Будучи арестованным и заключенным в Бастилию, Калиостро написал на стенах своей камеры зашифрованное сообщение, которое в расшифрованном виде гласит: "В 1789 году Бастилия будет осаждена и 14 июля будет разрушена до основания". Это пророчество исполнилось, и восставший парод насадил на пику отрубленную голову коменданта крепости де Лонэ и так носил ее по улицам Парижа.

Кстати сказать, именно Калиостро первым предсказал трагическую судьбу французского царствующего дома. Так, предсказание, касавшееся Людовика XVI, гласило, что он должен опасаться смерти на эшафоте до 39 лет, а королева "будет несчастлива, неудачна во Франции, преждевременно состарится, покрывшись морщинами, и будет обезглавлена".

Еще больше предсказаний о грядущей судьбе Франции и призывов к революции Калиостро поместил в "Письме к французскому народу", написанном из Лондона 20 июня 1786 года в форме письма к некоему частному лицу. Предполагают, что настоящим автором этого высокопарного послания был адвокат Тилорье, последовавший вслед за своим подзащитным в Англию.

Но эта поездка не принесла магу удачи.

После проводов с участием нескольких тысяч человек, преклонивших перед величественным графом колени и просивших его благословения при его торжественном отъезде из Булони, маг с супругой прибыл в Лондон, куда за ним последовали его многочисленные почитатели и приверженцы. Это случилось 16 июня 1786 года, а всего через четыре дня было написано быстро ставшее известным по всей Европе письмо графа к французскому народу, опубликованное в газете от его имени, полное гневных выпадов против короля, его клевретов и Франции с ее произволом, беззаконием, клеветой, тюрьмами, казнями и гонениями на невинных. В. Зотов пишет об этом письме: "Прежде всего магик занялся однако же тем, что написал послание к французскому народу, в котором громил и упрекал французское правительство. Брошюра эта составляет большую библиографическую редкость и об ней упоминает патер Марчель в своем сочинении, о котором мы говорили в начале статьи. Марчель уверяет, что в брошюре этой Калиостро предсказал, что Бастилия будет разрушена и на месте ея учредится публичное гулянье; далее он предсказывал, что на престол взойдет принц, который уничтожит lettres de cachet, созовет Генеральные штаты и восстановит истинную религию. Таких предсказаний, наполовину сбывшихся, молено много встретить в сочинениях того времени…"

Калиостро купался в лучах всеевропейской славы на вершине популярности, куда был вознесен после триумфального завершения процесса. Благодаря ему о графе узнали многие сотни тысяч, количество его почитателей многократно возросло. Казалось, все несчастья и беды позади, а будущее безоблачно. В этом магистра убеждали восторженные письма его адептов, где его называли отцом и благодетелем и выражали желание пасть к его ногам, дабы уверить "самого лучшего из всех повелителей и самого могущественного среди смертных" в своем почтении, подчинении и послушании и смиренно просить помочь обратить дух его учеников и апостолов к Всевышнему.

Хотя комиссар Шенон при аресте Калиостро нанес ему немалый материальный ущерб, лишь частично возмещенный при освобождении из Бастилии ее комендантом де Лонэ, а потом при въезде в Англию у четы Калиостро конфисковали возвращенные Серафине бриллианты, финансовое положение графа поправилось благодаря щедрым взносам поклонников и Томаса Хименеса, банкира иллюминатов, посетившего Калиостро в Пасси. По совету мэтра Тилорье и его тестя д’Эпремениля граф опрометчиво вчинил французским властям иск с требованием возвратить отобранные у него при аресте ценности. Вкупе с антикоролевскими выпадами и утверждениями о необходимости революции в "Письме к французскому народу" эта попытка Калиостро защитить свои честь и достоинство и вернуть частное имущество будет потом, в 1790 году, расценена его судьями-инквизиторами как часть подрывной деятельности, включающей призывы к разрушению Бастилии, свержению монархии и подстрекательство к революции, ему припишут связь с иллюминатами и другими дьявольскими сектами.

Французское правосудие ходу бумаге не дало, мотивируя это тем, что для начала судебного разбирательства истец должен находиться во Франции. На самом деле разгневанный король и министр Бретейль рассчитывали тем самым вернуть Калиостро во Францию, чтобы вновь упечь его в тюрьму. Но Калиостро их планы нарушил. Когда по приглашению из французского посольства для получения разрешения на возвращение во Францию Калиостро явился туда в сопровождении своего нового друга и, по выражению Зотова, "добродушного покровителя" лорда Джорджа Гордона, известного в Лондоне своими эксцентричными выходками, граф высокомерно отказался возвращаться без личного дозволения короля, не удовольствовавшись разрешением от министра Бретейля, и величественно удалился.

Ведь пока ему вполне хватало имевшихся средств, чтобы снять роскошные апартаменты или даже дом неподалеку от Гайд-парка на Слоун-стрит. В Лондоне стараниями верного друга Лаборда Калиостро познакомился с владельцем выходившей дважды в неделю на английском и французском языке газеты "Курьер Европы" Сэмюэлем Суинтоном, но совместительству агентом французской полиции, и журналистом-редактором этой газеты Шарлем Тевено де Морандом.

Увы, это знакомство оказалось для графа роковым. Ибо, не сумев заманить Калиостро во Францию, французские власти подкупили этого самого беспринципного писаку и охотника за "жареным" Моранда и заказали ему разоблачительную кампанию по развенчанию авантюриста, шарлатана и проходимца, называющего себя графом Калиостро, которая началась и конце августа 1786 года. Далее снова дадим слово В. Зотову: "Моранд узнал, что Калиостро был уже прежде в Лондоне, под именем Бальзамо, и явился к нему для переговоров; тот принял его грубо и дерзко обошелся с ним. Тогда журналист прямо назвал его, в своем листке, шарлатаном и обманщиком. В особенности смеялся он над хвастовством Калиостро, обещавшим осветить Лондон морскою водою, которую он превратит в масло, и над рассказом его, что свинью можно до того приучить есть мышьяк, что все тело ея пропитается этим ядом. Калиостро прибавил, что однажды он делал этот опыт в Медине, и когда, зарезав эту свинью, оставил ее на ночь в лесу, то на утро нашли около нея множество мертвых львов, тигров и леопардов, поевших ея мяса. Чтобы подтвердить свой рассказ, Калиостро приглашал Моранда письмом, в журнале Advertiser" на обед, за которым подадут им такую свинью, которую за час до обеда он покажет живою и здоровою, но, поевши которую, Моранд отправится на тот свет, а Калиостро будет невредим. Журналист отвечал, что вместо его он может пригласить на обед любое плотоядное животное. В листке своем он рассказал много случаев из прежней жизни авантюриста, но тот смело отрицал все и утверждал, что никогда не был в Лондоне и не назывался Бальзамо. Открытия Моранда делались однако же до того опасными, что Калиостро предпочел поскорее удалиться в Швейцарию и так торопился отъездом, что уехал один, без жены, которая соединилась с ним в Швейцарии уже впоследствии".