Артиллерия союзников расстреливала немецкие колонны, истребители-бомбардировщики охотились за каждой замеченной машиной, но пехота и танкисты по совершенно непонятной причине хладнокровно следили за этим бегством. Робкая попытка 1-й польской танковой дивизии перекрыть горловину привела к тому, что в результате контрудара частей II парашютного корпуса генерала Мейндля поляки сами оказались в окружении.

Точные цифры немецких потерь до сих пор остаются неизвестными. Предположительно немцы потеряли около 10.000 человек убитыми и 40.000 пленными. Самое любопытное, что потери союзников оказались лишь немногим меньше, если вообще меньше. Дело в том, что «победители» свои потери скрывали гораздо более усердно, чем побеждённые. Известно только, что на одном северном фасе мешка союзники потеряли около 7000 человек убитыми. Потери армии Паттона, действовавшей на южном фасе, остались неизвестными.

Резюме. Во время боёв в Нормандии трижды возникала ситуация, когда та или иная сторона могла попытаться провести операцию блицкрига. И все три раза эта возможность была упущена, хотя всякий раз причина была иной. В начале операции «Кобра», после прорыва американских войск на юг, никто из американских генералов просто не подумал о возможности окружить и уничтожить немецкие войска, имевшие совершенно открытый фланг и тыл. Паттона слишком соблазнила возможность занять как можно большую территорию. Попытка немцев провести операцию «Люттих» с целью отрезать прорвавшуюся 3-ю армию Паттона сорвалась по самой банальной причине — нехватке сил. Вдобавок немецкое командование, что было для него совершенно нехарактерно, не сумело реализовать свои собственные планы из-за путаницы и хаоса в системе управления. Третья, самая блестящая возможность окружить и уничтожить целых две немецкие армии представилась союзникам в результате слишком упрямого желания Гитлера провести операцию «Люттих». Это был первый и единственный случай на Западном фронте, когда союзники могли устроить настоящий котёл, но по совершенно непонятным и необъяснимым причинам это не было сделано. В пору заподозрить прямую измену со стороны этих генералов, но ведь не могли же оказаться изменниками два командующих группами армий, три командующих армиями да ещё верховный главнокомандующий в придачу?!

Интересно, заметил ли кто-нибудь, что за весь 1944 год Вермахт на Восточном фронте ни одного раза не попытался провести крупную операцию? Немцы лишь оборонялись, практически всегда безуспешно, что мы уже отмечали, а все их активные действия сводились к тактическим контрударам. Именно тактическим, потому что даже оперативную обстановку эти выпады исправить не могли. На Западе, впрочем, их действия тоже носили вынужденно пассивный характер, Германия всё острее ощущала нехватку сил. Однако даже в такой обстановке немцы (если уж говорить совсем точно — Гитлер) дважды попытались переломить ход военных действий, более того — сбросить союзников в море. Первой была совершенно неудачная операция «Люттих», которая провалилась, фактически не начавшись. Второй стала операция «Вахт ам Рейн» — зимнее наступление в Арденнах, которое изрядно потрепало нервы американцам и сильно подпортило отношения между ними и англичанами. Но давайте обо всём по порядку.

Ещё 6 сентября 1944 года начальник штаба ОКХ генерал Йодль, всегда тонко чувствовавший настроения Гитлера, излагает фюреру свои соображения касательно «решающего крупного наступления на Западе». Однако Йодль изложил условия, при которых операция могла быть успешной, и сразу стало понятно, что планируемое наступление имеет очень немного шансов на успех, ведь самым главным было любым способом исключить противодействие союзной авиации. И всё-таки немедленно началось формирование специальной армии для этого наступления, она получила название 6-й танковой. Небольшое уточнение: 6-й танковой армией СС она стала только в январе 1945 года, хотя её чаще всего называют именно так. Немецкие генералы рассмотрели несколько вариантов наступления и выбрали некий средний: ударом из района Аахена и Северного Люксембурга прорвать фронт союзников и стремительным броском танковых частей выйти к Антверпену. Это позволило бы отсечь английскую 21-ю группу армий и устроить ей второй Дюнкерк. Да, мелочиться немецкие генералы не собирались.

11 ноября в ОКВ была создана специальная группа во главе с тем же Йодлем, которая занялась уже детальной разработкой плана операции «Вахта на Рейне». План операции был прост. Предполагалось, что ударная группировка на второй день наступления выйдет к реке Маас и создаст два плацдарма на её западном берегу — между Льежем и Намюром. После этого танковые дивизии в течение последующих 5 дней выйдут к Амстердаму и разрежут армии союзников надвое. Задача облегчалась тем, что на 130-километровом фронте в Арденнах оборонялись всего 4 американских дивизии 1-й армии генерала Ходжеса. Впрочем, и у немцев положение тоже было далеко не блестящим. Скорее, даже скверным оно было.

Формально ОКВ намеревалось собрать 9 танковых и 13 пехотных дивизий. Но что это были за дивизии! Большую часть пехоты составляли так называемые фольксгренадёрские дивизии, которые по всем статьям уступали обычным пехотным. В то же время не следует путать их с фольксштурмом, который являлся попросту ополчением. Фольксгренадёрские дивизии немцы начали формировать осенью 1944 года после операции «Багратион», когда была уничтожена Группа армий «Центр». Главным их отличием было то, что они имели всего 6 пехотных батальонов вместо 9 в нормальных дивизиях, а основным вооружением было лёгкое стрелковое. Вдобавок значительная часть личного состава не имела боевого опыта.

Только 22 октября с планом операции знакомят командующего Западным фронтом фельдмаршала Рундштедта и командующего Группой армий «Б» фельдмаршала Моделя, которым и предстояло заниматься его реализацией. Каждый из них предложил свой вариант плана операции, который Йодль, разумеется, зарубил. По его плану главный удар наносила 6-я танковая армия, которая и должна была форсировать Маас под Льежем. Основу её ударной мощи составлял 1-й танковый корпус СС, но, увы, он даже отдалённо не напоминал танковый кулак, наступавший под Курском. В него вошли 1-я и 12-я танковые дивизии СС, 12-я и 277-я фольксгренадёрские дивизии и — уж совершенно непонятно зачем — 3-я парашютно-десантная дивизия. То есть его пехотные дивизии были откровенно слабыми, и рассчитывать на них всерьёз группенфюрер Герман Присс не мог. 5-я танковая армия наступала левее и имела задачу прикрывать 6-ю танковую от удара союзников с запада. О состоянии 5-й танковой лучше всего говорит тот факт, что в его LXVI танковый корпус входили всего две фольксгренадёрские дивизии и ни одной танковой! Самая слабая 7-я армия действовала ещё левее и имела задачу прикрывать фланги ударной группировки с юга. При этом генерал Йодль с прямотой отчаяния писал, что цели операции «не соответствуют имеющимся силам». Ведь по расчётам ОКВ в наступлении подобного масштаба должны были участвовать 15 танковых и 23 пехотных дивизии. У немцев не было и половины этого количества.

Гитлер подписал директиву о контрнаступлении 10 ноября. Буквально накануне генералы Брэдли (командующий 12-й Группой армий) и Эйзенхауэр (главнокомандующий союзников на Европейском ТВД) посетили штаб командира VIII корпуса генерала Миддлтона. Именно его корпус занимал позиции в Арденнах. Во время совещания все трое признали, что фронт американских дивизий слишком растянут, но это не представляет особого риска, так как фольксгренадёрские дивизии немцев не способны ни к каким наступательным действиям. Более того, никто из американских генералов вообще не верил в немецкое наступление в Арденнах. В лучшем случае допускалась возможность отвлекающей атаки. После войны Миддлтон на вопрос о том, почему не были подготовлены оборонительные позиции, с наивностью младенца ответил: «А вы представляете, сколько людей и сил потребуется, чтобы отрыть траншею длиной 48 миль?»