— А мы скажем — за семенами, — быстро ответила Лара. — Сейчас все на огородах садят.

«Ишь ты! Младше всех, а здорово соображает!» — подумал Котляров. Он посмотрел на командира бригады, и командир кивнул головой.

Еще ни разу начальник разведки так не волновался. Солнце садилось, а девочек все еще не было. Что, если их задержали? Или, может, они забыли пароль? Чтоб переправиться на плоту через Язно, нужно было сказать часовому пароль.

— Я пошел на переправу, — сказал Котляров командиру и по крутой, прятавшейся в кустах ивняка тропинке стал спускаться к озеру.

На закате поднялся ветер. Ивняк протяжно шумел, но сквозь этот шум чуткое ухо разведчика уловило и другие звуки — мерные всплески воды.

В просвете кустов Котляров увидел, что по рябому от ветра озеру движется плот. На плоту, прижавшись друг к другу, стояли две тоненькие фигурки. Котляров сбежал вниз и встретил девочек у причала.

— Занятый народ! — сказал ему перевозчик. — Спрашиваю: «Куда, ребятки, вас посылали?» А они отвечают: «Это военная тайна».

— Правильно ответили! — улыбнулся Котляров и повел девочек по берегу.

Он ждал их рассказа, но они молчали, оглядываясь на перевозчика. Перевозчик скрылся из вида. Тогда девочки остановились, присели на корточки. Лара прутиком провела по песку длинную черту, а Рая высыпала на землю из платка различные огородные семена: свеклу, бобы, горох.

— Ну, знаете, — пробормотал Котляров.

Их ждут в штабе, а они занимаются глупостями. Ведь посылали-то их в Орехово не за горохом!

Но рядом с первой чертой Лара провела вторую. Получилась дорожка. По обе ее стороны девочка нарисовала квадратики. Теперь Котлярову было ясно, что дорожка — это деревенская улица, а квадратики — дома.

— Смотрите: горошина будет часовой. — Лара положила горошину в конце доролки. — Часовые стоят здесь, здесь и здесь. Тыквенное семечко будет пушка; она тут, за этим домом, а бобы — видите, где я их кладу — это пулеметы... V Котляров вынул из полевой сумки бумагу и карандаш и стал перерисовывать план.

Бой был горячий, но для партизан он окончился победой. Партизаны отбили у немцев скот, захватили оружие и пленных.

Теперь можно было и отдохнуть. Но сперва Котляров направился в избу разведчиков. Он хотел поблагодарить девочек за услугу, которую они оказали бригаде.

В избе было тихо. Кто еще не вернулся с задания, кто спал по-походному на полу, не раздеваясь. У самой двери на ворохе соломы спали Лара и Рая. Должно быть, Ларе снился радостный сон, потому что спящая улыбалась. Губы ее задвигались, и Котляров услышал, как разведчица, доставившая ему ценные сведения, сказала во сне:

— Мама!

Все утро гудел над полями церковный колокол. Был троицын день, и народу в церкви набилось битком. На полу хрустели сочные стебли аира, за образами торчали березовые ветки. Пахло как в бане — человеческим потом и березовым листом.

Перед иконой Николая Чудотворца стояла толстая женщина с кошелкой в руке. Она все время оборачивалась, высматривая свою куму, которая обещала сменять ей соль на пшено. Но вместо кумы ей попалась на глаза темноволосая девочка.

Должно быть, девочка была в церкви первый раз, — она привставала на цыпочки, с любопытством оглядываясь вокруг. Заметив, что на нее смотрят, девочка стала быстро креститься, но не справа налево, как все православные, а наоборот.

— И кто это тебя креститься учил? — наклонившись к девочке, сердито прошептала толстуха.

— Извините, тетенька, спуталась.

Будто б девчонка сконфузилась. Но почему лукавая усмешка в ее озорных карих глазах? Немного погодя женщина снова обернулась, но девочки уже не было.

Служба кончилась. Толстуха разыскала в толпе свою куму. Кумушки отошли за церковную ограду и сели на траву.

— Показывай свое пшено, кума. Может, оно у тебя черное?

— У меня? Черное? А ну посмотри!

Толстуха раскрыла кошелку. Поверх пшена лежала бумажка. Женщина развернула ее и прочла: «Смерть немецким оккупантам!»

— Господи! Откуда ж эта» бумажка взялась? Ну прямо как с неба упала. А ну, посмотри в своей кошелке, кума!

Оказалось, что и в кошелке кумы лежит такая же партизанская листовка. И тогда женщины стали вспоминать.

— Скажи, а не вертелась ли возле тебя девчонка — сама худая, глаза карие, крестится не на ту сторону?

— Девчонка, точно, вертелась. Только насчет глаз ты ошиблась, кума. Не карие у нее глаза, а голубые.

— Ан не голубые, а карие!

Обе спорщицы были правы, потому что рассовывали в церкви листовки и Лара и голубоглазая Фрося.

Странные вещи стали твориться в деревнях Пустошкинского района. Рассказывали, что под вечер в. деревню Могильное зашли три девочки.

— Тетенька, пустите переночевать! Мы сироты, беженки.

Хозяйка пожалела, пустила. Сиротки оказались шустрыми. Весь вечер они носились по деревне, играя в пятнашки с хозяйскими детьми.

Утром проснулась хозяйка: окно раскрыто, сироток нет. Ее даже в жар бросило: сбежали беженки, последнюю муку унесли. Нет, ничего не взяли сиротки, все в доме цело. Так зачем тогда, скажите на милость, уходить в окошко тайком? Чудно!

Еще чуднее было в другой деревне. Там три девочки подрядились стадо пасти, лишнего не запросили: харчи да лапти, как положено пастухам. Пасли исправно, только боялись быка. И вдруг средь бела дня стадо само пришло в деревню. У кого корова огурцы потоптала, у кого телята капусту стравили, у кого бык забор повалил.

Голосили деревенские женщины:

— Где пастухи? Чего они смотрят? А пастухов и след простыл.

В то же лето в деревне Луги у Антона Кравцова пропала девочка-нянька. Уж до чего был ею доволен Антон! Усердная, культурная, по-научному рассуждает: «Ребенку необходим кислород».

Раз кислород необходим, Антон и жена не препятствовали. Целый день кареглазая нянька проводила с малышкой на улице.

А через три дня нянька сгинула. Ушла и расчет не взяла. Почему? Разве ей худо было? Будто б никто не обижал.

Прошло два дня, и на третью ночь Антон проснулся от выстрелов. Партизаны напали на немецкий отряд. И невдомек было Антону, что привела партизан та самая маленькая нянька, которая по-научному рассуждала про кислород.

Так приходилось Ларе и ее подругам, чтоб добыть нужные партизанам сведения, и коров пасти, и детей нянчить, и даже кукушкой куковать.

Девочкам поручили разведать: сколько и каких немецких машин движется по шоссе. Возле деревни Ефимово рос старый высокий дуб. На него и забрались Рая и Лара. Партизаны, ожидавшие в засаде сигнала, услышали голос кукушки:

— Ку-ку!

Если кукушка выговаривала свое «ку-ку» грубо, медленно, — это означало: по шоссе едет грузовик. О мотоцикле кукушка сообщала тоненько, скороговоркой. Сколько раз повторит свое «ку-ку» кукушка, столько машин движется по шоссе.

Грянули партизанские выстрелы, и «кукушки» замолчали. Они свое дело сделали, незачем было дальше куковать.

Идет по проселочной дороге девочка-нищенка. Ветер треплет ее кудрявые волосы; ее босые ноги в пыли.

«Подайте хлебушка, люди добрые», — звучит под окнами детский голос.

Теперь Ларе не стыдно произносить эти слова. Она взяла сумку нищенки, чтоб перехитрить врага.

Девочка-нищенка идет в город Пустошку. Там, возле вокзала, живет старик дядя Ваня Гультяев. Из его окна железнодорожная станция видна как на ладони.

Дядя Ваня знает, какие приходят в Пустошку немецкие поезда, какой груз они привезли. А то, что знает дядя Ваня, будут знать и партизаны. Им перескажет эта девочка-нищенка — партизанский связной.

В деревне Ельцы у нее другой дядя Ваня, Сморыга. По дороге в соседнюю деревню Чернецово девочка-нищенка не раз заходила в его дом. Сведения, которые собрали Лара и дядя Ваня, помогли партизанскому отряду разгромить стоявший в Чернецове немецкий гарнизон.

И в Усть-Долыссах появилась девочка-нищенка. Командованию фронта нужно было уточнить нумерацию немецких воинских частей, двигавшихся по трассе Ленинград — Киев. В Усть-Долыссах под видом полицейских работали партизаны Коля Шарковский и Вася Новак. Они выкрали мешок с полевой почтой, и Лара в нищенской сумке, под корками хлеба, принесла конверты в партизанский штаб.