Когда я возвращался из Мединипура в Калькутту, наш поезд пришел на вокзал Хаура после девяти часов утра, в самое неподходящее время. Именно в эти часы в Калькутту начинают прибывать поезда с сотнями тысяч людей, которые должны попасть на работу. Из дверей вокзала на улицу текли вереницы пассажиров. Мне нужно было с объемистым чемоданом добраться до противоположного конца города, но как? О трамвае или автобусе нечего было и помышлять — они отъезжали, так густо обвешанные гроздями людей, что от одного их вида мороз пробегал по коже.
Тогда я направился к стоянке такси перед зданием вокзала. Вместо машин тут стояла огромная очередь. Не спеша, через большие интервалы к стоянке подъезжали такси. Под строгим надзором полиции люди из очереди садились в машины, обычно в каждую по пять-шесть попутчиков-пассажиров, едущих в одном направлении. Плату за проезд они обычно делили поровну.
В очереди было человек триста. Какое-то время я терпеливо стоял в ее конце, который быстро превращался в середину, но вскоре мое терпение лопнуло — слишком медленно двигалась очередь. Здесь надо было простоять по меньшей мере два часа, и я уже решил сдать чемодан в камеру хранения и идти пешком в направлении центра, где, может быть, скорее удастся раздобыть машину. Но со мной рядом оказался один из жителей Колагхаты, которому, очевидно, поручили доставить меня до моего калькуттского прибежища в целости и сохранности, и он счел это делом чести. Ни за что на свете не хотел он допустить, чтобы я ушел с вокзала пешком, и чуть ли не силой потащил меня к дежурному полицейскому. Там он обрушил на пожилого капитана лавину слов: мол, перед ним важный гость, которому несколько недель назад вручил государственную премию сам главный министр, он отлично говорит по-бенгальски, у него тяжелый чемодан, и гость никак не может с ним выбраться отсюда. Приветливый капитан решил все же убедиться, владею ли я бенгальским, затем предложил мне чашечку чаю и послал двух подчиненных отыскать для меня какой-нибудь транспорт. Минут через двадцать полицейский отвел меня в сторонку, куда въезд машинам был запрещен и где уже стоял не слишком обрадованный таксист. Полицейский заставил его заехать сюда, чтобы нас никто не видел, иначе разъяренная толпа ожидающих разорвала бы его в клочья.
Притом что в Калькутте изрядное количество такси, в часы пик их не хватает. У водителей тоже есть свои причуды. В полдень нередко может случиться, что вас откажутся везти в нужное вам место, потому что шофер едет обедать совсем в другую сторону. Вечером же водители не хотят ехать в некоторые районы Калькутты, пользующиеся дурной репутацией, ибо опасаются грабителей; на шоферов такси действительно порой нападают, поэтому многие ездят с «напарником». В ночные часы водители такси обычно отказываются от дальних поездок, поскольку там трудно найти пассажиров на обратный рейс. Вы не раз прочтете в газете, в рубрике «Письма читателей», жалобы на подобное поведение водителей такси и тут же — ответы компетентных лиц, что, мол, это недопустимо и у шофера, который так поступает, в наказание может быть отобрана лицензия. Но на практике это не слишком помогает.
Зато нельзя не восхищаться людьми за рулем, которые обладают поистине крепкими нервами. Они ездят главным образом на машинах индийской марки «амбэсадор», по виду которых никто бы не сказал, что они сравнительно новы. Пожалуй, я ни разу не видел, чтобы спидометр, приборы, показывающие количество горючего и температуру воды, работали. Рессоры разбиты, «дворников» не существует, мотор при каждом нажатии на стартер жалобно взвывает. Но они ездят — и еще как! Калькуттский шофер проведет машину по самой узкой улочке, проберется между рикшами и двуколками, между пешеходами и скотом с акробатической ловкостью, минуя глубокие ямы и абсолютно игнорируя дорожные знаки. Редко когда он держится предписанной левой стороны дороги — в Индии до сих пор левостороннее движение, как в старой Англии, — а мчится в лоб машинам, едущим навстречу, и в последнее мгновение всегда успевает увернуться.
Лучшими шоферами считаются более пожилые, особенно старые, сикхи; не потому, что они ездят осторожнее или медленнее, чем их младшие коллеги. Но их возраст говорит о ничем не восполнимом жизненном опыте — если уж кто-то дожил, сидя за рулем да еще в Калькутте, до седин, он должен быть поистине чародеем.
Шоферы калькуттских такси — в основном бородатые сикхи в тюрбанах. Некогда они имели здесь на эту профессию, можно сказать, монополию; ныне к ним уже присоединилось великое множество не сикхов, прежде всего бенгальцев. Но если бы я жил в Калькутте и искал шофера для своей машины, то непременно отдал бы предпочтение сикху, причем самому старому, какого только сумел бы отыскать.
Разумеется, для большей части городских жителей такси — роскошь. Плата за проезд теперь, после забастовки шоферов и последовавшего за ней повышения таксы, довольно высока, особенно на большие расстояния — из одного конца города в другой. Отсюда и постоянная давка в более дешевых видах транспорта — автобусах и трамваях.
Автобусов на калькуттских улицах вы насчитали бы великое множество. То тут, то там промелькнет какой-нибудь «лакшари бас»[13], в котором гид демонстрирует иностранным туристам, удобно рассевшимся в салоне с кондиционером, прелести и достопримечательности города. Довольно прилично выглядят и автобусы разных фирм, привозящие по утрам служащих на работу, чтобы они вовремя были в своих канцеляриях, а в предвечерние часы доставляющие их домой. Школьные автобусы с яркими надписями вдоль всего корпуса развозят детей, но это, разумеется, могут позволить себе лишь частные школы, где в достаточно высокую плату за обучение включаются и расходы на транспорт.
Вот типичное объявление: «Для доставки ребенка в школу ищу владельца автомашины, который ежедневно ездит по трассе Рашбехари Авеню — Парк Сёркас. Отвечать под девизом: соответствующее вознаграждение».
Городские автобусы имеют довольно обшарпанный вид — и неудивительно. Они должны вмещать невероятное множество пассажиров и не раз в день наполняются в прямом смысле слова до отказа. Поэтому они так быстро ветшают снаружи и изнутри. Среди них есть и старенькие двухэтажные автобусы лондонского типа, которые в часы пик под тяжестью висящего на дверях и даже на боковых окнах живого груза клонятся набок, как Пизанская башня. Случается, что они и переворачиваются, но это бывает не так уж часто. Кондукторы строго следят, чтобы не перегружался верхний этаж, где даже не разрешается стоять. Если вам посчастливится занять сиденье наверху, вы совершите очень приятную поездку. Перед вами будет отличный вид на улицы с их сутолокой и оживленным движением.
Разумеется, гораздо больше обычных, не двухэтажных автобусов. С грохотом и бренчанием, непрерывно сигналя, ползут они со скоростью улитки по улицам, перегруженным транспортом от тротуара до тротуара, и каждые сто метров делают остановки… или не останавливаются вовсе. Очевидно, это зависит от темперамента и настроения шофера. Бывает, что он лишь слегка притормозит, и люди вскакивают в автобус на ходу, виснут на подножках или, махнув рукой, ожидают следующего. Автобусы недороги — за полрупии вы можете проехать почти восемь километров. А то и вообще ехать даром — и не по собственной вине.
Дело в том, что билеты продает кондуктор, на месте которого я не хотел бы оказаться ни за что на свете. В автобусе, где между прижатыми друг к другу пассажирами, как говорится, и яблоку негде упасть, он должен пробираться из конца в конец и собирать плату. Неудивительно, что ему это не всегда удается. Да еще он должен следить за тем, чтобы на местах, отведенных для женщин, не сидели мужчины. На остальных женщин уже ни кондуктор, ни пассажиры внимания не обращают. Если все женские места в автобусе заняты, никто не сочтет нужным усадить старушку, которая едва держится на ногах, или беременную женщину.
Правда, последние ездят в автобусе лишь в пору, когда люди не спешат на работу или с работы, например рано утром. К полудню толпы на автобусных остановках тоже редеют, но стоит одному автобусу увязнуть в каком-нибудь заторе, как уже несколько следующих и в это время будут набиты по самую крышу.
