Любимым назвать Михал Михалыча у Руси язык не поворачивался. Но, несмотря на сей факт, вечерние дополнительные занятия он уже ждал и даже торопил время. Сначала Руслан думал, что это происходит от известного принципа – «раньше сядешь, раньше выйдешь». То есть, чем быстрее отзанимаешься, тем быстрее смоешься с ясных карих очей. Но смываться сразу всё равно практически не получалось. Миллеры частенько стали приглашать Руслана провести с ними вечер. То на чашечку пунша, то на ужин (когда Руся сразу после школы попадал в дружелюбную семью), то угощали горячим шоколадом. Приглашал, естественно, не завуч, а Ромео, который околдовал юношу окончательно.

Кстати, после занятий с Ромео, тоже приходилось проводить время под душем перед сном. И мечтал он не о какой-нибудь старшекласснице, и даже не о Селене Гомес, а о Ромео, признаваясь себе в своей ненормальности. Возбуждающие касания настойчивого репетитора в последнее время участились. Руся замирал, когда пальцы Ромео, как бы невзначай, проводили по его спине, поглаживали поясницу, и ладонь опускалась на попу, от чего кожа покрывалась путешествующими по всему телу пупырышками. Он не отодвигался, позволял такие вольности, делая вид, что ничего не происходит, хотя организм кричал с требованием о большем.

Сегодня Ромео пожаловался, что у него болит спина от сидения на стуле за столом и расположился в кресле. Он полулежал, раздвинув ноги, смотрел на Русю ласкающим взглядом и гонял его по правилам пунктуации. Руслан под таким взором уже не таял и не плавился, не растекался лужицей, он просто находился в таком растопленном состоянии всегда, как только в поле его зрения появлялся филолог-стилист. Состояние твёрдого тела его не беспокоило, кроме одного единственного места. Там было настолько твёрдо, что тягаться в каменном стояке даже не смог бы знаменитый цветок хозяйки медной горы. Остальные же части были пластилиновыми. Ромео, если бы захотел, слепил бы из них то, что нарисовала его фантазия. «Я его слепила из того, что было». Кажется, эти слова были про Руслана.

- Чёрт! – вдруг вскрикнул Рома и, согнувшись, схватился за ногу.

- Что случилось? – подскочил Руся.

- Мышцу свело, - пальцы Ромео впились в икроножную мышцу.

- Сидите спокойно, я разомну. – Руслан склонился, задрал к коленке штанину и стал аккуратно мять ногу юноши. – Где больно?

- Чуть выше, - прошептал репетитор.

Руся передвинул руки под колено.

- Так лучше?

- Да.

Не успел Руслан опомниться, как Ромео схватил его за руки и потянул, усаживая себе на колени.

- Посмотри на меня, малыш, - Руся послушно поднял глаза на молодого человека. Он так красив! Нежная светлая кожа, платиновые волосы, чарующий взгляд. С громким стуком сердца нельзя справиться. – Тебе уже скоро восемнадцать?

- Да. Десятого ноября. Я взрослый! – маленькие озорные бесенята вдруг заплясали внутри, порываясь вырваться на волю .

- Надо же! Всего неделя и совершеннолетие, - Ромео почти вплотную придвинулся. Как же будоражит эта близость! Руки мягко удерживают, не давая соскользнуть с колен.– Скажи, тебе хотелось бы меня поцеловать? – этот вопрос вогнал в замешательство. Руся сконфуженно опустил ресницы и вцепился в край пуловера. Щёки красочно запылали, и уши, кажется, тоже.

- Сними кофту, жарко же.

Руки сами, не спрашивая своего хозяина, стянули мягкую шерстяную ткань и бросили на пол. Изящные пальцы Ромео провели по юношеской груди, погладили гладкую кожу, мягко потёрли соски, от чего они тут же набухли и стали чувствительными. Рома наклонился и легко обвёл языком торчащие горошины. Озноб прошёлся по коже. А губы Ромео не дают одуматься, трогают мягко шею, раз, еще раз, двигаясь вверх, к подбородку, достигают рта, и касаются их так ласково, что перехватывает дыхание. Запоздалая паника отрезвляет.

Руся упёрся в плечи Ромео ладонями, пытаясь оттолкнуть. Тихий смех, чужой язык заскользил по кромке губ, пробуя их на вкус, погладил, зубы чуть прикусили нижнюю губу и оттянули вниз. Губы Ромео восхитительно-мягкие, сладкие, нежные…. Руся раскрыл рот, пропуская настойчивый язык внутрь. Он ворвался, коснулся нёба, языка, полизал, даря безумное желание. Сознание затопило, закрутило в вихре незнакомых ощущений. Руслан даже не понял, что ответил на поцелуй, инстинктивно подстраиваясь под чёткий ритм. Глаза сами закрылись. Руки обняли за плечи Ромео и прижали к себе. Он грудью ощутил тонкую ткань рубашки, пуговицы на ней, потёрся о них, чуть царапая кожу. Рома ловко расстегнул пуговицу и ширинку, давая возможность глубоко вздохнуть. Ладонь его легла на тонкий хлопок плавок и несильно надавила, потёрла через ткань твердую плоть. Руся несдержанно всхлипнул, часто задышал через нос, и совсем неожиданно для себя испытал пик удовольствия, намочив плавки. Боже! Какой позор!

- Быстрый. Какой же ты быстрый. – Ромео немного отодвинулся от своей жертвы. Залюбовался на смущенного растрёпанного паренька, его томный испуганный взгляд и зацелованный припухший рот.

- Наше занятие закончено.

Руслан подскочил с колен Ромео и стал трясущимися пальцами застёгивать ширинку. Взял протянутый ему пуловер, натянул на себя и метнулся, было, к двери.

- Руслан, подожди!

Вот как теперь смотреть в эти серые глаза?

- Ты испугался?

Да, он испугался, ему стыдно и больно. Ему понравилось. Противоречивые чувства терзают его.

- Успокойся.

Так уютно в кольце участливых рук. Они гладят по спине, выпрашивают прощения.

- Прости меня, Руслан. Я поторопился. Ты мне нравишься, очень нравишься.

Самое смешное, что Ромео ему тоже нравится. Руся начинает смеяться. Нервно, неестественно, пугая Ромео.

- Ну, что ты? Всё хорошо.

Губы, что целовали его, собирают слёзы со щёк. Слёзы? Ну, вот. Он ещё к тому же и плакса.

- Всё?

- Да. – Вот уже и легче. – Я пойду?

- Конечно. До завтра.

- До завтра.

Руслан медленно брёл под моросящим дождиком. Дождь в ноябре. Наверное, он перейдёт в мокрый снег. В его день рождения всегда идёт снег. Недавно он радовался, что ещё чуть-чуть, и он официально станет взрослым. А теперь вдруг стало страшно взрослеть. Но время неумолимо бежит вперёд, и хочешь, не хочешь, скоро придётся переступить черту, которая разделяет жизнь на «до» и «после». И в этом виновато совершеннолетие.

========== Глава 12 ==========

        Ночью не спалось. Руслан ворочался с боку на бок, отгонял навязчивые мысли и считал пингвинов. Пингвины все как на подбор были с бабулиным лицом, грозили пальцем и обещали сделать «а-та-та». Юноша добросовестно закрывал глаза и ждал сна. На пятидесятом пингвине счётный процесс вытеснили воспоминания о губах Ромео. Первый в его жизни поцелуй оставил восхитительное послевкусие. Руся будто заново ощутил поглаживания умелого языка, от чего тут же отозвалось тянущим чувством внизу живота. Юноша облизнулся, провёл руками себе по груди и дотронулся до сосков. Здесь побывали пальцы Ромео и оставили свои невидимые следы. Кажется, он до сих пор ощущает мягкие прикосновения, как перекатывают подушечки между собой торчащие горошины и слегка пощипывают. Руся повторил движения своего репетитора и чуть слышно застонал. Было приятно, но ещё приятнее снова почувствовать на себе желанные руки. Судя по действиям Ромы, он знал что делает. Так получается, что этот юноша из того круга людей, которых называют геями? А он сам кто?