— Судя по всему, вы пережили нечто вроде внутренней войны с собой?

— Войны! — повторила она. — Очевидно, у меня просто было слишком беззаботное детство. Я не была готова к разочарованиям, утрате иллюзий. Я жила, словно в розовом тумане.

— И пришел день расплаты? Мне кажется, ваш выбор профессии как-то связан с этим.

Эйва задумчиво пригубила свое вино:

— Нет, я пошла бы на курсы медсестер, даже если бы папа был жив. Мы много говорили с ним об этом. Поначалу мое решение казалось ему девичьим капризом, но он никогда не мешал нашим с сестрой устремлениям. Он был очень добрым и глубоко понимающим человеком, мой отец.

Стонтон внимательно смотрел на нее.

— Прошу вас, продолжайте. Дайте мне возможность составить в сознании ваш цельный образ.

Эйва покраснела:

— Меня это смущает. Раскрывать перед человеком свое прошлое — это… Не знаю вообще, стоит ли мне делать это. Во всяком случае, я об этом серьезно подумаю, когда останусь одна.

— Простите, если я вторгся туда, куда не имел права вторгаться, — быстро проговорил Блейк. — Просто в последнее время я узнал о вас так много хорошего… Кстати, — улыбнулся он, — дома я только о вас и слышу. От Тони. Он рассказал мне об уроках серфинга, которые вы даете ему и его приятелям в свободное время. Теперь он даже уверяет меня, что танцкласс очень полезная вещь в свете его увлечения этой доской! Это ведь вы ему внушили! Ну, дорогая моя, вы настоящий гений!

— Но это действительно правда.

— А еще он говорит, что вам непременно нужно выйти замуж за Гари Хейдена.

Эйва рассмеялась:

— Боюсь, Тони сватает за меня уже сосватанного. Гари на Рождество женится на Китти Уиллис.

— Простите, а тот парень… Кажется, его фамилия Своуп?.. Какое он занимает место в вашем сердце?

Он спросил об этом почти по-отечески, и Эйва опять покраснела. Она ничего не могла с собой поделать. Господи, ну почему эта тема опять всплыла?! Ведь все шло так хорошо…

— Вы говорили о моей внутренней войне, помните? — сказала она, улыбаясь. — Так вот, если можно так выразиться, он был одним из участников этой войны.

— Вы любили его?

— Я думала так одно время… Больше того, я была в этом абсолютно уверена!

— Он… привлекательный молодой человек, — подчеркнуто небрежно проронил Блейк. — На мой взгляд, любая девушка не отказалась бы от такого мужа.

— Насчет девушек, я уверена, вы не ошибаетесь, — сказала Эйва, встретившись с ним глазами. — Но я не девушка. Я уже женщина.

— И какая женщина! — с жаром произнес Блейк и тут же замолчал, смущенный. И после паузы добавил: — Значит, у вас… нет никого? Да?

— Примерно так, — задумчиво проговорила она. — У меня есть работа, которая для меня очень много значит. И маленький дом, где я живу с Китти. И еще серфинг, и приближающийся морской карнавал. Кстати о карнавале, доктор… сожалею, но мне пора идти.

Он удивленно взглянул на свои часы при свете свечей.

— Так рано? Боже, уже поздно! Как быстро пролетел вечер. — Затем поднялся из-за стола, подошел к ней и положил руки на ее обнаженные плечи. — Эйва, — проговорил он напряженно, — обещайте мне еще одну вещь! Не принимайте участия в морском карнавале!

Она резко обернулась.

— Не просите меня об этом, прошу вас! Я уже объявлена в программе! На меня рассчитывают!

Он взял ее лицо в свои руки и задумчиво стал рассматривать.

— Я не вынесу, если с вами что-нибудь случится, — сказал он коротко. — Только не сейчас… когда вы начали открывать мне свое сердце.

Эйва хотела что-то сказать, но он остановил ее, прильнув губами к ее губам в долгом нежном поцелуе… В поцелуе, о котором она мечтала в тот вечер, когда вдруг все оборвалось светом фар «ягуара» Гордона.

— Эйва…

Старая пятнистая сука Матта — Кадди принесла щенков!

Услышав об этом на пляже, Эйва тут же предложила Тони:

— Пойдем посмотрим на них!

За что была вознаграждена взглядом, полным обожания.

Все утро она тренировалась в тандеме с Гари Хейденом, а когда ела сандвичи, которые принесла с собой на пляж, появился взволнованный Джо Хаммер, который и объявил новость, связанную со старой Кадди. Действительно, тут было чему удивляться! Собака давно пережила свой расцвет и вдруг принесла восьмерых пушистых щенков.

Эйва привела Тони к столяру домой. Матт и Тод суетились возле Кадди, которая никак не могла оправиться после родов. В плетеной корзинке для белья попискивали маленькие пушистые комочки. Им было страшно. Глазки у них еще не открылись. Очевидно, они просили есть. Крохотные розовые язычки то и дело высовывались из ротиков словно жальца, трепеща в поисках еды. Эйва опустила палец в молоко и дала слизнуть сначала одному, потом другому. Тони зачарованно смотрел на это необычное кормление, а потом стал сам помогать. Его маленькие пальцы двигались с поразительной ловкостью.

— Нет, так не пойдет, — сказала Эйва спустя несколько минут.

Отыскав у себя в кармане пару чистых носовых платков, она свернула в трубочку и макнула края в молоко, а когда жидкость побежала вниз, вложила кончик платка в жадно раскрытый ротик одного щенка. Поначалу была неразбериха, но потом малыши, кажется, осознали, что их всех накормят, и, угомонившись, стали спокойно есть, удовлетворенно попискивая.

— Следи за ними, — сказала она Тони. — Я пойду осмотрю Кадди. Не давай им жевать платок. Обмотай его вокруг пальца.

— Хорошо, — отозвался Тони, погруженный в процесс кормления, — только платки маленькие. Нужно тряпку побольше.

Эйва нашла в шкафу Матта чистую наволочку и кинула ее Тони, а сама пошла в тот угол комнаты, откуда доносились тяжкие хрипы Кадди.

— Мисс Эйва, я хочу позвонить доктору Стонтону, — решительным тоном заявил Тод. — Мы не можем дать Кадди умереть.

Эйва не видела Блейка со дня свадьбы Китти и Гари Хейдена. Венчались молодые в больничной церкви неделю назад. Затем был устроен небольшой, но приятный вечер в ресторане «Лас-Пальмас». Эйва с замиранием сердца вспоминала о том дне. Она не могла забыть прикосновения его рук, когда они танцевали, его голоса, мягко звучавшего у ее уха… Счастье было их невидимым спутником в тот вечер.

— Ну, что скажешь о свадьбе? — спросил Блейк, кивнув в сторону сияющих от счастья жениха и невесты.

— Я считаю, что это волшебная традиция, — быстро ответила Эйва.

Выведя ее в танце на балкон и глядя на безмятежную морскую гладь, он сказал:

— А разве это не ловушка?

Эйва ответила не сразу. Она помнила все, что рассказывала ей Сара о крушении его иллюзий относительно этой стороны жизни, и поэтому понимала, что слова для ответа ей следует подбирать очень осторожно.

— Пожалуй, в ряде случаев это действительно так, вы правы, доктор, — сказала она, от волнения снова переходя на официальную форму обращения. — Но, как правило, — на мой взгляд, конечно, — это венец взаимной любви и доверия, которые связывают двух людей, притягивают их друг к другу.

Губы Стонтона скривились как от горечи.

— Брак может стать адом на земле — так тоже бывает, — напряженно проговорил он. — Порой он может превратиться в такое… что ты себе и вообразить не можешь. Вот посмотри на свою симпатичную подружку, которая стоит там… Представляет ли она хоть в малой степени, что ждет ее впереди? Понимание и доверие, о которых ты говорила? Или разбитое сердце и разочарование? — Блейк отвел глаза в сторону.

— А как насчет Хейдена?

— Я всегда считал его эгоистом. Но сейчас я рассуждаю непредвзято. Скажи, какие достоинства или недостатки может со временем обнаружить он в женщине, которую только что пообещал любить и оберегать? — Он глубоко вздохнул. — Нет, брак — это лотерея.

Глядя на его мрачное лицо, Эйва не удержалась от улыбки.

— О, Блейк, ну почему ты предсказываешь обязательно несчастье? Не будь таким пессимистом.

— Согласен. Но я просто хочу спросить, — настойчиво проговорил он, — кто может похвастаться тем, что действительно знает ближнего? Действительно знает и может с уверенностью сказать, что именно кроется за смазливым личиком и красивой фигуркой? Вспомним о тех сотнях характерных черт, которые мы унаследовали от наших неизвестных предков. Обо всех впечатлениях, которые отложились в нас в результате общения с окружающим миром и перемешались безнадежно, формируя нашу глубинную психологию. Мы являемся жертвами того, что происходит у нас внутри. Мы не можем помочь самим себе.