26 марта 1880. Среда
4–й недели Великого Поста
Написал в день тридцать два письма к разным лицам, просившим известить о времени наречения и хиротонии, так как вчера принесли из Синода официальное уведомление, что наречение назначено 27–го, а хиротония 30–го марта. Немного помешали: Адам Петрович и Софья Гавриловна Чеботаревы, приезжавшие сделать визит, объяснить свой брак и пожаловаться на Ал. Ал–ча [Александра Александровича], что он сердится. Письма в два приема приготовил и отнес сам в ящик насупротив монастыря. После того, вечером, зашел к о. Исайи расспросить порядок завтрашнего наречения; пришедшие к нему две монахини помешали ему войти в подробности. — Вернувшись домой, думал, никто больше не придет, разделся и приготовился заканчивать речь, как вдруг — сначала протоиерей о. Дмитрий Соколов — Марьинского дома, с адвокатом насчет А. Н. [Александра Николаевича] Виноградова, потом священник о. Александр Сыренский с жертвовательницею ста рублей, обещавшей еще пожертвовать и сосуды. Долго сидели — наконец, Дмитрий Павлович прежде, те после, ушли около десяти часов вечера.
27 марта 1880. Четверг
4–й недели Великого Поста
Утром готовил речь; еще на постели два раза на память прочитал, вставши — третий; потом дописал речь, переписал остаток в свой экземпляр и, призвавши переписчика, дал переписать в приготовленные два экземпляра. — Заходили граф Путятин с о. Амфилохием и, не мешая мне, потолковали о каких–то своих делах. — Еще прежде того, в семь часов, призвал Владыка и насчет речи велел иметь ее наготове, чтобы, если нужно, тотчас же развернуть и читать; велел также произносить, не торопясь. В одиннадцатом часу пришел племянник Сергий, и в половине двенадцатого мы отправились на нареченье в Святейший Синод, которое имело быть в один час, в карете лаврской. В Синодальной Церкви подождали до часу. Собралось много — посмотреть нареченье и послушать речь; из светских: Корнилов, Семенов, Саблер, Розен, Коссович, Гильтебрандт (П. Анд. [Петр Андреевич]) и прочие, из духовных: Яхонтов, Быстров, Демкин, архимандриты и прочие. Во время наречения неудобное — ходить вокруг стола к членам Святейшего Синода, чтобы по порядку получить благословение; трогательное — как старцы иерархи поют молебен. Речь сказал довольно исправно, и она публике, по–видимому, понравилась. Поздравления, встреча с П. А. Благовещенским. Отъезд в карете с товарищами к Феодору Николаевичу (с Демкиным, Никит. [Никитиным] и Благовещенским). Обед у него. — Я рассказал И. И–чу [Ивану Ивановичу], как сегодня утром Митрополит спрашивал, не имею ли я в городе кого пригласить на обед, и я указал на него и защищал его от предубеждения против него Митрополита. И. И. опрокинулся на меня же: «Зачем–де?» — На обратном пути завез экземпляр речи в редакцию «Голоса», другой — опустил в ящик на имя Каткова в Москву. Домой пришедши, сходил в баню.
28 марта 1880. Пятница
4–й недели Великого Поста
Утром пришел ризничий о. Митрофана с поздравлением, потом о. Исайя — сказать, что Владыка в воскресенье о. Демкина приглашает на обед. Я взялся свезти к нему приглашение. Поехал к Феодору Николаевичу. Он был в Церкви, исповедывал; мы с Ольгой Петровной раскупорили ящики из Москвы, где, между прочим, отличнейшие воздухи, там же шелковая материя на подрясник, цепочка и ложка от Калининой; ложку я тут же подарил маленькой Людмиле. Пошел потом к обедне в Инженерном, застал половину. — Пообедавши у Феодора Николаевича и прочитавши два экземпляра речи и проверивши, отвез одну в редакцию «Нового Времени», где не взялись всю напечатать, а обещались выдержку, другой экземпляр — в редакцию «Церковно–Общественного Вестника». Встретил Ивана Михайловича Павловского, товарища по Семинарии о. Владимира. Поповицкого не застал; он бывает дома по вторникам, четвергам и субботам. — «Речь будет напечатана», — сказал Павловский. — К Демкину; он был в Церкви и исповедывал; не дождался; с детьми напился кофе; Митя распоряжался; о приглашении Митрополита написал записку, оставил ее и ушел к Махову Ивану Васильевичу. Сам он — курьезный тип выдохшегося любителя и знатока Японии, немало эксплуатировавшего именем ее (карта, монеты). Семейство порядочное; просидел и проболтал об Японии часа два; старшая дочь — Наташа, гимназистка, подарок нашим ученицам обещалась послать. К десяти часам вернулся домой.
29 марта 1880. Суббота
4–й недели Великого Поста
В одиннадцать был на Акафисте; служил Преосвященный Варлаам; я сослужил. — После, попросив лаврскую лошадь, посетил графиню Ламберт, генерала Лошкарева, с ним княгиню Багратион; на минуту Путятиных, Кованько и вернулся к всенощной домой; заезжал еще к Маденокоодзи, так как и он просил известить, когда хиротония. На всенощной был в Крестовой. После с Путятиными зашел к о. Амфилохию. О. Митрофан между тем озабочен был достать где–нибудь мне на завтра цветную рясу и у ближайшего о. протоиерея достал.
30 марта 1880. Воскресенье
4–й недели Великого Поста.
День хиротонии [36]
В восемь часов исповедался у о. Ираклия. В половине десятого в Соборе. В алтаре, между колоннами, увидел улыбающегося Ивана Ивановича и серьезного Феодора Николаевича, первого в синей рясе, второго в темно–кофейной. — Много приветствий. Преосвященный Гермоген: «Сегодня на вашей улице праздник!» — Вона! Подробности посвящения, думаю, не забудутся; притом значатся в книгах. Что до чувств, то вообще, так как я утратил, по–видимому, способность робеть, то воспринимал слишком хладнокровно, даже обидно для себя… Быть может, робость была бы причиною более глубоких чувств. — Впрочем, во время совершения самого Таинства Хиротонии, — чувства, кажется, без воли человека одолевают его: глаза делаются влажными, душа смущается, все существо под влиянием десниц восьми иерархов, как было сегодня, чувствует претворение. Встаешь совершенно иным, чем опускаешься на колена пред престолом — невольно должно сознаться в этом. Молился я, как всегда, о просвещении сей страны светом Евангелия и прочем… Пусть я — ничтожество, и пусть я был недостойный, но я не должен забывать (и да послужит это утешением и поощрением в трудные минуты в Японии), что в алтаре было совсем тесно от народа, на солее — тесно, что благодаря нынешнему посвящению Епископа для Японии. Много звезд, много нежных дам, как графиня Шереметева (по окончании службы даже протолкавшаяся между народом и получившая благословение). Корнилов, Семенов, Саблер, Коссович, Бычков, Цивильков. — За обедней Феодора Николаевича сделали протоиереем. — Замечание Ивана Ивановича об удержании меня Митрополитом на месте, когда не мне нужно было осенять, а Варлааму, в репдане [37] — к этому — за обедом заметили, как Владыка представляет — и пьяненький иногда в Пасху просит благословения… После литургии Владыка, вручая жезл, выразил: «До конца жизни, мол, служи взятому на себя делу и не допусти, чтобы другой овладел твоим венном». — Да памятуется это мне в Японии всегда среди раздумья, на улицах, на покое, или полях Маебаси и проч. Там нам иногда кажется, что «вот–де мы родину бросаем»… А здесь нам говорят: «Бросаете, так пусть это не будет беспутно». — После обедни и вручения жезла и благословения на все четыре страны с амвона — долгий труд благословения всех желающих принять благословение. — Знал я, что члены Святейшего Синода и Митрополит ждут к обеду, но не мог бросить без благословения всех, жаждавших принять его, ибо и здесь были, конечно, проголодавшиеся или такие, которых дома ждут… С друзьями целовался. — Из дам, между прочим, была графиня Шереметева (к удивлению, что такая нежная и решается выносить такую давку). Когда пришел в залу Владыки, где ожидали все архиереи. Владыка Исидор шутливо заметил: «А я думал, что вы ушли в Японию», — и тотчас же закусили и сели за обед. Садились, по–видимому, случайно, но вышло все по порядку. Было за столом двенадцать человек: Владыка Исидор, Митрополиты Филофей и Макарий, Вятский Архиепископ Аполлос, Рязанский Палладий, Рижский Филарет, которого нарочно задержали по случаю хиротонии его викария (а он приезжал в Петербург, как говорил сегодня Чистович, в апреле, по поводу недоразумений с попечителем учебного округа), викарии Гермоген и Варлаам, протоиереи Быстров, Демкин и о. Наместник, сидевший супротив Митрополита. Наместник уж на что говорун, а и тот не имел возможность что–либо сказать, так Владыка хорошо исполнял обязанность хозяина, и это несмотря на то, что он простудился, когда ехал на наречение. За столом вначале, между прочим, о Миссии и о том, что семинаристы наши прислали ему письмо, вчера полученное. Не доверяет, что это было их письмо. — «Вы может, скажете, что у вас есть Цицероны». — Вернувшись в Японию, увидим, кто составлял письмо к Митрополиту; думаю, что это не подлог, а подлинное письмо именно семинаристов. Вернувшись от обеда, застал у себя разных поздравителей, между прочим — Дионисия Смирнова, который просидел дольше всех, с простодушием семинариста. Получил пять или шесть телеграмм с поздравлениями; между прочим, письмо от генеральши А. В. Лукьянович, не могшей быть на хиротонии по болезни, с куском материи на рясу — голубой. Побыл на всенощной, так как завтра Владыка назначил служить в Крестовой раннюю обедню. За всенощной о. Макарий уставил за жертвенник, в приделе Святителя Тихона, — на орлец, — как у них — крестовых, митрополичьих, — все благообразно и по чину! — После всенощной был Сыренский с иконами, пожертвованными от разных лиц. — Еще — Петр Лебедев с нотами.
