Почему йос-Фелиум направился именно в эту сторону? Почему он не попытался уйти туда, где стояли тягловые животные и транспортные машины, чтобы уехать и получить большее поле для маневра? Почему… Нет, постой! Сиг-Алда нашел землянку где-то в той стороне — у подножия холма, недалеко от транслятора. И в первый момент йос-Фелиум тоже бежал в том направлении. И теперь, получив новую возможность, он опять бросился…

К транслятору. Сиг-Алда улыбнулся. Это полностью укладывалось в схему. Песни были сигналом, посланным намеренно и предназначенным тому, кто знал, где и когда надо слушать. Ему снова вспомнились слова командующего, который утверждал, что только Клан Корвал способен представлять военную угрозу для Департамента. А что, если «Исполнение долга» — корабль крейсерского размера — уже в эту минуту находится на орбите?

Контур показал такие проценты, которые сиг-Алде очень не понравились. То, что песни служили специальными сигналами — 0,97. То, что они заранее оговорены и предназначены определенному слушателю — 0,93. Что они достигли цели? Контур давать оценку отказался.

А если предположить, что этого не случилось? Или случилось, а его собственное появление потребовало изменения планов, о чем они уже сообщили в космос?

Контур высказался за такую гипотезу.

Сиг-Алда бросился бежать, не обращая внимания на возмущенные протесты. Теперь, когда он знал, куда направляется йос-Фелиум, в преследовании смысла не было. Когда предатель придет к транслятору, там его будет дожидаться сиг-Алда.

Мири следила за продвижением Вал Кона. Он направлялся к поезду по ту сторону станции — или, возможно, к ней: точно определить пока не получалось. Он больше не бежал наперегонки, что было хорошо, и его узор стабилизировался после всех тех странных фокусов.

Бредя по снегу, она гадала, на что стал похож ее собственный узор. Наверное, ни к черту не годится после потрясения, что ей устроил тот лиадиец…

Она подавила эту мысль. Пакет «облака» тянул карман, словно многопудовая гиря.

Вал Кон от чего-то убегал, но в его узоре она не заметила ничего такого, что заставило бы подумать, будто он кого-то убил. Это означало, что тот пилот по-прежнему где-то рядом: либо направляется к ней вместе с Вал Коном, либо преследует его. А это значит… «К черту, Робертсон! Кого ты хочешь обмануть? — резко одернула она себя. — Ты не можешь знать, что сейчас происходит». Она наблюдала за поездом. Из котлов, питавших генератор, валил пар, приводные ремни громыхали, время от времени шипели клапаны.

Ну и устройство! Ремни из ткани и резины соединяли огромный маховик, генератор и ведущий шкив. Вся эта штука передавала электрический ток от генератора на огромный старомодный гальванический аккумулятор, установленный в передней части поезда. Радиостанция питалась от аккумуляторов, что было неглупо: если порвется приводной ремень или упадет давление пара, энергии на передачу все равно хватит, и будет время, чтобы отремонтировать это чудище.

Мири покачала головой. Кто бы мог подумать, что нечто столь примитивное может оказаться столь сложным?

В одном из вагонов поезда располагалась студия, дублировавшая ту, что была установлена в концертном зале. Необходимость проникнуть туда уже отпала: они и так привлекли к себе внимание кого-то, у кого был корабль. Все прошло по плану.

Она шмыгнула носом: «Carpe diem, да, Робертсон? И что теперь?»

На холме, на фоне огней ярмарки, Мири увидела фигуру, быстро направлявшуюся к поезду.

Она нахмурилась и проверила узор Вал Кона. А потом медленно растаяла между тяжелой сцепкой вагонов, пытаясь отыскать что-то более действенное, чем тоненький нож в палочке и горсть серебряных монет.

— Кори!

Вал Кон продолжал поспешно идти вперед, не обращая внимания на оклик.

— Кори! — настойчиво повторил голос.

Краем глаза он увидел мужчину, который неловко пытался его перехватить. Мужчина был тепло закутан, чтобы защититься от вечернего холода. Вал Кон сдвинул брови — а потом разглядел очертания носа и подбородка. Отец Хакана.

Он помахал рукой и немного изменил направление движения, чтобы пройти мимо.

— Подожди! — позвал замур Мельтц, опасно поскальзываясь на участке льда.

Он замахал руками, покачнулся и невнятно поблагодарил Вал Кона, который поймал его за руку и помог удержаться на ногах.

— Все в порядке, сударь…

Вал Кон помог пожилому мужчине выйти на более безопасное место и отступил назад. Однако его удержала неожиданно сильная рука.

— По крайней мере дай мне возможность тебя поблагодарить… и извиниться.

Вал Кон со вздохом заставил себя остановиться и не вырываться.

— Я не…

Замур Мельтц кисло улыбнулся:

— Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты подружился с Хаканом и стал его напарником. Я еще никогда не видел его таким энергичным и полным идей! И я хочу извиниться, потому что судьи сделали глупость. Они поставили правила выше музыки… выше искусства! Я участвовал в выборе этих судей и вижу, что принял неудачное решение.

Он склонил голову.

Вал Кон повернулся, пытаясь разглядеть Мири.

— Замур, сложилась трудная ситуация. Мири… расстроена. Ей кажется, что она сделала ошибку, когда объявила еще одну песню. То, что она совершенно правильно почувствовала настроение зрителей и что само исполнение было безупречным — это знаем ты, Хакан и я. — Он снова попытался идти и с облегчением почувствовал, что его руку отпустили. — Я сейчас пойду к Мири и попробую объяснить ей разницу между судьями и искусством.

Мельтц-старший улыбнулся:

— Тебе повезло с твоей фру, молодой человек: смелая и полная жизни. Передай ей: я уверен, что она все поймет. Я уважаю ее искусство и ее тоже, независимо от того, согласуется ее игра с их правилами или нет! — Он покачал головой. — На следующей ярмарке мы выберем в жюри не политиков, а музыкантов, пусть мне будет свидетелем ветер, гонящий листья!

Он кивнул Вал Кону и зашагал прочь, решительно расправив худые плечи.

Вал Кон еще раз проверил свое ощущение Мири и услышал долгожданную перемену в ее песне, которая снова стала связной и плавной и все больше и больше походила на ту Мири, которой он так дорожил.

И тут мелодия заострилась, в ней зазвучала тема крайней сосредоточенности, которая слышалась во время вторжения бассиланцев. Поспешно определив, где Мири, он перешел на легкий бег, хотя сердце просило, чтобы он двигался еще быстрее.

Вал Кон торопился осторожно, пытаясь смотреть одновременно и назад, ища агента, и вперед, ища Мири.

Пока сиг-Алда бежал, уравнения трансформировались и изменялись. Если предположить, что землянка находится рядом с транслятором — заняла позицию рядом с транслятором в соответствии с заранее составленным и продуманным планом, то вероятность того, что она приняла наркотик, заметно снизилась. Хотя, конечно, для наркомана такую вероятность все равно нельзя исключить.

Контур выдавал результаты, которые говорили о небольшом перевесе в пользу того, что она воспользовалась «облаком», учитывая, что перед выступлением она его не принимала. «Облако» — вещество сильное, и тяга к нему после привыкания становится непреодолимой.

Освещение было неверное — главным источником света служили огни оставшейся у него за спиной ярмарки да немногочисленные фонари и прожекторы, установленные у поезда. Рыжеволосой землянки не оказалось там, где сиг-Алда ее оставил, а по следам искать было безнадежно — слишком много народу протопало.

Он оглянулся. Йос-Фелиума пока не видно было. Сиг-Алда присмотрелся и увидел свой объект на территории ярмарки: похоже, он разговаривал с кем-то местным.

Разговор резко оборвался. Местный мужчина зашагал обратно, в глубь ярмарки, а йос-Фелиум почти бегом направился в сторону сиг-Аллы.

Сиг-Алда улыбнулся, довольный тем, как четко он видит освещенного сзади бегуна. На таком большом расстоянии попасть в него из пистолета было бы непросто: пришлось бы полагаться на везение, которое уже два раза его спасало, умение тут не поможет. Однако торопиться было некуда. Йос-Фелиум направлялся к передатчику. Тиль Фону сиг-Алде оставалось только найти подходящее место и дожидаться, пока его добыча окажется на удобном расстоянии.