Лицо шейха наводило на мысль о неистовом солнце и неукротимых ветрах. А мое, должно быть, производило впечатление побитого градом. А то и молнией! Нос, вероятно, самая примечательная деталь моего лица. После того как с ним произошла первая неприятность, он был исправлен прекрасным доктором. Но, увы, еще до того, как мой бедный нос был чудовищно изуродован вторично, этот доктор умер. Смерть – дело тяжкое, конечно, но и мне пришлось нелегко. Над моим правым глазом тонкий шрам, а кожа над левым ухом так и не наросла в том месте, где ее отхватила пуля головореза, и... Но сказанного достаточно!

Человек, стоявший в двери, проговорил:

– Вы мистер Шелдон Скотт.

Это было категорическое утверждение, а не вопрос. Категоричность была в самой манере говорить, а не в тембре его металлического, но мягко звучавшего голоса.

– Верно, Шелл Скотт, – сказал я. – Входите. Вы?..

– Я шейх. – За этим последовал поток восхитительных звуков, похожих на переливы флейты. Бархатные согласные, атласные гласные – из всего этого я сумел уловить только слово "шейх" и то, что было очень похоже на имя "Файзули".

Что он там ни сказал, все обласкано мой слух, но осталось загадкой. Так изящная вязь над входом в магометанские мечети чарует глаза непосвященного, но ничего не говорит разуму. Мне стало ясно, что придется догадываться о многом.

Я указал на огромный коричневый диван, косо стоящий на моем мохнатом золотистом ковре, украшающем гостиную, и он двинулся к нему упругой походкой балетного танцовщика. Мгновение – и он уже сидел, при этом ни одна пружина даже не скрипнула.

Я переспросил:

– Шейх Файзули?

– Да, так звучит мое имя. Не совсем так, но достаточно близко...

– Ну, если я ошибся на дюйм или даже пару футов, я попытаюсь...

– Шейх Файзули... Что ж, пусть будет так... Мистер Скотт, я хочу нанять вас, я хочу, чтобы вы оказали мне услугу, услугу особого рода, в известном смысле уникальную, я требую от вас полной конфиденциальности, что крайне важно для меня и моих...

– Подождите минутку, Шейх. Давайте внесем в этот вопрос ясность. Во-первых, я уже нанят. А мое правило – посвящать всего себя целиком одному делу и клиенту.

– Я вам заплачу, я заплачу прекрасно. Я дам вам... мешок золота.

"Так-так, – сказал я себе. – Мешок золота. Парень, это даже лучше, чем просто деньги. Особенно в наши дни".

Шейх, по-видимому, успевший составить некоторое представление о местных обычаях, счел "мешок золота" неоспоримым аргументом и добавил настойчиво:

– Вам лучше поверить мне!

– Звучит заманчиво. Но я ничем не могу помочь вам, Шейх. По крайней мере пока связан делом, которым занимаюсь. А это может значить, что и никогда.

– Но вы даже не знаете, о чем речь. Мой... ах, у меня затруднение, – сказал он. – Вы, конечно, выслушаете, а потом решите?

– Я выслушаю. Могу хоть побиться об заклад, что выслушаю. Весь дрожу от любопытства. Но боюсь, что я уже решил.

Наступило молчание. Шейх Файзули нахмурился и поджал губы.

Через минуту я спросил ободряюще:

– Ну так в чем это затруднение?

– Ах да. Я потерял...

Хотите верьте, хотите нет, но еще до того, как он раскрыл рот, я уже знал, что он собирается сказать. Это была дикая, почти неясная мысль, чудовищная, невероятная. И все-таки!

– Мой гарем.

– Ух! Я знал это.

– Знали?!

– Представьте.

– Мисс Лэйн уверила меня, что вы действительно замечательный детектив.

– Сайнара? Так вот откуда Юпитер!

– Она сказала, что вы – личность с безграничной силой и с аппетитами Гаргантюа, детектив, который почти наверняка быстро найдет мой потерянный, ах, мой любимый...

– Шейх, минуточку. Я просто догадался! Я ничего не знаю о вашем гареме.

– Вы ясновидящий!

– Никакой я не ясновидящий... Ну, поймите, Шейх... танцующие девушки, Аладдин, Али-Баба и сорок разбойников...

– Ах, вот в чем дело! А я-то обрадовался, думал, вы сейчас скажете, где мой гарем и что с ним случилось...

– Нет, ни малейшего представления не имею. Мы ведь говорим о настоящем гареме, так?

– Насколько я знаю, других не бывает.

– Вам видней, вы тут специалист. Так вот вопрос к вам, Шейх. Вы что, потеряли свой гарем?

– Да. Или... нет.

– Может быть только "да" или только "нет". Верно? Но кому лучше петуха знать, куда подевались его курочки?

Кажется, он не заметил или по крайней мере не подал виду, что заметил мою шутку. Вместо этого он медленно произнес:

– Боюсь, он не потерян. Он похищен.

– Похищен?

– Именно так, – подтвердил он.

– Но кем? – спросил я с изумлением. – Кто мог украсть гарем?

– Кто? – повторил я, но уже не удивляясь, а раздумывая – И почему?

– Не знаю, – ответил Шейх Файзули. – Об этом можно только гадать, вот я и пришел к вам. Я вам расскажу об этом затруднении, да?

– Лучше не надо. У меня и так дел по горло, просто голова кругом идет.

– Может, вам кажется, что мой мешок золота, около тысячи долларов, маловат? Я мог бы предложить мешок побольше.

– Не говорите о мешке. Это напоминает мне об Одри. И, право, Шейх, дело не в деньгах. Поверьте, я был бы рад заняться поисками гарема. Но если говорить серьезно, то я всегда работаю с полной отдачей, то есть работаю на одного клиента, а не на двух-трех одновременно. И не собираюсь менять свои правила. Нет, нет.

– Я бы мог предложить по мешку, нет, по мешочку за каждую – ах! – из моих жен. Это составило шесть мешков.

– Точнее, шесть мешочков. Верно? Значит, в гареме шесть курочек. Это весь ваш гарем?

– Ха-ха-ха, – скорее проворковал, чем засмеялся он. Такое предположение его, по-видимому, искренне позабавило. – Это только малая его часть, можно сказать, походный вариант. На самом-то деле у меня – даже не гарем, а сообщество.

– Сообщество, – сказал я тупо. – Так ведь и полдюжины – уже кое-что, Шейх. Хм-м... Их шесть. Шесть.

– Да, шесть. Шесть великолепных созданий. И каждая из них молода, грациозна, чувственна, каждая – хрупкий цветок, помещенный в самые орошаемые сады Аллаха, чтобы благоухать там. Они полностью расцвели, они стройны и гибки, как нежные травы, колеблемые дуновением ветра...

– Шейх, оставим это...

– Белейшими песками Лакашами, да, песками, и жар этих песков не более пламенен, чем уста моей Зизик, или Виздраили, или Моне-ши... Шерешим, Якимы и Разаженлах с глазами, как у пугливой лани... Их груди налиты соками жизни и тяжки, как те сладостные плоды, которые гнут к земле ветви благоуханных садов...

– Прекратим это, Шейх, – сказал я, изнемогая. – Я никогда раньше не бил по зубам шейхов, не хочу учиться этому и теперь. Успокойтесь... ну?

– Успокоиться... да, стать спокойным, умерить свой пыл, почувствовать, как овевает прохлада ночи бедра... прохлада... бедра... ах! Да, сэр, вы мне кажетесь человеком, способным на насилие.

– Не только кажусь, Шейх, – улыбнулся я.

Он замолчал. Но в черных пронзительных глазах я углядел – ведь на то я и детектив, правда, это была чистая случайность, – да, углядел в них пляшущие огоньки восторга, дикого веселья, а возможно, и садизма.

– Для человека, который видит меня в первый раз, – сказал я, – вы довольно быстро уловили, в чем моя слабость.

– Признаюсь, мистер Скотт. Мисс Лэйн информировала меня не только о том, что вы могли бы очень скоро избавить меня от внезапного затруднения. Она намекнула мне и на то, что почти наверняка вызовет ваш живейший интерес. Ваш пламенный интерес! Впрочем, она облекла свою мысль не совсем в такие слова.

– Не сомневаюсь. И, однако, снова Сайнара, да? В этом есть что-то странное и подозрительное.

– Я убежден, мистер Скотт, что мне удастся избежать разглашения некоторых своих тайн. Но я понимаю, что должен предоставить вам кое-какие дополнительные разъяснения. Уверяю вас, сэр, немедленное возвращение и безопасность моего гарема, – на этот раз он произнес это слово более гортанно, – для меня вопрос первостепенной важности. А может быть, и для всей моей страны, Кардизазана. Вам, безусловно, известно, где она располагается?