Однако имелось ещё одно обстоятельство, которое ставило под сомнение операцию «Зимняя гроза». Дело в том, что советское наступление продолжалось. Ранее предполагалось провести операцию «Сатурн» — ударом на Ростов отрезать и уничтожить всю Группу армий «А» на Кавказе. Правда, наше командование спохватилось и решило ограничиться операцией «Малый Сатурн», не столь грандиозной по масштабам. Для этого имелись вполне серьёзные основания. Операция глубиной более 1000 километров — предприятие исключительной сложности. Даже немцам при их налаженных тыловых службах в летнее время такие операции не удавались. После каждого рывка в 300–400 километров следовала обязательная пауза. Так и сейчас, если бы наши танковые корпуса попытались безостановочно двинуться на Ростов, это привело бы к бессмысленной и бесполезной их гибели.

И всё-таки продолжение наступления на запад подвешивало в воздухе ударные группировки Манштейна. Разгром итальянской 8-й армии не только обнажил фланг Манштейна, но и привёл к разгрому главной немецкой авиабазы, с которой велось снабжение армии Паулюса. Смелый 150-километровый бросок 24-го танкового корпуса генерала Баданова вынудил немцев поспешно эвакуировать оттуда самолёты. Да, танки Баданова израсходовали топливо и значительную часть боеприпасов, после чего корпус оказался в исключительно сложном положении. Однако критики забывают одну простую вещь — иногда даже тяжёлые потери бывают оправданны. Данный случай относится именно к таким.

Зато совершенно иной оценки заслуживает операция «Кольцо», затеянная советским командованием с целью ликвидации окружённой армии. Теперь уже наши генералы затеяли операцию, не имевшую никакого смысла. Объяснение было тем же самым, что и у немецких: там давил Гитлер, здесь Сталин, которому не терпелось как можно быстрее ликвидировать окружённую группировку. Хотя к началу января 1943 года перед Паулюсом стоял лишь один вопрос: когда? Кстати, именно благодаря операции «Кольцо» немецкая 6-я армия сумела выполнить свою последнюю задачу — приковать к Сталинграду как можно больше советских дивизий на как можно более долгий срок. Самым разумным было блокировать окончательно потерявшие подвижность (ни о какой мобильности и говорить уже не стоило) немецкие войска какими-нибудь резервными соединениями и предоставить немцам самим подохнуть в своих норах. Можно было ускорить этот процесс артиллерийским обстрелом. Именно так наши командиры поступали, поднабравшись опыта. Впрочем, при ликвидации последующих котлов уже никто их не торопил.

Несколькими ударами советских войск котёл был раздроблен на более мелкие куски. Началась массовая сдача в плен, несмотря на отчаянные призывы командования продолжать сопротивление. 31 января Паулюс получил звание фельдмаршала и в тот же день сдался. После этого Рокоссовский сделал то, что нужно было сделать с самого начала: обрушил огонь всей своей артиллерии на так называемом северном котле. Он сосредоточил более 300 орудий на километр фронта. XI корпус выдерживал этот обстрел всего сутки, а 2 февраля генерал Штреккер капитулировал. Сталинградская битва завершилась.

Итогом первой успешной блицоперации Красной Армии стало уничтожение целой немецкой армии в составе 23 дивизий и крах южного фланга немецкого фронта. В плен попали около 90.000 человек, в том числе (не могу отказать себе в удовольствии перечислить): генерал-фельдмаршал — 1 шт., генерал-оберст — 1 шт., полный генерал — 3 шт., генерал-лейтенант — 9 шт., генерал-майор — 9 шт. Ещё трое немецких генералов погибли в ходе боёв.

Резюме. Операция «Уран», проведённая Красной Армией, могла бы считаться эталонным блицкригом, если бы не ошибки, допущенные на её заключительной стадии. Они не повлияли на общий успех операции, однако не позволили в полной мере использовать прорыв немецкого фронта.

Летом 1943 года над всем Восточным фронтом нависло тяжёлое, напряжённое ожидание. Точно так же перед грозой в воздухе витает нечто тяжёлое и душное? Когда ты твёрдо уверен, что вот-вот ударит молния, но пока ещё не знаешь точно, где именно и когда это случится. Впрочем, вопрос о том «где» в данном случае не стоял. После весеннего контрудара немцев под Харьковом линия Восточного фронта приняла весьма специфические очертания, и при первом же взгляде на карту становилось понятно: именно здесь! Мы говорим, разумеется, о так называемом Курском выступе или Курской дуге. Поэтому все рассказы многозначительным полушёпотом о великой советской разведке, которая добыла планы немецкого наступления, определила его время и место, должны восприниматься с изрядной долей скепсиса. Уж очень напрашивающимся был ответ. Для решения задачи, будет ли подброшенный камень падать вниз, совсем не обязательно задействовать всю мощь ГРУ.

Поэтому, прежде чем приступить к рассмотрению вопроса о том, насколько действия немцев в этой операции соответствовали вожделённому идеалу блицкрига, от которых Вермахт уже отошёл летом прошлого года, постараемся более детально проанализировать сложившуюся ситуацию.

Зимой 1942—43 года немцы потерпели крупное поражение под Сталинградом, были вышвырнуты с Северного Кавказа и Кубани, сохранив за собой небольшой пятачок на Таманском полуострове. В общем, линия фронта передвинулась на запад на 600–700 километров. Но главными были не территориальные потери, а потери в живой силе и технике. К лету 1943 года Германия на Восточном фронте потеряла почти 700 тысяч человек, причём восполнить эти потери не удалось даже наполовину. Столь же тяжёлыми были потери в танках и самолётах, которые также не удалось возместить в полном объёме. Войска союзников Германии на Восточном фронте были разгромлены наголову и окончательно потеряли боеспособность.

Собственно, уже весной 1943 года стало очевидно: Германия проиграла войну полностью и бесповоротно, причём на всех театрах. Перелом в Битве за Атлантику наступил в мае 1943 года, и после этого «волчьи стаи» адмирала Деница могли только огрызаться. Союзники начали наступления в Ливии и Тунисе, после чего вопрос о судьбе немецко-итальянской группы армий «Африка» мог формулироваться только так: когда именно она капитулирует? Но главным был и оставался Восточный фронт. Именно от исхода этих сражений зависел срок конечного разгрома Германии.

Но я не буду пытаться выглядеть самым умным, вот, мол, нашёлся такой, пришёл и сразу всё до корней прозрел и провидел. Нет, всё это прекрасно видели и понимали генералы по обе стороны фронта. Другое дело, что слишком часто они не были вольны в своих решениях и поступках, и они были вынуждены подчиняться решениям политического руководства, которое имело своё собственное видение проблемы.

Штаб ОКВ предложил перейти к стратегической обороне на Восточном фронте, чтобы постараться вымотать Красную Армию и нанести ей максимальные потери при попытках очистить от захватчиков территорию страны. Однако этот вариант вёл к неминуемому поражению Германии, так как сразу отдавал инициативу Красной Армии и позволял ей сосредотачивать превосходящие силы на избранном участке фронта, наступать там без особых помех. Один из лучших немецких генералов Манштейн (конечно, следовало более точно — фон Манштейн, но в нашей литературе как-то устоялась привычка писать его без «фона») предложил даже несколько вариантов крупных стратегических наступлений, которые могли привести к самым тяжёлым последствиям для Вермахта. Это был удар на южном фланге Группы армий «Север», после чего она оказывалась в котле на берегу Балтийского моря. Ещё более благоприятные возможности открывались перед советскими войсками на южных участках фронта, где крупное наступление в направлении на Днепр ниже Киева могло привести к окружению главной части сил Группы армий «Юг», изоляции Крыма и Тамани.

Поэтому Манштейн предлагал проводить локальные наступления, но уже не с целью захвата территории, как это было в 1941 и 1942 годах, а лишь для того, чтобы нанести противнику максимальные потери и сорвать его генеральное наступление. Таким образом фельдмаршал надеялся свести войну на Востоке к ничьей. Если он писал это искренне, то мы в очередной раз можем лишь посмеяться над политической наивностью генералов. Однако Манштейн был достаточно умён, чтобы сделать оговорку: