Трой усмехнулся.

— Возможно, это пойдет ему на пользу. Все говорили ему столько раз, что он написал шедевр, что он сам в это поверил.

— Вы не считаете его роман шедевром?

Он рассмеялся.

— От него разит, как от мокрели, гниющей под лунным светом. Это не мои слова, я где-то их вычитал. — Он заморгал. — Мы достаточно унылое сборище, да?

— Я вас не включаю, мистер Трой. И это вполне искренне. Но что касается ваших друзей, я не в диком восторге.

— Черт побери, они не мои друзья, — он пожевал губу, — и я ничуть не лучше их. Без Чарли… я не смогу продолжить. Это факт.

Эти слова меня неприятно поразили, они были какими-то безнадежными, в них было не только отчаяние, а полная покорность судьбе. Я возмутился.

— Послушайте, я знаю, какие трудности вы испытывали при пении в отсутствие Чарли. Такое часто случается. Но имеются различные приемы терапии, возможно, даже гипноз…

— Все не так просто. Может быть, я позднее вам объясню. Но не сейчас. Чарли был другом. Настоящим другом, не то, что эти… — Он кивнул головой. — Во всяком случае вплоть до нескольких последних месяцев.

Последняя фраза меня поразила.

— Что вы имеете в виду? Что изменилось несколько месяцев назад?

— Достаточно. На сегодня все, Скотт. — Он снова покусал свою губу. — Знаете, мне кажется, мы бы с вами поладили, если бы…

Он не закончил.

— Мне тоже кажется, что вы — настоящий парень! — сказал я от чистого сердца.

Он так не походил на всех тех слизняков, которыми себя окружил, что меня ставило в тупик, почему он терпит их.

Трой протянул мне руку, и я пожал ее.

— Назад, к веселью, — сказал он, усмехаясь. — Они готовы разрезать вас на мелкие кусочки.

— Не сомневаюсь. И некому замолвить словечко в мою защиту.

— А я? Я обязательно его промолвлю.

Я подумал, что так оно и будет.

Я вышел из апартаментов и пошел к лифту. Последнее, что я неясно слышал, была уже сильно поцарапанная от времени пластинка: «…но мы любили любовью, которая больше любви, я и моя Аннабел Ли».

Помывшись и переодевшись, я сел в кресло и принялся размышлять о множестве вещей, в том числе о той компании, которую я только что покинул, потом перекинулся на тех трех подонков, которые пытались меня убить.

Если покушение не было связано с делом Чарли Вайта, я мог бы просидеть до самого утра и так ничего и не надумать. Но, если такая связь существовала… тогда возникала куча других вопросов. Кто, почему, мотив и возможность, ну и тому подобное. Например, откуда они узнали, что я поеду туда? Конечно, возможно, что они следили за мной. Я не ожидал неприятностей, расследуя такое простое дело. Пока я был у Себастьяна, раздавались эти странные телефонные звонки. Да-а, он знал о том, что я собираюсь навестить доктора Витерса… Правда я ему точно не сказал, куда поеду, только упомянул о том, что мне надо еще кое-что сделать. Но сам доктор… Я стал припоминать подробности нашей встречи. Его реакцию, когда он наконец сообразил, что я — Шелл Скотт. Его странную реакцию, когда этот «персик» вышел из соседнего помещения.

Неожиданно я захотел увидеть — как ее зовут? — Да, Плонк. Мисс Плонк. Я поищу по справочнику. Не должно быть особенно сложно.

Верите или нет, имелась всего-навсего одна. Полли Плонк. Я запомнил адрес, но звонить не стал. Мне хотелось ее увидеть.

Это был один из современных отелей. Она занимала шестой номер. Я нашел его где-то в седьмом часу. До сих пор все шло отлично. Приободренный таким везением, я постучал. Шаги. Человек не босиком, а в туфлях на высоких каблуках. Это ясно слышно. Дверь открылась. В проеме двери стояла она.

— Хэлло, мисс Плонк! — поздоровался я.

— Ну, хэлло. Я вас помню. В приемной доктора.

— Я был там потому, что…

Я не закончил фразу. А вдруг ей нравятся больные люди? Интересно, сама-то она от чего страдала. У доктора мне показалось, что болезни от нее так же далеки, как луна или звезды. По-моему, в этот момент я страдал сильнее ее.

— Мне хотелось бы спросить вас кое о чем…

— А что за вопросы?

— Можно мне войти? Возможно, вопросов будет больше.

— Разумеется. Мне безразлично, сколько будет вопросов.

Мне было как-то трудно в ней разобраться. Но внешность у нее была потрясающая. На ней действительно были туфли на высоченных каблуках, голубой свитер из чего-то пушистого и мягкого и синие брюки из эластика. После того поэта мне показалось, что я с отвращением буду теперь смотреть на такие брюки. Ничего подобного, мисс Плонк излечила меня. На ней они выглядели так уместно. Повернувшись, она вошла в коттедж, я следом, она заперла дверь и сказала:

— Присаживайтесь. Хотите чего-нибудь выпить? Господи, как я рада, что вы зашли. А вы?

— Ну… — протянул я, не зная, как отвечать. Но она не слишком слушала, прошла через гостиную в кухню.

— Проходите сюда, — позвала она. — Здесь питье. И я тоже.

Я вошел.

— Ну, не забавно ли? — говорила она. Я только что налила себе мартини. Сейчас налью второй бокал. Или вы предпочитаете что-то из этого?

Она указала на две бутылки со скотчем и бурбоном.

— Мартини, — ответил я, — если не жалко.

— Пейте, сколько угодно. Вот, наливайте сами. После того как выпьем, спрашивайте.

— О чем?

— Не знаю. Вы же хотели задать мне какой-то вопрос.

— Я уже забыл.

Она стояла, прислонившись к раковине, и, если вы воображаете, что кухни не могут действовать возбуждающе, посмотрели бы вы на кухню мисс Плонк! Она была потрясающей! Внезапно я одернул себя. Зачем я сюда явился? Чтобы работать. Почему же теперь стою и млею от нее, размышляя о губах и прочих прелестях? Дело прежде всего!

— Мисс Плонк, — сказал я, — что в отношении доктора Витерса?

— Не знаю. Что вас интересует?

— Послушайте, нам надо… немного помолчать.

Мы вернулись в переднюю комнату, она была очень милой. Хорошая мебель, привлекательные занавески, привлекательная кушетка, Мы сели на нее. Я отпил мартини, потом произнес:

— Мисс Плонк…

— Зовите меня Полли. Меня мучает любопытство…

— Что вас интересует?

— Кто вы такой?

— Меня зовут Шелл Скотт. Вот…

Я сунул ей в руки свое удостоверение. Не знаю, чего я хотел добиться, но я произвел на нее впечатление.

— Я сразу поняла, что вы кто-то…

— Вот и хорошо. Теперь припомните, где мы встретились. Я вошел в приемную доктора Витерса, а вы… ах…

— Да, я ушла в соседнюю комнату, чтобы одеться. На мне ничего не было одето. Но, полагаю, вы это заметили?

— Не сомневайтесь.

Некоторое время мы помолчали, погруженные каждый в свои мысли. Я думал о том, что она не отличается острым умом и наблюдательностью. Поэтому для того, чтобы получить от нее необходимую информацию, необходимо очень осторожно подойти, чтобы не нарушить ее умственного баланса. Сделав очередной глоток, я заговорил:

— Мисс, я хочу сказать, Полли…

— Да, а я буду звать вас Шеллом. Договорились?

— Прекрасно. Когда…

— Вы все выпили. Я пойду наполню ваш бокал. Нет, сделайте лучше это вы.

— Через минуту. Послушайте, когда вы одевались в соседней комнате, доктор Витерс заходил туда. Пробыл он там совсем недолго. Так вот…

Черт возьми, не задаю ли я неделикатный вопрос? Но я набрал побольше воздуха и твердо произнес:

— Что он там делал?

— Звонил по телефону.

— Ага… Прямо в вашем присутствии?

— Я же была за ширмой. Иногда пациенты проходят в тот кабинет, там есть ширма, за которой можно устроиться. И там раздеваются.

— Не повторяйте этого…

И тут я припомнил ширму, я видел ее и стул возле стола, когда открылась дверь.

— Вы хотите сказать, Полли, что он мог не знать, что вы были там? Или позабыл об этом?

— Мог свободно. Он вел себя именно так. Даже не посмотрел, есть ли кто-нибудь за ширмой. Могу поспорить, что вы бы сделали это.

— Точно… Этот разговор. О чем он был?