Она пришла в недоумение, я объяснил:

— Я толком этого не объяснил, Коллин, но одна из причин по которой мне не хочется возвращаться назад, это, кроме того, чтобы уберечься от дополнительных синяков, также желание сейчас не встретиться с шерифом. Вчера вечером, когда я сбежал от тех трех головорезов, одного из них я убил.

Она судорожно глотнула, глаза ее широко раскрылись, но она ничего не сказала.

Я продолжал:

— Я вынужден был его убить.

— Что они сделают, Шелл? С вами, я имею в виду?

— Зависит от многих вещей, включая самочувствие окружного прокурора. Я ведь в первую очередь должен быть удовлетворен. У этих парней было оружие, они намеревались пустить его в ход, и тогда я его стукнул.

— Стукнул? Рукой?

— Ну да. У второго был нож. Тот, про которого я точно знаю, что он умер. Я ударил его ребром ладони.

Она нахмурилась, глядя на меня.

— Не понимаю. Вы просто его стукнули, и он умер? Вы убили его ударом руки?

— Несколько минут назад я упоминал об этом, дорогая. Потому, что меня специально обучали, как убивать людей, когда я отправился не слишком весело на войну. Существует поразительное количество способов разделаться с человеком голыми руками, причем за долю секунды. Вот этому меня и учили, в особенности в морской пехоте. Для того, чтобы самому остаться в живых. Но когда ты научишь человека, как убивать быстро и эффективно, чтобы он мог воевать для тебя, ты сделаешь что-то такое, чего ты не можешь потом отнять. Эти знания и навыки становятся составной частью человека. Почти все морпехи действуют рефлекторно, автоматически. Я... возможно, мне не надо было убивать этого подонка вчера вечером, но, если бы я этого не сделал, он мог бы убить меня. И все же это было скорее бессознательное действие, самый настоящий рефлекс. Вот человек, он намеревается меня убить, я отреагировал точно так, как меня научили много лет тому назад. И сколько бы лет не прошло, этот навык не исчезнет. Даже через сто лет.

Я остановился, потом добавил:

— Извините, Коллин. В мои намерения не входило произносить речь.

Я подмигнул ей.

— Кроме того, едва ли я проживу так долго.

Она не сразу заговорила:

— Я ничего не имею против речи. Видели бы вы свое вдохновенное лицо при этом.

Я рассмеялся.

— Мне здорово повезло, я не должен видеть свою физиономию.

— Ох, не знаю, физиономия-то вовсе не такая плохая — рассмеялась она. — Ну а теперь я хочу принять душ. А вы лягте и отдохните. Вы вовсе не такой неутомимый, как можно подумать из ваших речей.

— В данный момент я чувствую себя ужасно расслабленным. А вы, несравненная Коллин, примите душ, ваше потрясающее тело требует особого ухода.

Остановившись у дверей, она оглянулась на меня, а я сказал:

— Вы чертовски красивая женщина!

— Все ясно. Следующее, что вы мне скажете, что я ваша единственная любовь.

Я подмигнул ей.

— Я скажу вам больше этого!

Она одарила меня долгой улыбкой, и вновь на ее невинном личике появился намек на трансформацию, которую я заметил раньше, в баре, когда она прижала свою руку к моим губам. Потом она повернулась и прикрыла за собой дверь в ванную.

Меня очень интересовало, заперлась ли она на ключ, и если да, то хватит ли у меня сил высадить дверь. Но потом я вздохнул, поднялся с кресла и подошел к кровати. Растянувшись на ней, я расслабился и мысленно просмотрел с самого начала то, что произошло по этому делу. Имелось несколько подозрительных моментов, но я знал одно: если Изабел до сих пор была жива, я хотел бы встретиться с ней лицом к лицу и задать ей несколько вопросов.

Что-то мелькнуло у меня в голове и тут же исчезло, прежде чем я успел ухватиться и поймать его. Я тихо лежал на кровати, прислушиваясь к шуму душа в ванной, из-за всех сил стараясь возвратить ускользнувшую мысль. Я потряс головой, и тут, как будто это помогло разрозненным кускам лечь на места, я вспомнил.

После этого картина стала проясняться, приобретать конкретные черты, постепенно все неясности ликвидировались.

Я понял совершенно точно, что это сумасшедшее дело решено, что мне известны ответы на все вопросы, я знаю, где сейчас находится Изабел, и почему был убит Картер, Фредди и предпринимались попытки покончить со мной.

Я также знал, что мне необходимо посетить спальню миссис Дэнт.

Я шумно вздохнул, струи воды перестали журчать в ванной. На мгновение установилась тишина.

Потом она крикнула:

— Это вы, Шелл?

— Да, я, Шелл Скотт, единственный в своем роде научный шаман.

— Что случилось? Вы в порядке?

— Я чувствую себя прекрасно. Я умник. Откройте, я помою вам спину.

— Ох, Шелл!

— Думаете я шучу?

Снова зашумел душ.

Я растянулся на кровати, чувствуя себя превосходно. Я знал, что моим следующим шагом будет визит в дом Дэнта. Но не прямо сейчас. Я хотел, чтобы наступила темнота. И поэтому мне было необходимо, чтобы ко мне вернулись силы.

Да, мне нужно было немного выпить, хорошенько отдохнуть и тщательно продумать всю операцию.

Открылась дверь в ванной, и Коллин вышла в комнату. Она завернулась в огромную простыню, которая закрывала ей грудь и спускалась до колен. Больше на ней ничего не было.

Я издал какой-то сдавленный звук и хотел приподняться, но она остановилась посреди комнаты и, придерживая полотенце правой рукой, левой указала на меня.

— Оставайтесь на месте, мистер Скотт, — сказала она с улыбкой. — Мне надо достать кое-какие вещи.

— Зачем? — хрипло спросил я.

— Давайте не будем торопиться.

В жизни своей вы не видели более эффектного одеяния.

— Садитесь, мистер Скотт.

— Шелл. Но...

— Никаких “но”.

Она не шутила. Никаких “но”. Я открыл рот, но она продолжала:

— Вы можете расслабиться... Я не шучу. Если вы думаете, что всю ночь можете болтаться по городу и проникать в номера отелей, где проживают незнакомые дамы, в таком случае поднимайтесь-ка отсюда и поступайте, как вам заблагорассудится...

— Она вовсе не была незнакомой дамой... Я хочу сказать, я не блуждал всю... Черт побери... вы не знаете...

Она стояла, язвительно усмехаясь, пока я заикался. Потом прошла к кладовке, достала какие-то вещи, приблизилась к ванной, там отыскала всякие безделушки и исчезла в ванной, плотно прикрыв дверь.

Нет, мне не следовало ей ничего говорить.

Вскоре она вышла полностью одетая в черную юбку и розовый свитер. Я впервые видел ее в свитере, но теперь понял, что этот вид одежды создан для нее. На ногах у нее были нейлоновые чулки и туфли на высоких каблуках, на голове — высокая прическа. Она была одета с ног до головы и чудо как хороша.

Я внимательно рассматривал ее, пока она усаживалась в кресло.

— Я чувствую себя совершенно голым! — заворчал я. — Куда девались мои проклятые ботинки?!

Она рассмеялась, я снова услышал ее удивительные надтреснутые нотки.

— Они в ванной. Вы бы лучше их надели. А то люди начнут злословить.

— Пусть себе злословят, пока у них не онемеют языки.

— Вы голодны?

— Умираю от голода.

— Правда?

Я подмигнул ей.

— Да. Закажите бифштекс, нож и вилку, мне необходимо чем-то занять свои руки.

Она сделала соответствующий заказ по телефону, пока я обувался. Но все равно, это было очень приятное времяпрепровождение. Коллин упорно придерживалась своего решения сохранять между нами дистанцию, но мы пообедали вместе и очень много говорили. Я продолжал думать о том, что эта Коллин была настоящей женщиной. Она была красивая, чувственная, как одалиска из гарема какого-нибудь паши, кроме того, остроумна, с ней было приятно проводить время. Она часто заставляла меня смеяться, сама смеялась вместе со мной, а иногда подтрунивала надо мной. Найдется немного женщин, вдвоем которыми вы сможете провести весь день, до наступления темноты в комнате, просто за разговорами, ни капельки не соскучившись. А день, проведенный вместе с Коллин, как я уже сказал, был замечательным.