ЖИНЕТТ.
Мы его живым уже не увидим. Вы должны были что-то сделать! Наше поведение – это же неоказание помощи человеку, когда его жизнь в опасности. Она его убивает, эта мерзавка! Надо подняться и посмотреть!
ТАПЮ.
Не надо впадать в панику. Она, наверно, уложила его, чтобы он отдохнул. Может, она старается поддержать его морально. Это тоже относится к услугам, которые она оказывает.
ЖИНЕТТ.
Я сейчас позову легавых.
В эту минуту в дверях гостиницы появляется месье Соломон. Он стоит, держа в одной руке перчатки и трость, в другой – шляпу, он ничуть не утратил своего легендарного внешнего достоинства. Он бодрым жестом нахлобучивает на голову шляпу, сдвинув её слегка набок, и направляется к ожидающим. Садится в машину.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
(улыбнулся, задумчиво)Многочисленные растения и некоторые породы рыб имеют неограниченную продолжительность жизни…
ИНТ. КАБИНЕТ В КВАРТИРЕ МЕСЬЕ СОЛОМОНА УТРО.
Месье Соломон сидит в кресле за столом. На столе лежат альбомы с марками и открытками. Входит Жан. Месье Соломон жестом приглашает Жана сесть. Жан садится напротив месье Соломона.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я собираюсь продать свою коллекцию марок. Пришло время подумать о другом.
ЖАН.
Не надо думать о другом, месье Соломон. С вашей железной конституцией вам незачем об этом думать.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Ну и шутник же ты, Жано. С марками я уже сделал, что мог, подхожу к концу коллекции…
ЖАН.
Я хотел поговорить с вами о мадемуазель Коре.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Как она поживает? Я надеюсь, ты продолжаешь ею заниматься?
ЖАН.
Спасибо, месье Соломон, это мило, что вы обо мне подумали.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Любопытно, как прошлое всё больше оживает по мере того, как стареешь. Я всё больше о ней думаю. Это была другая эпоха, Жано. Мир занимал меньше места. Да и оставалось его куда больше для личной печали, чем сегодня.
ЖАН.
Я думаю, что вы ведёте себя с ней непростительно, месье Соломон. Вас распирало от злопамятства в течение тридцати пяти лет, срок немалый, теперь хватит. Это даже неэлегантно, а вы всегда так хорошо одеты. Вам следовало бы увезти её с собой.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
(прищурил глаза, с лёгким оттенком недоверия)А куда именно ты хочешь, чтобы я увёз её с собой, мой маленький Жано?
ЖАН.
В Ниццу, месье Соломон, всего-навсего в Ниццу. (месье Соломон помрачнел.)Вы с вашей легендарной снисходительностью должны её простить, месье Соломон. Она отказывается даже пойти в кафе на Елисейских полях, представляете! Она не может забыть. И она часто при немцах проходила мимо этого подвала…
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Так почему же эта курва ни разу туда не зашла?! (с отчаянием бьёт кулаком по столу)Почему ни разу, ни единого раза она меня не навестила? Почему она до сих пор хранит ЕГО фотографии!.. …второй ящик комода, под старыми документами…
ЖАН.
(ошеломлённый)Это злопамятство, месье Соломон, вот что это такое. И это нехорошо.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Ты и представить себе не можешь, как я страдал… Я её любил… Я любил её наивность, её чуть хрипловатый голос, её маленькое личико мудачки. Всегда хотелось её спасать, защищать в промежутках между её мудачествами. Это надо же умудриться так испортить себе жизнь, как она. Я иногда ею восхищаюсь. Испортить себе жизнь ради любви – это не всем дано.
ЖАН.
В таком случае, вы должны и собой восхищаться.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Ты парень… неожиданный, Жан.
В кабинет вошли Жинетт, Чак и месье Тапю.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Что случилось?
ЖИНЕТТ.
Случилось то, что мадемуазель Кора Ламенэр попыталась уйти из этой жизни.
ИНТ. БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА ДЕНЬ.
Месье Соломон, Жан и СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА стоят перед ширмой.
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Мадемуазель Кора находится здесь уже тридцать шесть часов и жизнь её теперь вне опасности. Я думаю, что нам здорово повезло, что она не бросилась под поезд метро или в Сену. Она просто приняла, слишком большую дозу лекарства. Приходящая прислуга долго звонила в дверь, но никто не открыл, и тогда она вызвала полицию, и благодаря этому её удалось спасти. На тумбочке у кровати лежала записка с кратким объяснением этого поступка. Когда её спросили, надо ли кого-нибудь предупредить, она попросила позвонить в "SOS-добровольцы", там у неё есть знакомый. Говорите с ней поменьше, ей вредно волноваться.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я бы хотел взглянуть на записку которую она оставила, вы могли бы мне её показать?
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Это не возможно.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Почему?
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Потому что вы не являетесь членом её семьи.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Кроме меня, у неё никого нет на свете.
Старшая сестра сомневается, как ей поступить, но Жан знаками – и головой, и рукой – показывает ей: нет, нет, нет.
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Это не возможно.
Месье Соломон и Жан зашли за ширму и сели на стулья по обе стороны кровати, где лежит мадемуазель Кора. Она укрыта белым одеялом до самого подбородка.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Из-за кого, Кора? Из-за него… или из-за меня?
Мадемуазель Кора молчит. Подошла медсестра и знаком показывает, что визит окончен, месье Соломон и Жан встали. Жан сделал шаг, чтобы выйти, но месье Соломон не двигается с места.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я ещё приду.
Оба вышли. Через некоторое время в палату вошёл Жан, и сел на стул.
ЖАН.
Кора.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
(улыбнувшись)Что тебе ещё надо, Жано, мой Зайчик?
ЖАН.
Твою мать! Почему ты это сделала? Из-за него? Или из-за…
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Из-за тебя? Ой нет! Нет. Не из-за тебя и не из-за него. Это… не знаю, я не знаю, как сказать. Из-за всего, вообще… Мне надоело от кого-то зависеть. Старая и одинокая, вот как это называется. Понятно?
ЖАН.
Я подскажу тебе одну штуку, Кора. Когда ты себя чувствуешь одинокой и старой, думай о тех, которые тоже одиноки и стары, но живут в нищете и в приютах. И ты себя почувствуешь лучше. Потому, что поймёшь, что живёшь в роскоши.
Жан встал и подошёл к медсестре.
ЖАН.
Мадемуазель хотела бы, чтобы ей вернули её прощальную записку. И если не сложно дайте листок бумаги и ручку.
