Итак — Семинария — брошенное дитя, и ни у кого из этих жестокосердных людей нет сострадания!

11/23 сентября 1885

Только подумать, что целые каникулы прошли из–за расстройства грубыми и дерзкими письмами Владимира! Не дай, Господи, вперед, подобного малодушия! Одни каникулы когда–то пропали из–за Ефимия, другие теперь из–за Владимира! Да это торжество диаволу, Господи, избавь вперед от этого бедствия! Чтобы ни писал, принимать равнодушно…

14/26 сентября 1885. Воздвиженье.

И все–таки — лучшая (будто лучшая?) часть души издерживается на Владимира, Путятину и прочих — более врагов, чем друзей Миссии. Да, когда же кончится эта слабость, — видимо, угождающая диаволу! Помоги, Боже, не думать о них, не издерживать на них время и душу, нужные для Миссии!

8/20 ноября 1885

важно!

Слышно (Оогою говорил Ясукава, протестант), что в прошлогоднюю смуту Савабе обращался с письмом к Ицциквай, стало быть — задумывал уйти в протестанты. Экая мерзость! И подумать гадко! Не гневаться — быть разбитым, спокойствие соблюсти — не быть побежденным, а кротость и любовь явить — победить и даже Савабе сделать вновь хоть несколько полезным Церкви, например, хоть бы для будничных богослужений здесь, когда построится Собор. — Поручить приход ему, очевидно, нельзя и нужно воспользоваться тем, что он ныне сам захотел уклониться от обширного прихода и впредь уже не возводить уже его нимало на пьедестал, — и ему, и другим вред! Кончен он для большого служения! — Но вмале может быть полезен; только мне нужно любовь не потерять с ним и к нему.

Формуляры катихизаторов у священников истребовать. В будущий Собор должен быть пересмотр статьи содержания служащих Церкви, — к этому нужно вполне приготовиться.

Катихизаторам должно бы во всех Церквах поставлено быть в обязанность учить всех детей вероучению, — для этого книги, вроде «начатков», должны быть разосланы в достаточном количестве везде; но пусть уж это будет поставлено в закон, когда правильно будет распределено содержание катихизаторов и прежде определится их положенье, — в то же время построится Собор, и я буду иметь возможность ежегодно посещать Церкви и наблюдать за исполнением того, что будет поставлено как Закон.

Протестантские заблуждения найти в их книгах здесь — для наглядности объяснения в школе на лекциях.

Только, ради Бога, не тревожиться ни Савабями, ни Владимирами, никем иным на свете! Иначе будет значить, что не Богу служу, а людям и от них завишу — но ведь это же неправда, — я Богу служу и в нем, как в центре, должны сосредоточиваться все мои стремления к нему, как к непоколебимому центру я должен быть прикреплен. — Тогда я не подвижусь во век!

24 ноября/6 декабря 1885. Воскресенье.

Было погребение А. Н. Давыдова, нашего посланника. Православная процессия соблюдена до поставления гроба в вагон. В Йокохаме певчих наших не было, и потому мы без облачений провожали до кладбища, а там отслужили литию в епитрахильях. Со стороны японского правительства была оказана полная любезность; была вся официальная знать и много войск с музыкой. У нас: впереди — два диакона с трикирием и кадилом — за ними крест; при несущем ассистенте; шестьдесят певчих, два японских священника, три наших и Епископ. Все в золотых облачениях. Народу по улицам было много; порядок полицией соблюден безукоризненный.

3/15 марта 1886. Понедельник второй недели Великого Поста.

Первую неделю — 24 февраля — 1 марта в первый раз мы здесь постились, как должно, то есть службы были три раза: в 6 утра — утреня, в 10 часов — часы или обедня, в 5 — великое повечерие, на котором читался канон Святого Андрея Критского; ученики все говели, завтрака никакого не было. Я тоже исповедался (у о. Анатолия) и в субботу служил; обедня была в 8 часов, после которой ученикам — чай с булкой.

Сегодня о. Владимир сказал, что подаст прошение об увольнении его из Миссии по болезни. Я сказал, что пошлю прошение в Синод. Комедию ломал. После подал и прошение, но взял обратно. Смотри в исходящей. Вместе с тем нужно будет послать воззвание в Академию.

До сегодня каждый понедельник и четверг проповедывал в Какигариче; сегодня вечером закончил первую часть Осиено кангами и больше не пойду, — слушателей постоянных — один всего, и тот давно уже слышал все —(лысый старик Куйсу). Пусть Оогое один ходит. Я обещался, коли двадцать–тридцать человек будут; сначала так и было, а теперь — вона! Дома время дороже.

Львовский третьего дня — 1 марта — уехал в отпуск на восемь месяцев.

О. Анатолий — уедет тоже.

Итог — один, как перст, останусь! Но ужели Господь не услышит молитву о проповеднике для сей страны? В глубине души есть твердая уверенность, что явится, наконец.

4/16 марта 1886. Вторник второй недели Великого Поста.

Сегодня Павел Сакуси приходил просить дать ему, кроме переводческой, и работу учителя — в Семинарии или в Катихизаторской школе, преподавание географии, истории и тому подобное — «я вам помогал бы», — говорит — «Да и мне полезно было бы; перевод также шел бы не торопясь, с обдумыванием», — Это как будто бы маленькое утешение за вчерашнее влияние на о. Владимира. Вообще, жизнь наша идет, точно езда по крайне ухабистой дороге; то вверх на взгорье, то в колдобину; и это ведь каждую неделю, даже каждый день. Пред Постом — мерзейшее расположение духа было; Первая неделя прошла довольно спокойно, и в конце недели ощущалось радостное настроение — по разным причинам, — я заранее уверен был: непременно сейчас же какая–нибудь мерзость случится: вчерашнее заявление о. Владимира и оправдало это; остаться с Семинарией без учителя — на что хуже! — Даже каждый день, говорю, — кочка и колдобина: ешь с удовольствием, — наелся — тяжело, ложишься спать — приятно, проспишь — скверное расположение духа. — Отчего такой закон? И должны ли мы уравновешивать себя, чтобы ни печали, ни радости, как советует Сенека и другие философы древности? Но что же за удовольствие опять всегда серый день? Ведь от этакой волоеении (?) с ума сойдешь. Нет уж, пусть будет так как есть. Только не тревожиться очень внешним, а находить источник радости больше всего в исполнении своих обязанностей.

31 марта/12 апреля 1886

И для чего же бы я поехал в Россию? Свидание и посмотрение, это — такие эфемерные удовольствия, что в воображении они лучше, чем на деле. Не забывать опытов предыдущих поездок: четыре дня в лучшем месте — я не знал, как провести, и должен был проситься в пустынь. Был два раза я в России по важным для Миссии делам. Если третий раз поеду, то не иначе, как тоже по важному делу, — Бог знает, какое это дело, и в Его Воле оно; нет, — отсюда на тот свет дорога не дальше, чем чрез Россию.

2/14 июля 1886

Ровно 25 лет, как я в Японии. Бог послал сегодня хорошее, кажется, распределение священников: о. Иоанн Оно — в Оосака, о. Яков Такая — на Киусиу, о. Матфей Кангета — в приходе Оно; для Нанебу и Акита нового священника (завтра изберут) о. Тита Комацу — только для Хакодате и Эзо.

В следующем 25–летии — докуда предел земной? И замечательно — как 25 лет назад приехал в Японию одиноким, так и теперь одинок: оо. Анатолий, Владимир и Георгий — уезжают в этом году, — графиню Ольгу Евфимовну Путятину — почти на смертном одре, да и ни к чему негодная по Миссии.

Господи, просвети сию страну светом Евангелия! Сам избери и приготовь проповедников святой Твоей веры и не загради благодати Твоей от сей страны моими беззакониями!

11/23 августа 1886

Сегодня уехал в Йокохаму, а завтра сядет на «Москву» в Россию о. Владимир. Грустно, но, верно, Богу так угодно. В марте еще секретно от меня послал в Синод прошение, воспользовавшись тем, что я забыл взять у него препроводительный рапорт после того, как он отдумал было проситься в Россию. Теперь, как видно, с большою неохотою уезжает в Холм — преподавать Церковную Историю и учения о расколе. «Чтобы я не сделал, чтобы исправить мою ошибку», — говорил он сегодня и с плачем упал в ноги, прощаясь. Грустно и жаль до слез! Но, видно, Воля Божия! К миссионерству он положительно неспособен по непослушанию, гордости, скрытности, какой–то странной безрезонной своенравности и прочего. В миссионерстве же главное — единство, мир, стремление к одной цели. — Чтобы он делал здесь, когда оказался бы лишним, как преподаватель. А это скоро будет, — лишь только из России вернутся наши студенты. Итак, дай Бог, ему счастие и спасение в России, а здесь, даст Бог, обойдемся и без него. Но из России должен быть в скором времени сюда миссионер, внутренний голос говорит мне это. Дай Бог!