Сравните рассказ Ириньи Кожиной с сообщением Дарьи Архиповой из деревни Стеги Псковской области. Сообщение приводится в книге "Сказки и легенды пушкинских мест" фольклориста В. Чернышева.

По утверждению Дарьи, гдегто в начале 20-х годов нашего столетия жительница соседней деревни Поженки шла как-то раз вместе со своим шестилетним сыном по лесу.

Мальчик, чем-то расстроенный, все время плакал на ходу. Женщине надоели его слезы. Она возьми да и скажи: "Пускай тебя черти возьмут!" И ребенок тут же исчез, хотя еще некоторое время женщина ясно слышала его плачущий голос, раздававшийся как бы из ниоткуда, из пустоты.

Безутешная мать бросилась в деревню, прибежала к священнику:

– Батюшка, помоги моему горю.

Священник, не мешкая, отправился рука об руку с ней к месту исчезновения мальчика. И там услышал его плач, несущийся непонятно откуда. Опешивший святой отец принялся читать воскресную молитву, другие молитвы. Все тщетно. Тогда он сказал женщине: "Теперь мальчонку не возвратить. Прокляни его совсем, без остатка, чтобы не слышать и его голоса!" Что женщина тут же с испуга и сделала.

Голос пропал. Больше никаких вестей об этом ребенке в деревне Поженки не поступало.

Чернышев записал в тех же краях еще одну сходную быличку. Престарелая Акулина Башкова рассказала ему: одна местная девица, комсомолка, захотела отправиться на танцы. А ее мать, весьма религиозная, запретила ей делать это, ибо в тот день был какой-то религиозный праздник. Комсомолка в ответ сказала матери – мол, плевать я хотела на твои запреты. И вышла из дома вон, направляясь на молодежное гулянье.

Башкова рассказывает:

– Мать осерчала и заругалась на нее худо. "Черт бы, – говорит, – вас подхватил с гулянкой вашей!" В ту же минуту девицу на воздух подняло, все равно как птица на крыло посадила, и таскало три часа. Потом притащило на то же самое место и бросило. Она немного пожила и померла со страстей. Ее всю переломало… Только все рассказывала, как ее таскало.

Василий Сынчиков, старожил деревни Пянтина на реке Онеге, тоже рассказывал в начале XX века фольклористу Ончукову, как одного его земляка "таскало". Люди работали на поле близ деревни Кривой Пояс, и вдруг "видят – мужик по воздуху летит…" Стали его ловить, ибо он с каждой минутой спускался все ниже и ниже.

– Запоймали, да не могут в руках-то удержать. Все-таки как – то удержали. Он потом в беспамятстве был с неделю; думали, помрет. А выздоровел.

В отличие, заметьте, от девицы, которая "померла со страстей", бедная.

И снова упоминается большая группа свидетелей происшествия: люди, работавшие на поле и принимавшие участие в поимке "летающего мужика".

А вот вам еще пример. Зиновьев записал рассказ Ирины Рязанцевой из села Крупянка Читинской области:

– В селе Кангиле свадьба была. Вот мать готовит пищу к свадьбе, а ребятишки под руки лезут: того дай, другого… Она сгоряча и взревела на дочку: "Да чтоб тебя леший унес в бесповоротную сторону!" Да, видно, в недобрый час сказала. Девочка выбежала из-за стола и побежала, а сама ревет: "Дяденька, подожди! Дяденька, подожди!" Народ смотрит – что же это девочка бежит? Ну, как вихрем ее несет! Не могут догнать…

Лишь на конях удалось настичь девчушку – уже в лесу, далеко от деревни. Обращаю внимание, малолетнюю девчушку. Как и подросток, посланный к черту Ириньей Кожиной, девочка уходила от преследовавших ее всадников невероятно быстрым, нечеловеческим аллюром.

Таким образом, прямой контакт с нечистой силой, инициируемый человеком, возможен, по всей видимости. Для создания ситуации контакта достаточно в "недобрый час" послать человека к черту…

А теперь оборотимся взором к быличкам иного содержания.

А. Афанасьев в статье "Религиозно-языческое значение избы славянина", изданной в 1851 году, указывает, что в среде русских крестьян бытовало в XIX веке одно устойчивое поверье.

"Кто хочет видеть домового, – пересказывает поверье Афанасьев, – тот может видеть его на Пасху в коровнике, где он сидит в углу, притаившись".

А. Минх в книге, изданной в 1890 году, тоже упоминает Пасху:

"Есть поверье у мещан города Саратова, что можно видеть домового. Для этого нужно между заутреней и обедней на Пасху влезть на чердак: он сидит около трубы – старый, седой, стриженный…"

С. Максимов в "Нечистой, неведомой и крестной силе" называет другой день, благоприятный, по поверьям, для встреч с лешими, домовыми, чертями, – четверг Страстной недели!

"Нет дня в году, – пишет он, – наиболее удобного для тех, кто пожелает видеть нечистую силу. Вологжане советуют ночью прийти в лес, снять с себя нагрудный крест, закопать его в землю, затем говорить:

Владыко лесной, есть у меня до тебя просьба", – и леший не замедлит явиться. Белозерские же крестьяне уверены в его появлении лишь в том случае, когда, сидя на старой березе, громко крикнуть три раза:

"Царь лесной, всем зверям батько, явись сюда". И тогда смело спрашивай его о том, что тебе нужно".

Вот быличка тоже о ворожбе на "вызывание нечистой силы", записанная Зиновьевым:

"Деверь моей сестры пошел ворожить. Это надо делать на росстани, а росстань недалеко была, три дороги. И мы между ними и ворожили. Он только упал на росстань – вот тебе нате! – послышалось, как будто водят туда-сюда фуганком: дзю! дзю! И вроде бы доски при этом бросают, тащат, рубят… Ой, у меня прямо мороз по коже пошел! Мы все встали, ушли. Я не стала ворожить".

Или – еще быличка опять-таки об инициации человеком контакта с нечистой силой. Иван Нечаев из села Пешково Читинской области утверждал, что сам видел процедуру ворожбы вызывания домового:

– У меня была мачеха. Лет пятьдесят ей было. В двенадцать часов ночи возьмет она веник и обведет им дверь в полу, ведущую в подпол, потом скажет: "Открывайся!" Она и открывается, а оттуда кто-то вылазит. Мы маленькие были, закричим – дверь в полу тут же и захлопнется. А мачеха берет несколько стаканов, что-то зачерпнет, отойдет от них – стаканы лопнут. Обратно подойдет – они склеятся!

С. Максимов знакомит своих читателей еще с одной контактной технологией, широко использующейся, к слову сказать, в русских деревнях и сегодня (в моем архиве – 28 современных сообщений). Он записывает рассказ крестьянки Ефросиньи Рябых из Орловского уезда.

В ту пору, когда крестьянка была юной девицей, надумала она устроить традиционное русское "гадание на будущее". Захотелось ей узнать, как будет выглядеть ее будущий муж.

– Задумала суженого вызвать, – вспоминает Ефросинья. – Вот стала я ложиться спать, положила гребенку под подушки и сказала: "Суженый-ряженый, приди ко мне косу расчесать". Сказавши это, взяла я и легла спать, как водится, не крестясь и не помолившись Богу. И только я заснула, как слышу, полез кто-то мне под подушки, вынимает гребенку. Сдернул с меня дерюгу, поднял, посадил и давай меня гребенкой расчесывать. Чесал, чесал да как дернет – аж у меня голова затрещала. Я как закричу! Отец с матерью вскочили: мать – ко мне, а отец давай огонь вздувать. Я рассказала, как ворожила… Отец взял кнут и давай меня кнутом лупцевать – лупцует и приговаривает: "Не загадывай загадок каких не надо, не призывай чертей". А утром чувствую, голова моя болит так, что дотронуться до нее нельзя. Глянула я около постели своей на землю – вся земля усыпана моими волосами. Стала я сама расчесывать косу, а ее и половины не осталось – всю почти "суженый" выдернул.

В. Зиновьев в своей книге упоминает другую, тоже широко известную по сей день технологию контакта:

"Возьмите чистую расческу, налейте ведро воды, ведро непременно чистой воды, расческу бросьте в ведро. Через три дня будет волос от домового в ведре. Этот волос потрешь в руках, и свет в доме сам собой тут же потушится. Потрешь волос – ну, он и появился, домовой".

Одна крестьянка из села Газимурский Завод, наша современница, проделала такую процедуру. И, когда потерла волос, появился перед ней, по ее словам, "старик белый".