Из воспоминаний бывшего сержанта 1330-го полка Иваненко:
«...за водой мы пробирались на соседний участок к источнику в деревню Камары или в деревню Благодать. В конце ноября, когда утихли бои, мы спустились с холма, на котором стояла дер. Камары. У подножья холма в круглом окопчике стояло большое морское орудие. Его щит был изрешечен бронебойными снарядами и пулями. Весь окоп до верха был завален длинными гильзами. Рядом на промерзшей земле штабелем в два ряда были уложены погибшие моряки – расчет орудия. Я насчитал двадцать четыре трупа. Тыловые раздевали их, складывая шинели и бушлаты в кучу, рядом с орудием и хоронили их тут же... в соседней траншее...».
21.11.41 года была предпринята атака на хутор Кара-коба при поддержке танка «БТ» и пяти вооруженных пулеметами тракторов «Комсомолец». Вполне понятно, почему в сводке не даны результаты подобной атаки. Представьте себе, на штурм сильно укрепленной позиции направить легкобронированный танк, вооруженный пулеметом, и трактора, вооруженные, опять-таки, пулеметами… По¬теряв большое количество солдат и боевой техники гитлеровцы прекратили штурм города. Бои на участке 1-го сектора обороны шли до 25 ноября, но ни одна из сторон решающего успеха добиться не смогла.
Всего за время боев по отражению первого штурма были потеряны 15 артиллерийских дотов, расположенных в опорных пунктах. Потеря этих укреплений была тяжелой для обороны Севастополя, так как на очень большой оборонительный район не хватало инженерных частей и подразделений военно-полевого строительства. Доста¬точно сказать, что из прибывших из Одессы в Крым инженерных частей три батальона были расформированы из-за неукомплектованности, а два управления военно-полевого строительства из трех были переброшены под Сталинград. Ощущалась нехватка цемента для строительства оборонительных сооружений. Но именно сопротивление маленьких гарнизонов дотов позволило выиграть время до подхода частей Приморской армии. Из части долговременных огневых точек орудия эвакуировать не удалось, но с потопленных и поврежденных кораблей поступили новые орудия.
Командующий флотом по-прежнему был настроен «эвакуироваться» из Севастополя. Филипп Сергеевич уподобился пассажиру транзитного рейса, багаж которого уже успел прибыть к месту назначения, а сам хозяин, из-за бестолкового начальника станции не только опоздал на поезд, но и вынужден прозябать на случайном полустанке…
Утром 23 ноября адмирал Ф.С. Октябрьский направил в Ставку телеграмму следующего содержания:
«Имея Ваше разрешение мой флагманский КП иметь на Кав¬казе, я получил впоследствии Вашу директиву с главной задачей Черноморскому флоту – оборона Крыма, остался в Севастополе. Сейчас в связи изменившейся обстановкой... учитывая, что весь флот базируется базах Кавказа, что эвакуация из Севастополя всего ненужного обороне, всего наиболее ценного закончена, что руководить Азовской флотилией, Керченской, Новорос¬сийской и другими базами, всем флотом, его операциями, бу¬дучи оперативно подчинен Козлову, из Севастополя невозмож¬но, прошу Вашего разрешения перенести руководство флотом в Ту¬апсе, оставив Севастополе своего заместителя по обороне Главной базы контр-адмирала Жукова, с небольшим аппаратом, подчинив ему моего заместителя по сухопутным войскам командующего При¬морской армией генерал-майора Петрова».
Попробую прокомментировать этот, по всем меркам галематейный текст. Если бы я не знал, как происходит обработка текстов при приемо-передаче шифротелеграмм, то решил бы, что отправитель телеграммы был пьян. Для начала, адмирал пытается обвинить (?) представителей Ставки в противоречивых приказаниях. Напоминает о том, что имея разрешение на перенесение КП флота на Кавказ, был готов туда отправиться, но выполняя Директиву Ставки по обороне флотом Крыма, вынужден был остаться в Севастополе… Теперь же, закончив эвакуацию из Севастополя имущества флота и переведя в базы Кавказа корабли, испытывая сложности в управлении силами флота, базами и флотилиями из Севастополя, он просто обязан находиться во главе аппарата управления флотом и повторно просит разрешения перенести руководство флотом в Туапсе (кому не понятно, что руководство флота – это Октябрьский и Кулаков? – Б.Н.), оставив в Севастополе своего заместителя по обороне Главной базы контр-адмирала Жукова.
Не прошло и двух недель как контр-адмирал Жуков был Октябрьским отрешен от всех должностей: заместителя командующего флотом по сухопутной обороне Главной базы, командира Главной базы флота, коменданта Севастопольского оборонительного района и направлен командовать Туапсинской базой. Теперь же Филипп Сергеевич великодушно был готов оставить Жукову в Севастополе сформированный им штаб и даже подчинить ему генерал-майора Петрова, которого он с таким трудом спихнул с должности командующего СОР…
Если Филипп Сергеевич считал свое пребывание на посту командующего СОРом досадной помехой и «ощущал» (?) себя, по-прежнему, исключительно командующим флотом, то почему бы ему не поделиться властью в Севастополе с тем же Жуковым?
В тоже время, спеша покинуть осажденный Севастополь, Филипп Сергеевич не сомневается в том, что при убытии на Кавказ за ним будет сохранена должность командующего СОРом. Точно так же, находясь в Севастополе, он и мысли не допускал, что в Туапсе вместо него назначат другого командующего флотом…
Не исключено, что все объяснялось проще и тухлее…
Очередной раз, прочувствовав в полной мере всю серьезность положения Севастополя, Октябрьский откровенно пытался переложить с себя весь груз ответственности за судьбу Главной базы флота на Гавриила Жукова.
Возможно, у Вас другое мнение? Утверждение о том, что без Октябрьского не была бы подготовлена десантная операция на Керченский полуостров, не выдерживает критики.
Как Николай Герасимович Кузнецов должен был расценивать действия Филиппа Сергеевича Октябрьского, прочитав текст телеграммы? В какое положение Октябрьский ставил этой телеграммой своего непосредственного начальника – Наркома Кузнецова, по личной инициативе которого он был назначен командующим СОР? Как должен был объяснить Кузнецов суть этой телеграммы членам Ставки и Сталину? Текст ответной телеграммы Кузнецова не сохранился.
Быть может, Николай Герасимович, пожалев бланк ЗАС, выразил свое мнение Филиппу Сергеевичу «открытым текстом», по телефону, чтобы не подвергать каверзам «шифрования» свое мнение по данной проблеме?
ПЕРИОД МЕЖДУ ПЕРВЫМ И ВТОРЫМ ШТУРМАМИ
В начале главы по исследованию событий отражения первого штурма я попытался обосновать целесообразность второй части исследования. Первая часть исследования состоит из описания отдельных фрагментов деятельности адмирала Ф.С. Октябрьского в период руководства им Севастопольским оборонительным районом. Она, естественно, не охватывает всей картины обороны и потому не дает оснований для общей оценки деятельности адмирала на этом посту. Вторая же часть исследования базируется на архивных материалах-сводках, донесениях, мемуарных источниках, позволяя отслеживать день за днем события на рубежах обороны и в штабах руководства. Только на фоне общей панорамы событий можно будет еще раз проследить и объективно оценить деятельность командующего СОР и руководимого им штаба. В известной мере вторую часть исследования можно считать справочным приложением к первой части, позволяющей уточнить или оспорить выводы и заключения, сделанные в отдельных главах первой части.
