– Но если пригодных планет вблизи не окажется, можно оставить поселения на орбитах возле какой-нибудь звезды. – Фишер описал пальцем кружок.

– Дорогой вы мой, это невозможно.

– При всем уважении к вам, директор, здесь, в Солнечной системе, это возможно.

– Увы! Сколько бы ни строилось поселений, девяносто девять процентов человечества живут на одной планете. Так что человечество – это мы, а поселения – так, легкий пушок на нашей шкуре. Может шерсть существовать сама по себе? Пока ничто не свидетельствует об этом, и я тоже не допускаю подобной возможности.

– Возможно, вы правы, – проговорил Фишер.

– Возможно? Что вы, здесь не может быть и тени сомнения! – с жаром возразил Коропатский. – Поселенцам угодно нас презирать, но им никуда не деться от нас. Мы их история. Мы модель их бытия. Мы живительный источник, к которому они вновь и вновь будут припадать, чтобы почерпнуть новые силы. Без нас они погибнут.

– Возможно, вы правы, директор, но никто еще не проверял этого. Не было случая, чтобы поселение пыталось прожить без планеты.

– Такие попытки быль. В начале земной истории люди заселяли острова, изолированные от материка. Ирландцы заселили Исландию, норвежцы Гренландию, мятежники – остров Питкэрн, полинезийцы – остров Пасхи. Колонии иногда хирели, иногда исчезали полностью. Вдалеке от континента не образовалась ни одна цивилизация, в лучшем случае это происходило на прибрежных островах. Человечеству нужно пространство, просторы, разнообразие, горизонт… и граница. Вы меня поняли?

– Да, директор, – ответил Фишер. – Если и не совсем, все равно спорить не о чем.

– Итак, – Коропатский постучал указательным пальцем правой руки по левой ладони, – нам необходимо отыскать планету, по крайней мере такую, с которой можно начать. А это заставляет нас вновь обратиться к Ротору.

Фишер удивленно поднял брови.

– К Ротору, директор?

– Да, четырнадцать лет миновало с тех пор, как они улетели. Интересно, что с ними случилось?

– Доктор Уэндел полагает, что они, скорее всего, погибли.

Фишер говорил, преодолевая себя. Мысль эта всегда доставляла ему боль.

– Знаю, я говорил с нею и не стал оспаривать ее мнение. Но мне хотелось бы узнать, что обо всем этом думаете вы.

– Ничего, директор. Просто надеюсь, что они выжили. У меня ведь дочь на Роторе.

– Быть может, она жива и до сих пор. Подумайте. Что могло бы погубить их? Поломка, неисправность? Ротор не корабль, и он проработал исправно в течение пятидесяти лет. Он просто перебрался отсюда к Звезде-Соседке через пустое пространство – а что может быть безопаснее пустоты?

– Но карликовая черная дыра, случайный астероид…

– Сомнительные перспективы… Почти невероятные – так уверяют меня астрономы. Или, может быть, гиперпространство обладает какими-то характерными особенностями, способными погубить Ротор? Но мы уже не первый год экспериментируем с ним и пока ничего страшного не обнаружили. Остается только предположить, что Ротор благополучно добрался до ближайшей к Солнцу звезды – если только он действительно летел к ней, а все дружно сходятся на том, что лететь е другое место не имело никакого смысла.

– Мне было бы приятно узнать, что их перелет окончился благополучно.

– Но тогда возникает следующий вопрос: если Ротор застрял у этой звезды, что они там делают?

– Живут… – Фишер не то спросил, не то сказал утвердительно.

– Но как? Они на орбите этой звезды? И одинокое поселение совершает свой бесконечный путь вокруг красного карлика? Не верю. Деградация неминуема, и признаки ее сразу же станут очевидными. Не сомневаюсь, их ждет быстрый упадок.

– Они умрут? Вы так считаете, директор?

– Нет. Сдадутся и вернутся домой. Признают свое поражение и возвратятся домой в безопасность. Однако до сих пор они не сделали этого. А знаете почему? Я полагаю, что они отыскали возле Звезды-Соседки пригодную для обитания планету.

– Но, директор, около красного карлика не может быть планет, пригодных для жизни. Или там не хватает энергии, или огромный приливный эффект… – Помолчав, он сокрушенно добавил: – Доктор Уэндел объясняла мне…

– Да, астрономы объясняли это и мне, но, – Коропатский покачал головой, – мой собственный опыт свидетельствует, что какую бы самоуверенность ни проявляли ученые, природа всегда найдет, чем их удивить. Кстати, вы не задумывались, почему мы отпускаем вас в это путешествие?

– Да, директор… потому, наверное, что ваш предшественник обещал мне такое вознаграждение.

– У меня для этого есть куда более веские основания. Мой предшественник был великим человеком, достойным восхищения, но, в конце концов, он был просто больным стариком. Врачи считали его параноиком. Он решил, что Ротор знал о том, что грозит Земле, и бежал, не предупредив нас, в надежде на то, что Земля погибнет; и что Ротор следует покарать за это. Однако он умер, а распоряжаюсь теперь я: человек я не старый, не больной, не параноик. И если Ротор цел и находится возле Звезды-Соседки, я не намереваюсь причинять ему вред.

– Я рад это слышать, директор, но не следовало ли обсудить все это и с доктором Уэндел, ведь она капитан корабля?

– Фишер, доктор Уэндел – поселенка, а вы лояльный землянин.

– Доктор Уэндел верой и правдой многие годы служила Земле, строя звездолет.

– В том, что она верна своей работе, сомневаться не приходится. Но верна ли она Земле? Можем ли мы рассчитывать, что в отношениях с Ротором она будет придерживаться намерений Земли?

– А можно поинтересоваться, директор, каковы эти намерения? Я понимаю, что теперь никто уже не стремится наказать поселение за сокрытие сведений от Земли.

– Вы правы. Нам необходимо добиться сотрудничества, напомнить о кровном братстве, пробудить самые теплые чувства. Установите дружеские отношения и немедленно возвращайтесь – с информацией о Роторе и этой планете.

– Если все это рассказать доктору Уэндел, если объяснить ей – она, конечно, согласится с вами.

Коропатский усмехнулся.

– Естественно, но вы ведь понимаете, как обстоит дело. Она отличная женщина, я не вижу в ней ни одного недостатка – но ей уже за пятьдесят.

– Ну и что? – Фишер как будто обиделся.

– Она должна понимать, что, вернувшись с жизненно важной информацией об успешном сверхсветовом полете, она немедленно приобретет в наших глазах еще большую ценность, мы будем требовать от нее новых, более совершенных сверхсветовых судов, попросим, чтобы она подготовила молодых пилотов таких звездолетов. Конечно же, она уверена, что ее никто не отпустит в гиперпространство второй раз – ведь такими ценными специалистами не рискуют. Поэтому, прежде чем вернуться домой, у нее может возникнуть желание попутешествовать. Трудно противиться искушению – новые звезды, новые горизонты. Но мы-то согласны рискнуть только раз – она должна долететь до Ротора, собрать нужную информацию и вернуться. Мы не можем позволить себе тратить время впустую. Вы меня поняли? – Голос Коропатского сделался жестким.

Фишер сглотнул.

– Но у вас же не может быть причины…

– У меня есть все причины. Положение доктора Уэндел здесь всегда в известной мере было неопределенным. Она же поселенка. Вы меня понимаете, я надеюсь. Ни от кого из жителей Земли мы так не зависим, как от нее, поселенки. Мы детально изучали ее психологию – она об этом и знать не знала – и теперь убеждены: если представится возможность, она отправится дальше. А ведь связи с Землей не будет. Мы не будем знать, где она, что делает, жива ли она, наконец.

– Почему вы говорите все это мне, директор?

– Потому что знаем, какое влияние на нее вы имеете. И она подчинится вам – если вы проявите твердость,

– Мне кажется, директор, что вы переоцениваете мои возможности.

– Уверен, что это не так. Вас мы тоже изучили и прекрасно знаем, насколько наш милый доктор привязана к вам. Возможно, вы даже сами не догадываетесь – насколько. Кроме того, мы знаем, что вы верный сын Земли. Вы могли улететь вместе с Ротором, но вернулись, оставив жену и дочь. Более того, вы сделали это, прекрасно понимая, что мой предшественник, директор Танаяма, обвинит вас в провале – ведь вы вернулись без информации о гиперприводе – и ваша карьера окажется под большим вопросом. Я удовлетворен этим и считаю, что могу на вас положиться, что доктор Уэндел окажется под строгим присмотром, что вы немедленно доставите ее обратно и на этот раз – на этот раз – вернетесь со всей необходимой информацией.