Внезапно он осекся, и воцарилось тяжкое молчание. Потом он снова заговорил.

– Я провел эту неделю в Аздраке, точнее, поблизости от Аздрака. Огромная страна, совсем не похожая на Штаты, совсем другая.

– Мне кажется, Джиппи также упоминал какой-то дворец.

– Пойдем в дом, Шелл. О'кей?

Он вышел из машины. Я открыл дверцу со своей стороны, подождал немного, пока он вытащит свой прибор. Осторожно ступая, прижимая свой "черный ящик" к груди, Дев направился к дому. Я пристроился рядом.

– Дев, меня интересует скважина Уилфера...

Это было последнее слово, которое я произнес, а произнести следующего я уже не успел, потому что раздались выстрелы.

Именно тогда, между этим словом и тем, что должно было последовать. Я определил, что это были выстрелы из винтовки и с не очень дальнего расстояния, менее чем со ста ярдов. Они были громкими, одинаковой силы и звучали отвратительно, будто переламывались сухие кости.

Эта история могла оказаться совсем иной, если бы очередность выстрелов была лучше рассчитана, а целились бы точнее. Но этого, к счастью, не случилось. Сначала прозвучал один выстрел, потом наступила пауза в две или три секунды, затем следующий выстрел, опять такая же пауза, потом сразу три подряд, они последовали друг за другом слишком быстро, как если бы стрелявший вдруг понял, что промазал и старался наверстать упущенное. Мерзавец, должно быть, увидел, что мы продолжаем идти. Потому что мы торопились, чертовски торопились, во всяком случае я.

Через одну долю секунды после первого выстрела я подпрыгнул и оказался высоко в воздухе, а потом сделал еще один прыжок и уже сверху слышал остальные выстрелы и то, как пули ударялись об асфальт где-то поблизости от моих ног и рикошетом отлетали со звоном – дзин.

Но Дев, этот идиот, был все еще на приличном расстоянии от того места, где после двух прыжков оказался я. Он согнулся, обнимая свой тяжелый "черный ящик", и двигался быстро, но ноги ставил бережно и осторожно. Его движения замедлял этот чертов прибор.

Я же считал, что это как раз тот момент, когда скорость – самое главное. Поэтому и шлепнулся на асфальт, повернулся, сделал еще один прыжок, но на этот раз в направлении слабоумного Девина Моррейна.

Его взгляд не отрывался от чего-то впереди, по-видимому, там было что-то важное, и он торопливо приближался к нему, как большой хромой краб, глаза его напряженно всматривались во что-то, а во что, я не имел ни малейшего представления.

Я находился на расстоянии добрых десяти футов от Моррейна, когда, бросив торопливый взгляд в то место, которое приковало к себе внимание Моррейна, я убедился, что там не было ничего, кроме скалы. Большой скалы, а точнее, огромного-преогромного валуна, но другого там ничего не было.

Я сказал себе: единственное, чего хочет этот странный малый, – добраться до валуна и спрятать за ним свой "черный ящик", чтобы обезопасить от всех летающих вокруг пуль. Но это было совершенно бессмысленно.

Я уже упоминал, что был в десяти футах от него, когда все это пришло мне в голову, вот я и прыгнул, чтобы заставить этого кретина опуститься вниз и тем самым спасти от пуль. Я заорал:

– Брось эту чертову штуку, ты, псих, и ложись!

Таким образом я в какой-то степени привлек его внимание. Совсем капельку внимания. Я почти добился цели, толкнув его плечом и заставляя опуститься, когда заметил, что голова Моррейна повернута ко мне и, хотя его ноги все еще продолжали свои шаркающие движения, правая рука оказалась вытянутой в мою сторону. Я это осознал, потому что он ударил меня раскрытой ладонью прямо по лбу, в самую середину.

"Это чертовски странно", – подумал я.

Случившееся со мной чрезвычайно походило на весьма распространенную ситуацию в регби, когда овладевший мячом толкает приблизившегося противника вытянутой рукой в лоб и несется к воротам.

Не исключено, что, кроме гоночных автомобилей, Моррейн попробовал себя еще и в других видах спорта и что он провел веселенький сезон в Лос-Анджелесе. Держа в объятиях свой "ящик", он продолжал двигаться к скале, но то, что случилось со мной, обычно не случалось с профессиональными игроками. А произошло это отчасти оттого, что толчок в голову оказался для меня полной неожиданностью. Уж чего-чего, а этого в такой ситуации я от Моррейна никак не ожидал. Чуть позже я снова оказался рядом с ним, и я хотел использовать эту возможность, чтобы сбить его с ног и, если повезет, спасти его жизнь. И вот пожалуйста – удар – и я оказался опять на расстоянии двадцати или тридцати футов от него! Сначала покатился, потом приземлился и, наконец, замер – мой подбородок уперся в асфальт дорожки.

– Эй!

Я так понял, что окрик принадлежал Деву Моррейну, к которому в тот момент я не испытывал большой теплоты. Я помнил только, что кто-то в нас стрелял, но теперь, казалось, опасность потеряла значительную часть своей актуальности. Кроме того, у меня было такое ощущение, что это случилось давным-давно. Поэтому я осторожно поднял голову, покрутил ею, осматриваясь и отыскивая Моррейна.

Да, это кричал он. Он все-таки сумел добраться до скалы. "Черный ящик" стоял на асфальте у ее основания.

– Эй!

– Ах, заткнись ты!

– Шелл, с тобой все в порядке?

– Теперь ты меня спрашиваешь. Где ты был, когда я в тебе нуждался?

– Что, черт возьми, случилось? Тебя задело? Я имею в виду пулей?

– Нет, это была не пуля.

И тогда я понял, что если этот стрелок все еще находится где-то поблизости и по-прежнему мечтает меня пристрелить, то на этот раз сделать это ему было бы легче, потому что я больше не был движущейся мишенью. Значит, его уже поблизости не было. Почти наверняка. Я поднялся и заковылял к Моррейну. Ничего из ряда вон выходящего не случилось, если не считать того, что я, возможно, отшиб себе копчик.

Дев серьезно смотрел на меня.

– Все в порядке?

– Думаю, зашиб копчик.

– Боже, кто-то стрелял в нас!

– Но в остальном я чувствую себя прекрасно. Кроме... подбородка, который я тоже сильно ушиб, а также кожи на руках...

– Но кто-то же стрелял в вас или в меня? Кому, черт возьми, понадобилось в нас стрелять?

– А также и ног, и грудной клетки, и... Боюсь проверять все остальное. Кому понадобилось в нас стрелять? Черт бы меня побрал, если я знаю. Но это хороший вопрос.

Да, это был хороший вопрос. Задать-то его было легко. Труднее было получить хороший ответ.

Когда мы двинулись к дому, я спросил Дева, что он, черт возьми, думает о своем поведении, когда он шел на цыпочках, будто гулял среди тюльпанов, а вокруг свистели пули. Он сказал, что вообще-то его холаселектор очень неприхотлив, но в нем есть тонкая ртутная пленка, своего рода сердце основного его компонента, называемого "мультифазовым виброном", и что малейший толчок способен ее погубить.

Такое объяснение не вполне меня удовлетворило. Может быть, потому, что я не имел ни малейшего представления о том, что такое "мультифазовый виброн". И я не мог не подумать, а имеет ли об этом представление кто-нибудь еще.

В доме я тотчас же подошел к телефону, но Дев отобрал у меня трубку.

– Я так понимаю, что вы собираетесь позвонить в полицию, – начал он. – Забудьте об этом.

– Но, Дев, есть все основания полагать, что парень собирался убить именно вас. Если бы меня – такое бы произошло поблизости от моего дома. Но ведь это-то ваш дом.

– Забудьте об этом, Шелл.

То же самое, что и раньше. То же самое! Все вернулось на круги своя. За небольшим исключением: если я хочу сообщить в полицию, что кто-то стрелял в меня, то все нормально, сказал Дев. Все о'кей. Но он решительно не хотел, чтобы я впутывал в это дело его. Я не стал спорить.

Мы сидели и говорили о том, что же случилось. Совсем недолго, минут пять – не больше. И две из них были потеряны, потому что вскоре в комнату ввалилась Петрушка, естественно, с голым задом, впрочем, все остальное было тоже голым, и начала веселый импровизированный танец. Но Дев послал ее. Не куда-нибудь подальше, а только из гостиной.