От Оосава отправились к Китамура, Павла не застали дома, — на службе, жена Мария показала хранящуюся там метрику; но по ней всего и есть трое крещенных: Петр Кокубу и двое Китамура. Там же хранится церковная икона Спасителя и Благовещения и разные церковные вещи.

Так как нет здесь постоянного катихизатора, то Варвара с мужем и всей семьей и оба Китамура будут снабжены из Миссии наиболее необходимыми книгами для поддержания веры и для отражения врагов православия.

Потом съездили за полри за город на гору Кинцякуяма, чтобы с нее взглянуть на город и окрестности, ноне ясно виден оттуда город, отчасти заслоненный деревьями, отчасти собственной окраиной домов; кроме того, дымка легкого тумана лежала над ним и дальнейшими окрестностями. Вид, впрочем, был превосходный, при ясном утре.

В 12.40 часов отправились из Тоцинги и в исходе четвертого были в Маебаси, встреченные братьями и сестрами на станции. По прибытии в церковный дом отслужен краткий молебен; сказано поучение и по метрике исследована Церковь. Первоначальная метрика, вместе с церковным домом и со всем церковным имуществом здесь сгорела; теперешняя составлена по воспоминаниям и по черновым записям бывшего здешнего священника Романа Циба; есть в ней пропущенные, тем не менее записано крещеными 610 человек. Но из них катихизатор Тит Накасима уже высчитал: 252 человека ныне в других местах, 120 охладели, 63 померли и только 175 ныне налицо в Маесаби. Такое большое количество переселившихся в другие места преимущественно оттого, что здесь приняло крещение много девиц, учившихся и работавших на шелкомотальных заводах, — они были из других мест, куда и вернулись. Сказано катихизатору сделать и дать мне выписку всех 252 человека, с обозначеньем, где они, насколько известно; я приму меры, чтобы, по возможности, ближайшие катихизаторы и священники позаботились о них. Число охладевших поразительно; это показывает, как вредно сначала иметь священника в Церкви, потом лишиться его; при священнике Церковь быстро растет, а потом еще слабая и неустроившаяся столь же быстро приходит в упадок, когда священник уходит. Но что и делать было! Сначала христиане попросили священника и обязались содержать его, давая 20 ен в месяц, потом, обеднев от шелковичных неурожаев (то есть дешевизны шелка, ибо не требовалось много за границу), попросили священника взять обратно и чуть не уморили его с голоду, пока он был взят. При том же священник к концу ослабел, так что и при нем, вероятно, не менее овец оказалось бы заблудшими, как ныне без него; не было бы этого при более бодром пастыре. Из 120 заблудших, однако при проверки их, многие оказались просто отсутствующими, иные же, по признанию братии, не совсем охладели; многих катихизатор и в глаза не видал, таких велено ему было увидеть и позаботиться об оживлении их. Из показанных охладевших некоторые ушли в протестантство, иные развратились в поведении, — те и другие безнадежнее всех.

Сицудзи 3. В субботу к богослужению приходит человек 20, в воскресенье человек 30.

Женское «симбокквай» производится ежемесячно в первое воскресенье; собирается христианок 20, и катихизатор или священник, если случается ему быть здесь тогда, произносит поучение; потом бывает общий церковный разговор. Были здесь и «кооги» самих христианок, но прекратились — неудачными оказались, а также и потому, что выбирали для них по жребию, который слеп, — Мужских никаких собраний нет; только в самые большие праздники производится симбокквай.

Жертвуют в месяц на церковные расходы не больше 1 ены.

Церковной земли здесь под церковным домом и вокруг него около 100 цубо; дает она в год дохода с тутовицы и прочего ен 5.

Нынешний церковный дом, выстроенный после пожара, обошелся в 150 ен; но многие работы по постройке христиане производили сами, чего в счет не включено.

Новые слушатели учения ныне есть у катихизатора в двух языческих домах и в шести христианских.

В половине восьмого часа стали служить всенощную и кончили в десятом часу; пели очень стройно одни девицы и подростки; заправляет ими, кажется, Вера Намеда, сестра Климента, что в Киевской Академии, — После поучения убеждал братий и сестер непременно завести «кооги квай», рассказал, как они производятся, какая польза от них.

Когда стали готовить постель, оказалось, что нарочно устроили соломенный матрац — длинный и толстенный; что будешь делать с этим усердием, которое они считают необходимым, но которое истинно тяготит; забыл прибавить, что после молебна и поучения приветственный адрес читали.

15/27ноября 1892. Воскресенье.

Маебаси.

В десятом часу утро началась обедница, причем пришлось пожалеть, что не догадался велеть о. Семеону взять антиминс, сам же он и не подумал о том: просфоры были здесь наготовлены, но литургии отслужить за неимением антиминса нельзя было; потом отслужена панихида; поминаемых было более 30, кутьи столько блюд, что пришлось поставить два стола. Поучение было о христианском усердии и средствах воспитывать его; потом объяснение значения кутьи.

После обеда посетили 5 домов — сицудзи и «бучёо», то есть старшин городских христианских округов, в которых старшины собирают пожертвования, объявляют церковные решения и прочее; таких «бучёо» пять; некоторые в то же время и сицудзи. За исключением Сайто, все богачи, большие шелковые производчики; Окаяма на прошлой выставке получил первую награду за свои мотки шелка; Кувадзима постоянно посылает своих работниц к графине Сайго помогать выводить коконы и разматывать их; мы видели у него превосходную шелковую цветную материю, сделанную во Франции из шелка графини Сайго. Сайто, отец семинариста Василия, беден; живет в чужом доме, имеет в семье, кроме женатого сына Иустина, который содержит себя с семейством сам (ныне нанимаясь в провинцию Коци, на Сикоку, учить разведению коконов и разматыванию шелка), мать, жену, двух дочерей, из которых одна невеста, другая лет семи, сына, лет восьми, и Василия в Семинарии.

К трем часам вернулись домой, ибо с этого времени имело начаться женское симбокквай. На нем по пропении «Царю Небесный» три девицы прочитали приветственные адресы, потом три «коогися» сказали «кооги», и очень хорошо, только не умеют говорить — спешат и очень тихо говорят, что и замечено им. По окончании попросили меня рассказать что–нибудь; я рассказал историю Эсфири, которую, однако, не многие слушали внимательно; не показывали на лицах никакого участия, — должно быть не слушали.

Со вчерашней всенощной у меня не идет с ума мысль, как возможно больше упорядочить катихизацию Японии; до сих пор катихизаторы расставлялись по местам совершенно случайно, безо всякой системы; оттого в захолустьях вроде Тега, Кабусато, Гундо, Сукава и подобных есть христиане, и, конечно, нужно заботиться о них, тогда как в огромнейших городах и в целых частях Японии — нет ни христианина. С этого времени нужно положить твердым решением — по всем главным городам провинций поставить проповедников. Конечно, этого разом нельзя сделать; несколько лет потребуется, но если положить целию достигнуть этого, достигнуто будет. — На Соборе будущего года отделить двухтрех проповедников в новые, большие провинциальные города, потом каждый год делать то же.

С семи часов вечера была проповедь язычников; Тит Накасима отказался тем, что не готовился. Собралось человек сто, но из них много учеников гимназии, которым нужно было вовремя возвращаться домой: послушав немного, они стали расходиться, что только мешало проповеди. До конца осталось слушателей человек 50; в девять часов проповедь кончилась, после чего был разговор с братьями; между прочим, старшие братья приходили сказать, что мужское собрание с «кооги» они тоже решили учредить, но сегодня еще не могут сговориться обо всем, выбрать коогися и прочее, а непременно сделают это немедля же; Софья Намеда, плача, просила, чтобы ее сына Тихона не исключали из церковной службы.

16/28 ноября 1892. Понедельник.