– Более чем странное противоядие, – перебил ее один из врачей. – Примочка из молодых побегов персикового дерева. Слыханное ли дело, чтобы такая дурацкая примочка смогла действовать как противоядие от белладонны?

– Приготовьте яд, – отрезала Керри. – И противоядие. Врачи в нерешительности топтались на месте, не зная, что делать.

– Я сам приготовлю лекарства, – предложил неожиданно для всех присутствующих Эдгар Кейси.

Он вышел из дома во двор, сорвал самые нежные и тонкие побеги на персиковом дереве. Вернувшись в дом, приготовил в кастрюле настой из них. Смочил в настое полотенце.

При гробовом молчании врачей Кейси влил в рот младенца дозу белладонны, заведомо смертельную для малыша. А потом обмотал его голое тельце мокрым полотенцем.

И случилось чудо. Тельце новорожденного перестало судорожно подергиваться. На бледном личике появился вскоре слабый румянец, и малыш сладко засопел. Он уснул.

Мальчик выздоровел.

Одним из тех, кто присутствовал при чудесном излечении младенца, был доктор Кетчум, старожил Хопкинсвилла. Он предложил Эдгару поставить дело на профессиональную основу – создать небольшую компанию-под условным названием "Чудесные исцеления" в Хопкинсвилле, проводить регулярные сеансы "чтений". Грешно закапывать такую уникальную штуку, как твой дар, в землю, убеждал он ясновидца. Его надо использовать на благо людям, а попутно изучать.

Состав компании намечался такой – Эдгар Кейси, его отец Лесли Кейси, доктор Кетчум и мистер Альберт Ноу, владелец местного отеля, готовый на первых порах финансировать предприятие. Для прыткого молодого человека Эла Лейна, ранее эксплуатировавшего Эдгара и теперь пытавшегося примазаться к создаваемой компании, места в ней не нашлось.

Предложение доктора Кетчума заставило Эдгара глубоко задуматься.

Эти его ясновидческие сны. Что они такое?

Да сны ли они вообще?

Едва он засыпает, впадая в гипнотический транс, как происходит чудо: в него вселяются некие загадочные "мы", знатоки всех медицинских секретов на свете. Между прочим, только ли медицинских? Только ли?..

Т. Сюгру дает такую версию раздумий ясновидца:

"Ему хотелось верить, что Бог дал ему эту силу для того, чтобы использовать ее на благо человечества. Но, подобно Моисею, он до сих пор не мог поверить, что именно он был избран для этой миссии.

Ясно одно: это не было трюкачеством, болезнью или каким-то физическим отклонением, это был талант. Эдгар был совершенно здоров и никогда ни на что не жаловался, за исключением голоса.

Перед сеансом ему не нужно было вводить свое тело в какое-либо необычное состояние. Ему не нужно было создавать особое настроение, куря благовония, слушая музыку или бормоча заклинания. Ему не требовалась полная темнота. Ему не приходилось ограничивать себя в еде и привычках.

Вне всяких сомнений, он был рожден с этими способностями – для него это было так же естественно, как писать, рисовать и петь. Это был способ самовыражения. Он хотел помогать людям точно так же, как комендиант хочет, чтобы люди смеялись, глядя на него. Ему был предопределен именно такой способ самоутверждения. Но этот дар нужно было использовать строго по назначению.

В состоянии гипноза подсознание способно выполнить любую данную ему команду! Будет ли его подсознание вести себя так же, если во время сеанса получит команду, не связанную с диагностированием? Что, если ему прикажут, например, выдать информацию, которую потом можно будет использовать для шантажа? Как оно поступит?

Эдгару приходилось надеяться только на себя. Если он будет неподкупен, если будет молиться, чтобы Господь хранил его и помогал ему в эти минуты, то Бог не даст ему пойти по ложному пути".

И Эдгар Кейси принял решение.

Эдгар Кейси в своей фотолаборатории, которая в течение долгих лет давала ему средства к существованию в условиях, почти близких к нищете.

Он послал доктору Кетчуму письмо, в котором писал: "Я согласен принять ваше предложение, но на определенных условиях. Я надеюсь, не вызовет возражений мое требование, чтобы велась стенографическая запись всего происходящего во время диагностирования и чтобы делалось по крайней мере два экземпляра этих записей – один для пациента и другой для архива. Сеансы будут проводиться только для больных людей, которые по своей воле обратились за помощью. Кроме того, я настаиваю на том, что эта деятельность не будет считаться моей профессией или основным источником доходов.

Учреждаемая компания должна полностью оборудовать для меня фотостудию, предоставить ее целиком в мое распоряжение, что и явится основным источником моих доходов. Сеансы я буду давать два раза в неделю".

Условия, выдвинутые Эдгаром, были приняты.

Мистер Ноу выложил из своего кармана пятьсот долларов на оборудование фотостудии для Эдгара по последнему слову техники.

Фирма "Чудесные исцеления" заработала.

От пациентов не было отбоя.

Каждое "чтение" Эдгара Кейси тщательно записывалось специально нанятой стенографисткой. Доходы делились так: 50 процентов Кетчуму и Альберту Ноу, 50 – Эдгару и его отцу.

Однажды произошло событие, которому Эдгар не придал поначалу никакого особого значения. До этого момента все откровения "спящего ясновидца" фиксировались стенографисткой. А тут вдруг доктор Кетчум, ничего не объясняя, отпустил стенографистку домой и сказал Эдгару, что сам проведет сегодня запись очередного сеанса.

После окончания сеанса Эдгар Кейси чувствовал себя разбитым, больным. Раскалывалась голова, побаливали мышцы. Такого с ним не случалось ранее.

К утру следующего дня боли прошли.

А доктор Кетчум через пару дней опять отправил без всяких объяснений стенографистку домой и, вооружившись блокнотом, вновь заявил Эдгару, что заменит ее.

Так повторялось несколько раз. После каждого из таких сеансов Эдгар чувствовал себя отвратительно. Голова просто трещала от болей.

Может быть, высшие силы, подумал ясновидец, наказывают меня страданиями за что-то происходившее в ходе тех сеансов?

Он внимательно изучил записи, сделанные на сеансах лично доктором Кетчумом, и сличил их с записями стенографистки, сделанными в процессе других сеансов. Записи различались между собой не только стилистически! Таинственные "мы", дававшие в "чтениях" свои медицинские рекомендации, словно бы заметно глупели, когда их советы записывал доктор Кетчум. Советы отличались ярко выраженной банальностью. Такие рекомендации по лечению запросто мог дать больным заурядный аптекарь.

В душу Эдгара Кейси закралось нехорошее подозрение. Охваченный дурными предчувствиями, он послал письмо одной своей заочной пациентке из другого города. "Чтение", проведенное для нее, записывала не стенографистка, а доктор Кетчум лично. "Надеюсь, мое "чтение" помогло вам", – было написано в том письме.

Ответ женщины привел Эдгара в ярость. "На все мои многочисленные просьбы найти для меня время я не получала от вас никаких вестей", – сообщила она.

Многочисленные просьбы!.. Между тем Эдгару было известно лишь об одном письме, пришедшем от нее, – видимо, самом первом. Все остальные письма, выходит, уничтожались доктором Кетчумом.

Что же этот мерзавец записывал тогда, когда происходило "чтение" для загадочной пациентки?

У Эдгара произошел крупный разговор с доктором Кетчумом.

– Да, – сказал доктор с наглой самоуверенностью. – На сеансах, которые проводились в отсутствие стенографистки, я задавал вопросы вовсе не на медицинские темы. Нам нужны деньги!

– Ах, деньги вам нужны!

– Именно. И большие, понимаешь ли, деньги.

– Но зачем? – вскричал Эдгар.

– Мы с мистером Ноу собираемся построить больницу. Деньги нужны на ее строительство. Будем лечить в ней пациентов по твоим методикам. Зачем раздавать методики направо и налево для домашнего пользования, если их можно применять в собственной клинике с больничными палатами? Место в больнице стоит денег. Лечение в больнице стоит еще больших денег. Построив больницу, мы с тобой будем иметь огромные барыши, дорогуша.