7 июля немецкое наступление продолжалось. При поддержке пикировщиков танковые клинья постепенно прогрызали советскую оборону. На блицкриг это, конечно, походило очень мало, но немецкие командиры полагали, что они вот-вот окончательно сломят сопротивление 6-й гвардейской армии и вырвутся на оперативный простор. Катуков объяснял происходящее очередной сказкой про 700 немецких танков, атаковавших его несчастные корпуса. Поэтому неудивительно, что наши штурмовики претендовали на уничтожение только из состава дивизии «Тотенкопф» 270 единиц бронетехники.
Требовалось что-то предпринять, и командующий Воронежским фронтом генерал Ватутин, который только что получил очередные подкрепления из резерва Ставки, решил разгромить ударную группировку 4-й танковой армии Гота. 5 танковых корпусов и несколько стрелковых дивизий должны были расчленить, окружить и уничтожить корпуса Кнобельсдорфа и Хауссера. Но почему-то для этого предусматривался лобовой удар по самым сильным немецким дивизиям — «Лейбштандарт» и «Гроссдойчланд». Ватутина ничему не научили безуспешные контратаки 6 июля. Его даже не соблазнила возможность срезать под основание немецкий клин, нанеся удар по позициям LII пехотного корпуса. Только в лоб!
Встречный бой 8 июля завершился поражением советских танковых корпусов. Атаки проводились хаотично и нескоординированно. Если кто и отличился, так это немецкая штурмовая авиация. Эскадрилья штурмовиков Hs-129B-2 атаковала 4-ю гвардейскую танковую бригаду. Немецкие пилоты показали себя мастерами своего дела и большими фантазёрами. По разным заявлениям, они уничтожили не то 80, не то даже 105 советских танков. Непонятно, с кем после этого вела бои дивизия «Тотенкопф» и чем, если учесть якобы понесённые накануне потери. Так что к донесениям лётчиков следует относиться с очень большой осторожностью. К генеральским тоже, потому что Ватутин сообщил в Ставку об уничтожении 1674 танков. Танковая армия Гота больше не существовала, только сам генерал Гот об этом не подозревал.
Вообще, как нетрудно заметить, в период Курской битвы наибольшие неприятности советским войскам доставляли именно попытки контратак. Когда наши войска стояли в обороне, немецкие танковые части несли огромные потери и продвигались крайне медленно. Но лишь советскими генералами овладевал зуд активности, как это сразу облегчало задачу противника. Именно после провалившегося контрудара 9 июля немцы добились заметных успехов и вплотную подошли к Прохоровке. Но окончательно прорвать оборону советских войск не удалось ни Кнобельсдорфу, ни Хауссеру, поэтому приказ Гота двигаться на Обоянь и Курск не был выполнен.
После панических заявлений Ватутина и прибывшего к нему представителя Ставки генерала Василевского Сталин передал Воронежскому фронту из состава Степного ещё две армии — 5-ю гвардейскую и 5-ю гвардейскую танковую, которые начинали выдвигаться в район Прохоровки. Назревали крупные события, которым советская историография придаёт особое значение.
Совершенно отдельного рассмотрения заслуживает сражение под Прохоровкой, хотя выделять его из общей картины Курской битвы неправомерно. Оно является неотъемлемой составляющей боёв на южном фасе и выделяется разве что своими масштабами. Кстати, это был уже третий по счёту контрудар советских танковых частей по наступающим немцам. До него были контратаки танковых армий Родина и Катукова.
Знаете, в своё время мне пришлось по служебным делам побывать в Курске, и я просто не мог, понимаете, не мог не побывать в знаменитом мемориале. В воскресенье мы с товарищем отправились на экскурсию. Впечатление осталось очень сложное. Больше всего меня поразили тишина и запустение в музее. Я прекрасно помнил суету и толкотню на Мамаевом кургане и вот такое… Конечно, мемориал расположен не в центре города-миллионера, но если на весь музей оказывается ровно двое посетителей, невольно задумаешься. Смотритель даже, кажется, слегка испугался, когда вдруг объявились гости. Но это так, к слову.
Вообще ситуация с боем под Прохоровкой гораздо более сложна и многогранна, чем её представляют даже наши историки. Нельзя всё сводить к одной только контратаке Ротмистрова 12 июля. Следует рассмотреть события предыдущих дней, и бои на других участках Восточного фронта, потому что они имели самое прямое влияние на ход боёв под Курском.
К 10 июля темп наступления южной группировки значительно снизился, однако она продолжала двигаться вперёд. За пять дней боёв она продвинулась на 25 километров, хотя планом операции предусматривалось, что это расстояние будет пройдено в первый же день. Немцы понесли большие потери — более 40% танков и штурмовых орудий вышли из строя. Многие из них удалось отремонтировать, однако ведь требовались они здесь и сейчас, а не через пару дней и уж подавно не через неделю.
Генерал Гот был вынужден разделить свои силы. II танковый корпус СС продолжал наступление на Прохоровку, но XLVIII танковый корпус фон Кнобельсдорфа был вынужден повернуть на север, чтобы обеспечить его левый фланг от угрозы со стороны войск Катукова. На юге III танковый корпус армейской группы «Кемпф» завяз в советской обороне и с огромным трудом обеспечивал фланг ударной группировки Гота. Находящийся ещё южнее XI корпус генерала Рауса опасно растягивал свои позиции. Две пехотные дивизии обеспечивали всё основание танкового клина Манштейна. Но нанести удар именно здесь Ватутину даже в голову не пришло.
10 июля союзники высадились в Сицилии. Но, несмотря на это, Гитлер приказал не приостанавливать операцию «Цитадель», так как Манштейн продолжал наступать. В связи с этим возникает интересный вопрос: сообщили или нет Модель и Клюге о том, что наступление на северном фасе прекращено? Знали об этом Манштейн и Гитлер? Создаётся впечатление, что нет.
В ночь на 10 июля противники подтянули к линии фронта резервы, но у Ватутина их было больше. Получив две свежие стрелковые дивизии, Катуков должен был остановить попытки XLVIII танкового корпуса прорваться на Обоянь. Кроме того, Ватутин передал ему из своего резерва V гвардейский танковый и X танковый корпуса.
Фон Кнобельсдорф оптимистично смотрел в будущее, хотя к этому дню численность танков в его корпусе упала до 173 машин. Дивизия «Гроссдойчланд» начала атаку в 3.30 и довольно быстро прорвала оборону, но развить успех не сумела. За день ожесточённых боёв она сумела продвинуться только на 5 километров к северу от Верхопенья. Это вынудило фон Кнобельсдорфа обратиться к генералу Готу с просьбой о помощи. Но Гот сумел выделить ему лишь горстку пехотинцев.
Всё это время III танковый корпус армейской группы «Кемпф» пытался сломить сопротивление 7-й гвардейской армии, так как должен был прикрывать южный фланг армии Гота. К вечеру 10-июля 6-я танковая дивизия потеряла более половины своих танков. Вообще сам XI корпус оказался в опасном положении, оголив оба своих фланга, потому что XI корпус Рауса просто не имел достаточно сил, чтобы прикрыть растянувшуюся линию фронта. 19-я танковая дивизия немцев добилась определённого успеха, но лишь потому, что командующий 69-й армией генерал Крюченкин сам отвёл войска, чтобы сократить линию фронта и создать резервы. Во второй половине дня, получив нагоняй от Манштейна, Кемпф приказал 6-й и 19-й танковым дивизиям при поддержке «тигров» наступать вдоль реки Северский Донец на Сабынино. В результате немцы сумели продвинуться за день на 12 километров, но всё равно отставали от корпусов Гота.
II танковый корпус СС обергруппенфюрера Хауссера 10 июля наступал по обоим берегам реки Псел силами дивизий «Лейбштандарт» и «Тотенкопф», однако серьёзного успеха не добилась ни одна из них. Дивизия «Дас Райх» весь день вела ожесточённые бои, но практически не сдвинулась с места. Этот день стал для немцев одним из самых неудачных.
Как ни странно, обе стороны смотрели на ситуацию довольно оптимистично, хотя основания для беспокойства имелись и у русских, и у немцев. Кнобельсдорф и Хауссер готовились продолжить наступление на Прохоровку, а Ватутин собирался встретить их контрударом. Он отдал приказ Катукову прочно удерживать фронт, но одновременно собрать силы для контрудара. Главной задачей Катукова становилось не допустить участия дивизии «Гроссдойчланд» в наступлении.
