Четыре десятилетия спустя Иоганн Гевелий опубликовал первую полную лунную карту. Этот польский юрист много лет подряд упорно просиживал у собственноручно изготовленного телескопа, рисовал прихотливые россыпи лунного рельефа. А потом, по праву первооткрывателя, присвоил отдельным образованиям на Луне имена. Так появились небесные тезки у Апеннин и Карпат, у Кавказа и Везувия. Большое серое пятно на правой «щеке» Луны Гевелий назвал океаном Бурь. Он был убежден, что это - громадное водное пространство, по которому ходят исполинские волны… Думал ли Гевелий, что когда-то люди будут любоваться лунной поверхностью в непосредственной близости от нее?

- Да, многое бы отдали первые селенологи за то, чтобы очутиться на нашем месте, - сказал Дроздов. - Боюсь только, что в те времена сама мысль о такой возможности показалась бы им кощунственной…

- Я что-то забыл, Виктор Иванович, - сказал Володя. Названия кратерам тоже дал Гевелий?

- Нет, тут поработала фантазия итальянского иезуита Риччиоли. Это он назвал лунные кратеры именами великих философов и ученых. Между прочим, не забыл и себя. А кстати вспомнил и своих друзей - иезуитов. Кое-кто из них вошел в историю Луны с черного хода, без всяких на то оснований…

- Так почему же до сих пор не сменят эти названия? - удивился Володя.

- Ну, не так-то это просто! Любая ломка привычных понятий связана с трудностями. К тому же даже далеко не все селенологи помнят, кто были люди, чьи имена носят эти кратеры.

- Все равно несправедливо.

- Возможно, со временем и в селенографии будет наведен порядок. А пока - приходится мириться. Хотя я согласен, давно пора заменить все эти озера Смерти, болота Сновидений, моря Влажности… Фантазии на это у наших современников хватит. Как считаете, Володя, взялись бы вы за такое дело - совершить революцию в лунных названиях? Сейчас для вас это просто - смотрите да выдумывайте…

Володя засмеялся. Он посмотрел на центральный экран, где уже не помещался разросшийся диск Луны. Мертвенно холодная, покрытая глубокими оспинами кратеров, древняя спутница Земли выглядела необычно. Такое чувство испытывал Володя в далеком детстве, когда впервые увидел под микроскопом голову мухи. Обычное насекомое вдруг превратилось в огромное страшилище. Нечто подобное происходило и сейчас…

Солнце светило сбоку, и от кольцевых гор, от хребтов и утесов ложились длинные угольные тени. Глаза резали калейдоскопические переплетения света и тьмы. Казалось, весь мир утонул в этой бесконечной ряби лунной поверхности.

- Боюсь, что без карты ничего не получится, Виктор Иванович, - сказал Володя. - Запутаюсь. А вообще-то я бы взялся за это дело…

Он подумал, что один из самых больших и приметных кратеров непременно получил бы в таком случае красивое женское имя. Или, еще лучше, не кратер, а целое море. Море Галины звучит гораздо лучше, чем, скажем, море Кризисов…

- Внимание! - раздался голос Соколова. - Через десять минут мы начинаем торможение. Повторяю: через десять минут начинаем торможение.

Соколов и Чумак находились отдельно, в рубке управления. Они несли вахту, дублируя друг друга. Правда, управлял «Циолковским» киберпилот, а летчикам оставалось только следить за показаниями приборов. Но строгие законы космонавтики требовали, чтобы люди были в постоянной готовности даже на детально проверенной лунной трассе,

Пассажирский салон, в котором полулежали в креслах Дроздов, Костров и Никитин, расположен под рубкой. На ночь это помещение может превратиться в спальню - с потолка опускаются мягкие гамаки, в которых человек чувствует себя легко и удобно. Еще ниже - крошечная кухня, туалет и складские помещения, в отсеках которых находятся скафандры, переносная аппаратура, запасы продовольствия, воды, кислорода, инструменты и снаряжение. Корабль спроектирован с таким расчетом, чтобы в нем можно было находиться длительное время. Кто знает, какие трудности могут встретиться в космических рейсах.

Киберпилот выключил главный двигатель, и снова возникла невесомость. Володя не вытерпел. С трудом двигая непослушными, словно ватными, ногами, он с силой оттолкнулся от кресла и взлетел вверх. В момент толчка он ясно почувствовал под ногами опору, хорошо видел, что поднимается прямо к потолку. А когда руки уперлись в мягкую обшивку, произошло чудо. Кабина вдруг словно мгновенно перевернулась. То, что секунду назад было «потолком», сделалось «полом». Володя будто делал стойку на руках. А Сергей и профессор казались сидящими на потолке вниз головами, как мухи…

- Володя, шалить не полагается, - тоном строгого воспитателя сказал Костров.

- Ничего, журналисту это можно, - засмеялся профессор. Надо же испытать все парадоксы невесомости. А то читатели не поверят, если он напишет с чужих слов…

Но Володя, которому было неудобно за свою мальчишескую выходку, уже усаживался в кресло.

- Любопытное ощущение, - сказал он извиняющимся тоном. На станции испытал раз и еще захотелось…

- Сейчас будет включен главный двигатель, - предупредил Соколов.

Струя плазмы, рожденная в термоядерной топке, вырвалась в сторону Луны. «Циолковский» начал постепенно замедлять свое стремительное падение. Через несколько минут его скорость снизилась до трех километров в секунду.

Точно так летела много лет назад навстречу Луне Вторая космическая ракета. Она неудержимо падала и в рассчитанный срок врезалась в мертвые скалы. Беззвучный взрыв, взвившееся громадное облако пыли - и новый кратер прибавился на лунной поверхности. Но причиной этому был не случайный метеорит, а воля человека..

Вторая ракета, знаменитый «лунник», разбилась в момент прилунения, как это и ожидалось. Остались лишь бесформенные обломки да десятки блестящих пятиугольных пластинок с изображением Герба Советского Союза, разбросанных силой взрыва, - визитные карточки человечества. Но это было на заре космонавтики, когда делались лишь первые дерзкие попытки проникнуть в неизведанное…

А сейчас все иначе. Володя слышал, космонавты говорили о лунной трассе, как о чем-то совсем обыденном. Конечно, четыреста тысяч километров - не пустяк, но никто не станет оспаривать очевидный факт: полет к Луне давно перестал быть проблемой.

Костров третий раз принялся рассказывать про какого-то Федоровского, забраковавшего его автоматическое приспособление для глубокого бурения Луны. Сергей был не согласен с критической оценкой и теперь подыскивал новые аргументы, чтобы доказать свою правоту.

- Ему, видите ли, не понравилась идея биоэлектрического управления, - возмущался Костров. - Говорит, это вчерашний день. А я сказал…

Но Володе было совершенно не интересно, что сказал тогда Костров. Он только делал вид, что слушает, а сам не сводил глаз с экрана. Ему хотелось до малейших подробностей запомнить все этапы прилунения космического корабля.

Но полет кончился быстро. Локаторы станции наведения Лунограда поймали корабль, и он остановился точно над ракетодромом. Несколько секунд продолжалось свободное падение, и космонавты опять испытывали чувство невесомости. И вот уже жаркое пламя корректирующих двигателей устремляется вниз, почти достигая лунной поверхности.

Планетолет повис почти неподвижно, широко растопырив ноги-кронштейны с ракетными двигателями на концах. Плавно, метр за метром, гигантская машина опускалась вниз. Электронный пилот обеспечивал поистине ювелирную точность посадки. .Многотонный корабль садился в самый центр ракетодрома, в предназначенное для него место.

Еще несколько напряженных минут. Стрелка микроальтиметра дрожит почти у нуля - до поверхности ракетодрома остаются считанные сантиметры. Наконец - чувствительный толчок. Сильно качнувшись на амортизаторах, «Циолковский» замер.

Двери рубки управления бесшумно раздвинулись. Показался Соколов, довольный и возбужденный. Легко, почти не касаясь руками перил лесенки, он спрыгнул с двухметровой высоты. И как ни странно, именно этот плавный, как при замедленной киносъемке, прыжок-полет окончательно убедил Никитина: да, они действительно начинают жить по лунным законам. Теперь каждый из нас весит в шесть раз меньше обычного и способен еще не на такие удивительные трюки…