– Нет, конечно, нет. Но она может использовать меня как инструмент для зондирования других разумов. Вашего. Моего отца. Всех.

– А это не опасно?

– Эритро полагает, что нет, но… ой, дядя Сивер, я боюсь.

– Безумие какое-то, – прошептал By, но Генарр торопливо приложил палец к губам.

Фишер вскочил.

– Марлена, нельзя…

Генарр махнул рукой.

– Ну что же делать, Крайл? Под угрозой жизнь миллиардов людей. Мы без конца говорим об этом. Пусть этот организм сделает то, что может, Марлена!

Глаза девушки закатились. Казалось, что она впала в транс.

– Дядя Сивер, – шепнула она, – поддержите меня…

Нетвердой походкой она подошла к Генарру – тот подхватил ее.

– Марлена… расслабься… все будет в порядке… И он осторожно опустился в кресло, поддерживая ее напрягшееся тело.

Это было похоже на бесшумную вспышку света, которая уничтожила мир. Все исчезло.

И Генарр уже не был прежним Генарром. Его личность словно перестала существовать. Только светящаяся сложная туманная сеть, состоявшая из нитей, которые увеличивались, росли и обнаруживали не меньшую сложность.

Они приближались и удалялись – и снова наплывали, как нечто, что было всегда и вечно пребудет, И движению этому не было конца.

И осыпались в отверстие, что ширилось им навстречу, но шире не становилось. Изменяясь без изменения. Маленькие клочья тумана, обнаруживающие в себе новую сложность.

А потом с болью – если Вселенная чувствовала боль, – с рыданием – если Вселенная ведала звук, – они начали тускнеть, перепутаюсь, закружились, все быстрее и быстрее, стягиваясь в яркую точку, которая брызнула ослепительным светом и исчезла.

Вселенная навязчиво лезла в глаза.

By потянулся и спросил:

– Кто-нибудь еще ощутил это?

Фишер кивнул.

– Хорошо, я уверовал, – сказал Леверетт. – Но если это безумие, то мы все одновременно сошли с ума.

Генарр все еще держал Марлену, тревожно склоняясь над ней. Она прерывисто дышала.

– Марлена. Марлена…

Фишер с трудом поднялся.

– С ней все в порядке?

– Не могу сказать, – пробормотал Генарр, – Она жива, довольно и этого.

Глаза ее открылись. Отсутствующие, пустые, они смотрели на Генарра.

– Марлена! – в отчаянии прошептал Генарр.

– Дядя Сивер, – еле слышно ответила ока.

Генарр позволил себе вздохнуть. По крайней мере она узнала его.

– Не шевелись, – велел он. – Пусть все пройдет.

– Все прошло. Я так рада.

– Но с тобой все в порядке?

Она помолчала.

– Да, я чувствую, что все в порядке, и Эритро говорит мне то же самое.

– Вы обнаружили то самое скрытое знание, которым мы обладаем? – осведомился By.

– Да, доктор By. – Она провела ладонью по взмокшему лбу. – Это знание обнаружилось у вас.

– У меня? – изумился By. – И что же я скрывал?

– Я не поняла, – ответила Марлена. – Быть может, поймете вы, если я опишу это?

– Что опишете?

– Что-то, когда гравитация отталкивает тела, вместо того чтобы притягивать.

– Гравитационное отталкивание… – пробормотал By. – Физика сверхсветовых скоростей… – Он вдруг глубоко вздохнул и выпрямился. – Это же мое открытие.

– Ну вот, – сказала Марлена. – Если пролететь на сверхсветовой скорости мимо Немезиды, возникнет гравитационное отталкивание. И чем быстрее летишь, тем оно сильнее.

– И корабль отбросит в сторону.

– Но и Немезида отодвинется в противоположном направлении.

– Да, пропорционально отношению масс… Только Немезида сместится на ничтожно малое расстояние.

– А что если так делать в течение сотен лет?

– Движение Немезиды все равно не намного изменится.

– Да, но через несколько световых лет траектория слегка отклонится, Немезида сможет пройти мимо Земли на значительном расстоянии, и планета уцелеет.

– Разумно, – согласился By.

– Можно ли здесь что-то придумать? – спросил Леверетт.

– Надо попробовать. Можно использовать астероиды, которые будут входить с нормальной скоростью в гиперпространство на триллионную долю секунды и выскакивать из него уже в миллионе миль. Пусть астероиды вращаются вокруг Немезиды и входят в гиперпространство с одной стороны. – By на секунду задумался и воскликнул: – Я и сам догадался бы об этом, если бы было время посоображать!

– Можете считать, что честь открытия принадлежит вам, – сказал Генарр, – В конце концов, Марлена извлекла это из вашей же головы. – Он оглядел присутствующих. – Что же, джентльмены, придется позабыть о транзитных пунктах на Эритро – если только не произойдет ничего из ряда вон выходящего. Население Земли теперь эвакуировать незачем – следует лишь в полной мере воспользоваться возможностями гравитационного отталкивания. Мне кажется, что ситуация разом переменилась к лучшему – и только потому, что мы пригласили Марлену.

– Дядя Сивер, – вдруг сказала Марлена.

– Да, дорогая?

– Спать хочется.

Тесса Уэндел нерешительно взглянула на Крайла Фишера.

– Я все время твержу себе: «Он вернулся». Я почему-то не думала, что ты вернешься, особенно после того, как стало ясно, что ты разыскал роториан.

– Марлена оказалась первой… первой, кого я увидел на этой планете.

Он смотрел в никуда. И Уэндел оставила его. Пусть обдумает все. У нее и без того хватало забот.

Они везли с собой роторианку Д'Обиссон, нейропсихолога. Двадцать лет назад она работала в госпитале на Земле. Там должны были остаться люди, которые могли бы вспомнить ее и узнать. И в архиве должно было сохраниться ее личное дело. Словом, она была живым доказательством того, что они сделали.

Ву преобразился. У него было множество планов, как использовать гравитационное отталкивание, чтобы изменить движение Звезды-Соседки. Теперь он тоже звал ее Немезидой – однако если ему удастся добиться успеха, звезда уже не будет угрожать Земле.

И еще он стал скромнее. Он больше не требовал себе почестей за новое открытие, чему Уэндел не могла нарадоваться. Он говорил, что проект разработан коллективно и не желал вдаваться в подробности.

Более того, он хотел вернуться в систему Немезиды – и не только для того, чтобы руководить проектом. Ему просто хотелось быть там. «Пешком уйду», – говорил 1т

…Уэндел заметила, что Фишер, нахмурившись, смотрит на нее.

– Почему ты подумала, что я не вернусь, Тесса?

Она решила говорить начистоту.

– Крайл, твоя жена моложе меня, и дочь она никуда не отпустила бы. Я в этом не сомневалась. К тому же ты так рвался к дочери, что я подумала…

– Что я останусь с Эугенией?

– Да, что-то в этом роде.

Фишер качнул головой.

– Этого просто не могло бы случиться. Сперва мне показалось, что я вижу Розанну – мою сестру. В основном, конечно, глаза, но и вообще она была похожа на Розанну. Но это оказалась не Розанна. Тесса, она не была человеком, она не человек. Я тебе потом все объясню. Я… – Он опять покачал головой.

– Не беспокойся, Крайл, – сказала Уэндел. – Когда-нибудь потом расскажешь.

– В общем, потери-то нет. Я видел ее. Она жива. Ей хорошо. В конце концов, на большее едва ли можно рассчитывать. Марлена стала для меня просто Марленой. И до конца дней моих, Тесса, кроме тебя, мне никого не надо.

– Значит, мы используем эти годы самым лучшим образом, Крайл?

– Лучшим из лучших. Я оформлю развод. Мы поженимся. Пусть Ротором и Немезидой занимается By, а мы с тобой останемся на Земле – или в каком-нибудь поселении, если захочешь. Будем получать пенсию, и пусть с этой Галактикой и всеми ее проблемами имеют дело другие. А с нас хватит, Тесса. Ну как, ты не против?

– Крайл, не могу дождаться.

Прошел час, а они все держались за руки.

– Я так рада, что меня там не было, – сказала Эугения Инсигна. – Я все думаю об этом. Бедняжка Марлена. Наверно, ей было очень страшно.

– Да, было. И пошла она на это, чтобы спасти Землю. Теперь даже Питт ничего поделать не сможет. В некотором смысле все труды его жизни потеряли значение. Даже речи не может быть о том, чтобы продолжать тайком от Земли строить новую цивилизацию. Мало того, теперь он вынужден поддерживать проект по ее спасению, Придется. Земля знает, где находится Ротор, и всегда может до него добраться. И человечество, будь то на Земле или вне ее, не поддержит нас, если мы не возвратимся к людям. Без Марлены этого бы не случилось.