Угостили они нас чаем китайским и каки, обедать же препроводили в гостиницу, и за обед никак не дали заплатить, — «Христиане–де усердствуют сим».
С поездом в четыре часа пополудни мы отправились в Оотавара, для чего высадились на следующей от Яита станции и на тележках достигли Оотавара, отстоящего на 1 ри от железнодорожной станции. На станции встретили двое христиан, из которых один оказался Стефан Савабе, учившийся в Семинарии и выключенный за малоуспешность, ныне здесь цирюльником состоящий. По мере следования встретили другие братия и сестры и проводили в гостиницу, из которой для служения вечерни мы отправились в дом старика Николая Осозава, отца священника Фаддея; долго шли по темным улицам города, потом за городом, пока достигли деревни, где живет Осозава; здесь с горящими японскими свечами в руках выстроившись у дома, встретили собравшиеся братия и сестры. Комната, видимо, подновлена, и церковная икона — великолепная. Отслужили вечерню, причем пением заправлял Давид Накамура, нарочно для того приглашенный из Яита. После поучения просмотрена метрика, и по ней оказалось следующее: крещеных записано 103 человека и, кроме того, несколько оказалось пропущенными в записи. Из них 60 ныне в других местах, так как здесь записаны и крещеные в Кодаки, 10 умерло, 13 охладело, 3 ушло в протестантство, остаются ныне здесь только 17, с пришлыми же 21, в 7 домах. — На общественную молитву христиане не собираются, и никакого вида церковного устройства нет. Это зависит отчасти оттого, что в последнее время не было определено, какому катихизатору заведывание сим местом принадлежит — Василию Ямада или Николаю Сакураи; но это показывает также, что на месте нет ревностных христиан, а они должны бы быть: отсюда вышли священник Фаддей Осозава и диакон Павел Такахаси; но видно, родители более довольны материальным содержанием своих сыновей, чем их религиозным положением, — последнее не вдохновляет их. Когда вернулись в гостиницу, в сопровождении братии, сюда явился еще брат, при богослужении не бывший, но напившийся пьяным, — отец бывшего в Семинарии Стефана Савабе, тут же присутствовавшего; вино придавало ему воинственности, и он стал приставать; «Почему мы не побыли у его сына в цирюльне, — там же близ станция, где мы высадились?» Ему отвечали, что нам было невдомек это, ибо не знали про цирюльню его сына, — и едва отвязались от него.
6/18 ноября 1892. Пятница.
Оотавара. Ициносава. И Кодаки (Канеда кёоквай).
В восьмом часу утра опять отправились за город, в домишко Николая Осозава, и отправили обедницу и панихиду. Слово было — отчасти слово укора братьям, что не стараются о поддержании своего христианства: 20 человек их здесь, кроме охладевших, почти все люди пожилые, серьезные, — и нет у них даже общественной молитвы; советовано с этого времени непременно завести ее. — Отправились потом посетить дома христиан; были в восьми. Христиане из сизоку — беднота, как Осозава, Мацумото, Сайто (дядя дьякона Такахаси), мещане — живут зажиточно, но, видимо, холодны как христиане; зато некоторые из вчера рекомендованных охладевших совсем не такие, как семейство Мики — отставного чиновника, богатого старика, купившего здесь имение; сам он отчасти самодур, недалек от христианства, и семейству совсем не мешает исповедывать его. Поражающее страдание и бедность видел в доме сизоку Иоанна Янгисава; нога у него гниет — дассао болезнь, и, говорит он, доставляет ему беспрерывное, не умолкающее страдание, а бок о бок с ним лежит и неумолкаемо стонет жена Мавра, также невстающая с постели; две дочери у него, старшая Марина, взрослая; здесь же в лохмотьях мы видели ее у дома, молотящую сноп риса; меньшей, лет четырнадцати, не было дома. И был брат этот Иоанн прежде деятельный христианин, много хлопотал о Церкви, пока лет пять тому назад не слег вот этою ужасною болезнью. Советовал я ему читать Слово Божие и духовные книги: «Не могу, боль не дает»; оставил ему маленький крестик с изображением распятого Спасителя, чтобы имел всегда пред глазами, оставил еще несколько денег на лечение, и следовало бы ему присылать постоянно, хоть малую, помощь.
Обещали христиане Оотавара вперед иметь по праздникам общую молитву, а после оной читать духовные книги, чтобы взаимно назидаться; написано в Токио, чтобы им и книг прислали для того, в дополнение к имеющимся здесь. Советовал я им иметь общую молитву, по очереди в домах всех братий, где только удобно; большую молитвенную икону нет надобности переносить для того из дома в дом — достаточно и домовой; это, если исполнят, будет способствовать религиозному возбуждению братии; кроме того, всегда отправляться за город — в бедный домишко Осозава — для молитвы и неудобно. По виду Церковь в Оотавара представляет довольно почтенный вид — состоит большею частию из стариков.
В четвертом часу пополудни выехали в Кодаки и Ициносава, селения, лежащие подряд одно с другим; до дальнейшего от Оотавара, Ициносава, всего 1 1/2 ри; ныне Кодаки и Ициносава названы по общему имени соединенных нескольких деревень — Канеда–кёоквай. В Кодаки жителей 81 дом, в Ициносава 93 дома, — все земледельцы. Христианских домов в Ициносава 5, из коих один — Исайи Соома, в котором мы пользовались гостеприимством, другой— Луки Мурокоси, сын которого Александр в Певческой школе; в Кодаки 2 дома, из коих один — Петра Касаиса, младший брат которого Василий — учитель в Певческой школе; стоит сей дом на большой дороге, и около него в саду знаменитое дерево Кооя «Маки», редкостное по величине; другой дом — Тасиро, из которого Конон Тасиро был в Певческой школе; еще между Кодаки и Оотавара, в деревне Накатавара, живет Иов Хаякава, бывший катихизатор, теперь служащий писарем в тамошнем волостном правлении.
Приехали мы в проливной дождь в Ициносава в сумерки; тотчас же стали служить вечерню, после нее и проповеди узнали местные церковные обстоятельства. Никакого церковного заведения здесь еще нет; ни молитвенной иконы, ни богослужебных книг, ни церковных книг для чтения; на общую молитву не собираются; церковного пения никто не знает. Между тем здесь крещеных 36 человек; из них только один умер, 4 охладели, 2 переселились в другие места, а 29 налицо, и еще 5 крещеных в других местах, — всего 34 человека, в восьми домах. Взрослых мужчин 12, женщин 10; значит, и «кооги–квай» производиться могут. Убеждал я братий завести по праздникам общую молитву, обещал прислать для того молельную икону и богослужебные книги; посоветуются и завтра дадут решительный ответ. Убеждал также завести ежемесячные «кооги–квай»; обещал прислать для того духовных книг; на это тотчас же согласились и к завтрему изберут день месяца и назначат говорящих.
В девятом часу вечера собралось несколько язычников; сказана была проповедь и для них; сначала говорил катихизатор Николай Сакураи, славно говорил: умно и красноречиво — ясно выставил, что ни синту, ни буддизм, а христианство нужно для Японии. Я сказал в сокращении обычную начальную проповедь.
7/19 ноября 1892. Суббота.
Канеда–кёоквай. Сакуяма. Батоо.
Утром отслужили обедницу, после чего пошли посетить дома христиан. Хозяин наш, Исайя Соома — один из богачей селения; прочие живут небедно. Лука Мурокоси, кроме земледелия, промышляет еще адвокатством, а так как в деревне для сей профессии мало пищи, то он, говорят, разводит дрязги и устраивает ссоры между соседями, за что пользуется дурною репутацией между ними. Беднейший из христиан сей местности — Иов Хаякава; ни кола, ни двора у него; еле пробивается писательством, родную мать не может пропитать у себя, живет у родных — в доме Касама, а был дом Иова когда–то лучший из дворянских в Оотавара; взять бы его опять на службу Церкви, да ленив очень, притом же семья большая: жена и трое детей.
Братья Церкви Канеда, посоветовавшись между собою, твердо определили — иметь отселе по субботам и воскресеньям общую молитву, после которой читать Слово Божие и духовные книги; собираться для молитвы в доме Соома; Иов Хаякава будет заведывать чтением молитв; по временам катихизатор Николай Сакураи будет посещать Канеда. В полдень мы отправились в Церкви Канеда, посетив последних, по пути в Оотавара, дом (квартиру) Иова Хаякава. Не останавливаясь, проехав в Оотавара, во втором часу мы прибыли в Сакуяма, 2 ри от Оотавара. Зашли в дом Авраама Като, который, впрочем, не оказался дома, а отправился со старшею дочерью (кончившею курс в школе Коодзимаци) в Сиракава, выдавать ее там замуж за христианина. Като имеет несколько домов в Санума и живет достаточно, промышляя торговлею и земледелием.
