— Вы что-нибудь выяснили о другом парне, которого я застрелил?

— Да, его идентифицировали минут пятнадцать назад. Местный громила, которого зовут Монах Коуди, разумеется, не настоящий монах.

— Я уже догадался. Будь он настоящим монахом, у меня возникли бы очень любопытные подозрения.

— Его полное имя Арвин Фостер Коуди. Получил прозвище Монах, когда его девушка узнала, что он путается еще с двумя бабами, и отстрелила ему яйца. Пока не установлено никаких связей между ним и кем-либо, отвечающим описаниям замешанных в это дело. Ребята из лаборатории не обнаружили ничего интересного в состоянии Стрэнга, кроме того, что они еще никогда не видели парня с такой степенью анемии. Подожди секунду...

Я слышал, как Сэм обратился к кому-то и тот человек что-то ответил, после чего голос Сэма стал значительно громче:

— Что? Где?

Я догадался, о чем идет речь.

— Сэм, — сказал я, — мне нужно кое-что тебе сообщить.

В трубке послышались сердитые возгласы, после чего Сэм осведомился зловещим тоном:

— Где, ты сказал, находишься, Шелл?

— Я как раз собирался тебе рассказать...

— В «Кэнтербери», не так ли? Это, кажется, на Флауэр-стрит?

— Да. Я хотел объяснить...

— Может, ты не поверишь, но мы только что получили рапорт о стрельбе там. Несколько выстрелов в моем мирном городе! Насколько мне известно, никто из невинных граждан не пострадал, но если в этом замешан ты, то нам следует ожидать худшего. Полагаю, ты в этом замешан?

— Какое совпадение! Я как раз пытался рассказать тебе об этом, Сэм. Должно быть, ты получил рапорт за секунду до...

— Что произошло?

— Парочка ребят, несомненно, тех самых, которые нас интересуют, выпустила в меня несколько пуль. Они уехали в темно-синем седане. Ты будешь рад услышать, что они промахнулись. Другие тоже не пострадали.

— Когда эти снайперы тебя обстреляли? Его тон мне не слишком нравился.

— Только что, — ответил я. — Возможно, за минуту до того, как я позвонил тебе... чтобы все рассказать.

— Отлично. Я безумно счастлив, что ты мне позвонил, Шелл. Погоди... — Снова послышалось невнятное бормотание, после чего Сэм заговорил опять. — Как я упоминал, Шелл, твой звонок избавил меня от необходимости посылать за тобой полицейских.

— Полицейских? Ты шутишь, Сэм! Как ты мог послать моих друзей арестовывать меня? Да и за что?

— Получили еще одно сообщение, и тоже из «Кэнтербери». Любопытно, не так ли?

— Какое сообщение?

— Что высокий, безобразный на вид парень с белыми волосами колотит в соседнюю дверь. С белыми волосами! Парень, очевидно, немолод.

— Мы все стареем, Сэм.

— Этот старик, по-видимому, пытался взломать дверь соседней квартиры. И сразу после этого девушка закричала.

— Я могу все это объяснить. Это совсем не то, чем может показаться. — Я умолк, испытывая неприятное чувство, что, судя по голосу Сэма, объяснять мне придется дня три. Хотя альтернатива выглядела не более приятной, я уже принял решение. — Я все объясню, Сэм, как только доберусь в полицейское управление. Но сначала мне нужно сделать пару вещей...

— Немедленно тащи сюда свою задницу, иначе я...

— Приеду, как только смогу, Сэм. — Я положил трубку.

— В чем дело? Что у вас с лицом, мистер Скотт? Осознав, что я зажмурил глаза и выпятил губы, я тряхнул головой и расслабился. Реджина стояла рядом, держа чемодан.

— Не забыли зубную щетку? — спросил я.

— Нет. А...

— Не важно. Поехали.

Коттедж находился всего в полутора милях от шоссе, но был настолько изолирован, что в конце узкой извилистой и грязной дороги можно было четко слышать птичье щебетание. Дом принадлежал моему холостому другу, который хотя и был всего на три-четыре года старше меня, успел зашибить пару миллионов баксов на фондовой бирже и не истратить их.

Поэтому «хижина» содержала четырнадцать комнат, полный бар, набитый холодильник, морозильник и прочие удобства, если можно считать удобным дом без телефона, радио и телевидения, но снабженный новейшей стереосистемой, двумя инфракрасными печами в кухне, качалкой на двоих в гостиной, ямой для барбекю и плавательным бассейном с подогревом и приводимым в движение кнопкой водопадом позади здания.

Когда я остановил машину возле бассейна с лилиями, Реджина посмотрела на крашенный под красное дерево дом, на плакучие ивы у бассейна и, наконец, на меня.

— Это и есть хижина? — спросила она. Я усмехнулся:

— Да, стоимостью около сотни тысяч баксов. Это ваше убежище — по крайней мере на следующий день.

Возможно, вам здесь будет одиноко, но никак не неудобно. Я знаю, так как провел тут пару уик-эндов. Реджина бросила на меня подозрительный взгляд. Я вылез из «кадиллака», открыл дверцу для Реджины и проводил ее к дому. Потом направился к боковой стене, отмерил на глаз шесть футов от фундамента, нашел треугольный кусок треснувшего гранита, вытащил его, достал ключ и открыл парадную дверь.

Войдя в гостиную, Реджина заметила:

— Это выглядит несомненно греховным.

— Но разве это не великолепно?

Лиловый ковер с поролоновой подкладкой имел добрых два дюйма в толщину; драпировки на двух стенах были такого же цвета. Два массивных дивана смотрели друг на друга на расстоянии десяти футов; перед каждым помещался красный лакированный столик с изогнутой крышкой. На полу стояли три кресла и лежала дюжина разноцветных подушек.

Я провел с Реджиной краткую экскурсию, продемонстрировал ей запасы замороженной и консервированной пищи, а также предметы роскоши, в том числе бассейн и круглую ванну, слишком большую для одного купальщика.

Вернувшись в гостиную, я сказал:

— В спальне с зеркалами, куда мы заглядывали, есть столик с ящиком, а в ящике лежит револьвер. Уверен, что он вам не понадобится, но иногда бывает удобно знать, что оружие под рукой. Вам нужно только прицелиться и нажать на спуск. Вопросы есть?

— Пожалуй, нет.

— Здесь нет телефона, но я вернусь, как только смогу. Так что наслаждайтесь жизнью. Я открыл дверь, и она спросила:

— Вы... уходите?

Я с усмешкой обернулся:

— Вообще-то да, но если вы предпочитаете, чтобы я не уходил...