— Всё равно не понимаю. Зачем ты рассказал им про пашу организацию? Ещё б и имена всех агентов в Шаматре выдал. Ну зачем ты рассказал?

— В том-то и сила Серого Братства, что не всегда его низшие члены понимают решения вышестоящих.

—А ты-то сам знаешь, что затеяли те, кто над тобой?

Лизард уклонился от ответа:

— Сейчас нужно чтобы юнец и девчонка поняли, что им противостоит достойный враг, и серьёзно взялись за дело.

— Но зачем, чёрт бы тебя побрал, нам это нужно?! Кто они такие, в конце-то концов?

Карпатий помолчал, взволнованно предложил:

— Ты бы лучше сказал, кто такие те крылатые твари, о которых упоминала девка?

Застенчиво румянилось утреннее небо. Щебетание птиц поднимало настроение редким прохожим. Тод и Ирана из их числа. После разговора с лизардом пара приняла решение. Зверолов забрал из гостиницы свою торбу. Воспользовавшись деньгами волшебницы (а у неё золотишка как пыли в коморке неряхи), дуэт прикупил сухарей, вяленого мяса, сухофруктов, сыра, бурдюк иллизийского вина. Кроме снеди приобрели две масляные лампы и бутылку масла про запас. По слухам выходило, что вплоть до Дакмура и даже дальше основные туннели освещены факелами, но слухи слухами, а собственные лампы никак не помешают.

Сегодня у здания Налогового Совета безлюдно — то ли ещё рано, то ли высокая цена отвадила любителей поскитаться по подземельям.

В Тоде боролось два чувства. С одной стороны волновался. С другой — не терпелось приструнить надменного Фазиля. Тот, небось, думает, мол, юноша вовек не отыщет двадцать золотых. Наверное, так бы оно и было, но волею случая дороги Тода и молодой чародейки пересеклись. Чего греха таить, поначалу парень не особо и радовался такому соседству, однако миловидная девушка располагала к себе. И вот уже в который раз зверолов ловил в глазах волшебницы дивное свечение. У юноши с удвоенной силой начинало колотиться сердце, кровь бежала быстрей, дыхание перехватывало. Тод предпринимал лихорадочные попытки отогнать ненужные мысли. Успех обходил стороной.

У дверей Налогового Совета, как и вчера, стояли два рослых стража. При виде девушки оба облизнулись. Мимо воли Тод почувствовал разгоравшуюся в груди ревность. Посмей вояки коснуться Ирэны — зверолов расколошматит им головы. Конфликта избежали. Вероятно, охранники очень дорожили работой. Один услужливо открыл двери. Второй вежливо предложил:

— Проходите.

Вчера в холле властвовала толпа, ныне главенствовало безлюдье. Тод взором пробежал по доске объявлений, ни на шаг не отставая от спутницы.

Волшебница постучала в дверь и, не дождавшись ответа, отворила.

Знакомая зверолову обстановка: мозаичный пол, у стен высятся мраморные атлеты. Справа за маленьким столиком сидит чернобородый гном-писарь. Слева стоят двое крепких алебардистов. Фазиль сонно зевает, восседая за длинным столом.

— Знакомые всё лица! — с издёвкой восхитился Губач, почёсывая реденькую рыжую бородку. — Неужто раздобыл золотишко?

Ирэна взяла инициативу:

— Сколько за допуск для меня?

Фазиль встал. Глянув исподлобья, вышел из-за стола. Очевидно, именно так покупатели коз или коров осматривают товар: гном трижды обошёл Ирану, щурившиеся глазки путешествовали по тёмно-зелёному плащу девушки.

— Хороша, — подытожил Губач. — Такой самое место в гареме шаха.

Каштановые очи чародейки так сверкнули, что коротышка едва не свалился. Возможно, Фазиль и казался кому-то глуповатым, но сам-то считал себя крайне сообразительным; вот и сейчас без слов понял, что перед ним за штучка. Рядом с любимым девушка будет самой нежностью, медово промурлычет, ласково погладит. Врагу же теми самыми ручками выцарапает глаза.

Пока что Губач берёг зенки. Высокомерие выветрилось из голоса; хоть и гнуся, но с долей почтения заговорил:

— Для вас, сеньора, будут скидки. К сожалению, не ведаю вашего имени...

— Ирана.

— Сеньора Ирана, с вас я возьму пять золотых.

Пускай и приглянулась Фазилю девушка, но всё равно алчная натура коротышки драла немало.

— А Тоду скидок не будет? — спросила чародейка.

Губач глянул на юношу как на заклятого врага.

— С какой такой стати ему скидки? — возмутился гном.

— Значит, с нас двадцать пять золотых, — констатировала волшебница. Развязала поясной кошель, сверкающие монеты посыпались в сложенные лодочкой ладошки Фазиля.

Блеск золота отражался в глазах Губача. От самого гнома так и веяло жадностью. Этакий тип и мамашу родную за медяк в рабство продаст. Не исключено, что будет чахнуть над златом, а даже не купит хлебной корки и так и подохнет с голода.

Добрую минуту Фазиль пребывал в трансе. С превеликими усилиями оторвал взгляд от монет и засеменил к столу. Из ящика гном извлёк усыпанную нефритом шкатулку. Вскоре золотишко скрылось из виду.

— Коллега, выпиши два допуска, — Губач приказал чернобородому гному.

Писарь живо достал два бланка и спросил посетителей:

— Ваши полные имена.

— Ирэна Кор, — представилась девушка.

— Тод Фэддингс.

Перо клюнуло носом чернила, ровные ряды букв легли на бумагу. Гном посыпал на бланки песком, дабы чернила скорее высохли. Всецело действительными допуски стали, когда писарь поставил печати.

— А ну-ка прочь! — проорало за дверьми.

— Не положено! — кричало в ответ.

Испуганный Фазиль вжался в стул. Вояки с алебардами кинулись к дверям. Добежать не успели, а в зал уж ворвался широкоплечий дворф. Теперь уже мало кто помнил, что дворфы приходятся какими-то дальними родственниками гномам. Облачённый в длинную мифриловую кольчугу непрошеный гость ростом с Губача, да вот многократно плотнее. На голове поблёскивает рогатый шлем из мифрила. За спиной —торба и двустороння секира. Чёрная окладистая борода не вровень той рыжей мочалке, что у Фазиля. Крупный нос дворфа бросается в глаза. Под мохнатыми бровями — очи чернее смоли.

— Стоять! — рвано приказал Фазиль алебардистам.

А дворф нехилого десятка. Рослых вояк не испугался. Будто и не было тех, зашагал к Губачу.

— Так, значит, ты тут главный? — спросил гость сурово.

— С кем имею честь? — тем самым ответил гном.

— Дрэдмок. Посыльный от дворфов.

— Ясно, что не от гоблинов, — попытался сострить Фазиль, но под взором чёрных глаз скукожился.

— Мы, дворфы, недовольны вашей деятельностью, коротышки.

— Сам такой, — огрызнулся Губач. В принципе был прав.

— Неужели тебя не учили, что старшим грубить не хорошо?

— Ха! Кто тут, интересно, старший!? Мне, чтоб ты знал, сто пятнадцать годков.

— Выходит, я на четверть века тебя старше, — хорохорился дворф. И вновь стал непоколебимым как камень.

Губач без крика, но с зубным скрежетом пережил поражение, полюбопытствовал:

— Чем вы там недовольны?

— С вашего позволения люди заполонили все наши туннели. Скоро вообще нам негде будет жить.

— Мы тут ни при чём.

— Ну как же, а не вы ли выдаёте допуски?

Чернобородый гном постарался спрятать за спину бланки, в результате чуть не упал. А Фазиль и Дрэдмок не взирая на присутствующих продолжали дискуссию.

— Мы только второй день выписываем допуски, — рьяно защищался Губач.

— Это формальность и ничего не меняет. Вы несколько месяцев подряд разжигали слухи об открытии новых туннелей. Уж мне-то не знать вас окаянных.

— Мы — честнее честного.

— Плуты вы, вот вы кто.

— Дворф лютует — гном пирует! — взорвался Губач.

— Побереги на потом афоризмы Эскобара.

— Какое ещё «потом»?

— У нас будет много времени.

— Что ты несёшь? — рвотно поморщился гном.

— Кажись, ты тут главный. Вот и предстанешь перед моим таном.

— Чего?! — одурел Фазиль. Задыхаясь, продолжил: — Ты... ты предлагаешь мне спуститься в эти мокрые, холодные подземелья? Да я краше на корове женюсь. — Рассмеялся.

— Тебе решать, — спокойно говорил Дрэдмок. — Коль собственнолично не пояснишь тану обстановку, мы перекроем проход в туннели.