько десятков девушек и юношей толпятся в ожидании своей очереди на экзамен. Нет, они не поступают в институт и потому не листают нервно тетради с конспектами и не прячут шпаргалки по карманам, а с надеждой смотрят на своих четвероногих воспитанников, мысленно обращаясь к их мохнатому богу, чтобы тот придал их собакам сил и уверенности на предстоящей кусачке.

Экзамен принимает высокий видный полковник, какой-то там начальник какого-то отделения, с регалиями и бравадой во взгляде. Курсантам, в общем-то, все равно, кто он и откуда, главное, что именно он выставляет оценки, и в данный момент на нем «свет сошелся клином». Помощники «полкана» — «двое из ларца», неодинаковых с лица, преподаватели школы, которые на протяжении полугода вдалбливали знания в головы этих учеников.

Пройдет несколько дней, и, получив свои долгожданные дипломы, разношерстная (в прямом и переносном смысле) братия разлетится по просторам необъятной России. Кто-то, вернувшись, напишет рапорт на увольнение и, сдав должность, с содроганием будет вспоминать свою бестолковую службу или учебу. А кто-то выбьется в начальники и сам когда-нибудь приедет в альма-матер для приема экзаменов. Но для начала надо пройти сегодняшнее испытание.