Не дождавшись ответа, она покинула кабинет следователя. Они даже не попрощались друг с другом, каждый поглощённый своими мыслями. Ангел костерил демона. Шангин ругал себя за несдержанный язык. Разъяснений в деле о похищении и покушении на убийство не прибавилось.

Дросс закончил выступление и в кои-то веки решил задержаться в клубе, попить пивка. Этот напиток, употреблённый в разумных количествах, не вызывал у него нежелательных последствий, позволяя порисоваться в баре. Цель у демона всегда была одна: спровоцировать кого-нибудь на отрицательные эмоции. Желательно — бурные. Ещё желательнее — переходящие в активные действия, именуемые мордобоем. Охрана не дремала, скручивая и выдворяя буяна за периметр клуба, а наглый демон наслаждался результатами своей провокационной деятельности.

Сегодняшний задира выглядел наглым хамом, уже превысившим свою норму горячительного, но ещё стоявшим, вернее, сидевшим довольно прямо, и даже что-то почти членораздельно произносившим.

— Что… стри-и…зёр, просаживаешь свои грязные деньги?!

— Я их обработал перекисью водорода, — равнодушно сообщил Дросс зеркалу за барной стойкой и отхлебнул пену из кружки.

— Хы… Всё равно, ты — урод! — Покрасневшие, с белёсыми ресницами, глаза парня смотрелись на его круглом лице как-то по совиному. А он ещё и голову наклонил, словно добивался большего сходства с птицей. Демон скептично хмыкнул, продолжая потягивать пиво. — Я так сказал!

— Аминь!

— Нет, не аминь… Не прибивай… не пербивай меня… Правильно сказал?

— Нет.

— А как надо?.. А… не важно… Ты, мразь и урод, трясёшь своими прич… прич… ендалами… перед бабами!

— Трясу, — равнодушно — покладисто согласился Дросс. — Бабам нравится!

— Ты как прости… прости…

— Да простил уже!

— …утка!

— За утку не прощу! — разговор начал утомлять демона. Он ждал от этого субъекта кое-чего другого, а оскорблений он и сам знал много, даже на языке суахили.

— Дросс, тебя не проймёшь! — неожиданно трезвым голосом хохотнул мужчина.

Демон чуть не захлебнулся очередным глотком пива.

— Халфас! Шуточки у тебя! А я всё в толк не возьму, чего эта пьянь так вяло цепляется?

— Не капризничай! Цепляются к нему не так! — Халфас, проявившийся в глазах пьяного парня, заказал и себе пива, не считаясь с той жидкостью, которая уже была помещена в организм хозяином тела. — Лучше расскажи, что у тебя тут с белокрылым происходит?

— Тренируемся, — Дросс слегка пожал плечами, тем самым демонстрируя свое недоумение. Он был уверен, что в Инферно известно, чем, с кем и когда он занимается. Тем более Халфасу.

— Тренируйтесь… — Это было сказано таким ехидным тоном, что демон задумался: а не обидеться ли ему, часом? — Я, вообще-то, не этим интересовался.

— А чем?

— Что происходит между тобой и Шененом? Белокрылый, что, мозги тебе пудрит?!

— С чего ты взял?

— С чего?! Да Призорный такую сцену между следователем и ангелочком нашим наблюдал, что у меня аж хвост зачесался, когда он мне подробности рассказывал! А бес тогда и сам не вмешивался, и Ктаре не позволил!

— Ну-ка… что за подробности? — Глаза демона полыхнули азартом.

— Шангин Шенен в любви признался! Да в курсе я, что ты об этом давно знаешь! Дело не в нём, а в нём! Тьфу! В ней. Девице этой, из ангела слепленной. Она, конечно, ничего ему не ответила, но подумала такое…

— Вы её прочитали? — Дросс не просто удивился, а поразился до кончиков бывших рогов. И нижние, и верхние всегда закрывались от ментального прочтения автоматически.

— Она не закрылась… — подтвердил Халфас мысли маркиза и снисходительно ухмыльнулся. — Женщина, чего ты хочешь?

— И что она подумала?

Любопытство всегда было отличительной чертой Дросса, но он предпочитал называть это любознательностью.

— Какие у тебя руки… — Халфас продолжал ехидно скалиться, но на Дросса это не подействовало. — Какие у тебя глаза… Какой у тебя голос… Я вообще не понимаю, чего ты тянешь и не оприходуешь эту девицу в разных позах?!

Теперь настало время язвительно улыбаться Дроссу.

— И чего я этим добьюсь? Ещё большей ненависти от и так ненавидевшего меня ангела? Нет, Халфас, не этого я добиваюсь! То, что ты предлагаешь: простой, можно сказать — примитивный, путь сделать своего врага ещё более злым и ожесточённым. Это вульгарно! Не аппетитно! Я хочу, чтобы Шенен по возвращению в Раис страдал! Страдал от того, что ему недоступно!

— Ты это о чём, Дросс?

— О том, Халфас. Если я по твоему советую возьму белокрылого силой, он это переживёт. У меня будет минута торжества, а у него вечность презрения и ненависти. Это не есть плохо, но… не высший класс. А вот если я добьюсь от Шенен добровольного согласия, потом приложу все свои умения чтобы не разочаровать девушку, представляешь, какая это будет победа?!

— Не совсем…

— Халфас! Я тебя умоляю, как не смешно мне это произносить! У ангела останутся самые лучшие воспоминания о том, что не доступно им в их тонком теле!

— И что?

— А то! Вернувшись в Раис он будет это вспоминать, думать об этом, но повторить уже не сможет никогда! Это будет сводить его с ума, мучить, доставлять почти физические страдания! Я знаю, о чём говорю. Видел, как ломает человеческих женщин. Анжелу, Катерину…

— Ну, ты… зверь!

— Учись! К стати, рассказ Призорного подтверждает правильность моего подхода, раз нашу красавицу уже возбуждает мой голос… Хм, а не пора ли мне навестить подругу по несчастью?

— Погоди! А что там у вас со способом ухода?

— Есть у меня одна мыслишка… спасибо несостоявшемуся убийце!

Полина выслушала Шенен и задумалась. Хорошо ещё, что подруга не требовала от неё немедленного обсуждения сложившейся ситуации. Ведь как объяснить невинной, по сути, девушке, что её успех у мужчин, пусть немного, совсем чуть-чуть, но раздражает Полину. Казалось бы: есть любимый мужчина, он же — жених, но хочется большего. Для чего? Разве можно объяснить, почему хочется нравиться? А с появлением в её жизни развоплощённого ангела, в Полине словно проснулась спящая до сих пор чувственная женщина. И мысли этой женщины не всегда устраивали Полину.

Поборов в себе, как она считала, чувство зависти, Полина честно взглянула подруге в глаза.

— Ты сама чего хочешь?

Понятно, что более умного вопроса в данной ситуации придумать нельзя, но можно было хотя бы постараться. Видно предыдущие рассуждения сбили девушку с нужного настроя.

— Хочу домой… — устало буркнула Шенен.

— Эх… — выдохнули девушки одновременно.

Простое желание, даже в ближайшее время — исполнимое. Но почему так тяжело становится на сердце? Отчего душа выворачивается наизнанку? Объяснить этого Полина не могла. А у ангела были свои причины.

— Мне страшно… страшно от того, что Дроссбартос проникает в мои мысли именно в таком качестве! Как враг — пожалуйста! Даже как вынужденный соратник! Но не как… — на этом слове Шенен споткнулась, не решаясь назвать вещи простыми именами. Ведь решиться наречь демона любимым граничило с предательством самого себя. — Я в ужасе, Поля!

— Жень, но здесь, в нашем мире, он — обычный мужчина. Заботится о тебе, подарки дарит, от врагов спасает! А ты — женщина.

— Заботится… дарит… спасает… Ты права, но… Он — демон! Его душа — душа демона! А демоны неспособны любить, — уже не так уверенно, как раньше, произнесла Шенен.

— Кто знает, кто знает…

В женскую дружбу Анжела не верила. Сколько её не пытались переубедить в этом мама и сестра, она всегда находила массу примеров, говорящих об обратном. Взять хотя бы её саму. Подруг у Анжелы не было так классас седьмого, когда она напористо отбила мальчика у одноклассницы. Собственно, этот мальчик ей вовсе не нравился, но она не могла допустить, чтобы рядом с ней ходила девочка, гордая тем, что у неё уже ЛЮБОВЬ! И как в этом возрасте кажется — любовь на всю жизнь, до самой смерти. И умрут они в один день, и похоронят их в одной могиле…