— Что она сделал с ножом? — допытывался Ктара.

— Я тебе в сотый раз отвечаю: — монотонно бубнил Призорный, — четыре раза вымыла в посудомоечной машине. Никаких следов крови на нём уж точно не осталось!

— Почему она ей яду не подсыпала?

— И это меня спрашивает ангел? — праведно возмутился бес. — А кого бы тогда заподозрили первым? А? Того, кто пищу готовит! У них же не обед — ужин по-простецки, а целый дворцовый ритуал! Каждый чинно восседал на своём месте, Валентина блюда разносила. Попробуй, подсыпь что-нибудь незаметно! Она, между прочим — сволочь, а не дура! Я только в нужный момент подтолкнул её к убийству, а идею эту она давно без меня обдумала. Её и подталкивать особо не пришлось…

— Ты хочешь сказать, что всё это она придумала сама? — не поверил бесу ангел.

— Ха… Как не прискорбно мне признаваться, но да, она сама разработала сей гнусный план, и сама его хладнокровно исполнила! Я, когда понял, что жертва убийства не дышит, сразу покинул место происшествия.

— Сразу?

— Почти.

— А что кухарка в этот момент делала? Нож мыла?

— Нет… — Призорный на мгновенье задумался. — Она начала холодильник размораживать, — с удивлением поделился он воспоминаниями с Ктарой.

— Холодильник? Зачем?

— Понятия не имею…

— А подумать? — давил Ктара.

— А самому подумать?.. — съязвил Призорный.

— Давай рассуждать логически…

— О-о-о…

Похоронная процессия медленно выползала из ворот особняка Кретовых. Чёрные машины с не по ГОСТу тонированными стёклами, надёжно скрывающими своих пассажиров, не спеша, чинно выстраивались друг за другом, соблюдая им одним ведомый порядок. Шофёр покойной, солидный и немногословный, поглядывал в зеркало заднего вида, наблюдая за братом хозяйки. Макс, явно, хотел казаться печальным, но его счастливый взгляд всё портил. Такое положение вещей удивляло Николая, так что он, в конце концов, не выдержал и задал мучающий его вопрос:

— Максим, ты так рад за Катерину, что даже не можешь скрыть своего счастья?

Парень недовольно поморщился, но всё-таки решил поделиться с шофёром хорошими новостями.

— Понимаешь, Николай, Поля согласилась стать моей женой, и я ничего не могу с собой поделать! Хочется смеяться, хохотать от счастья! Извини, но быть печальным — выше моих сил, как бы это неприлично не выглядело.

— Ясно… а я то уж подумал… — Николай облегчённо вздохнул, ещё раз взглянул в зеркальце на Макса и сокрушённо произнёс: — Ты это, палец себе прищеми, что ли…

— Зачем? — на шофёра из зеркала вылупились круглые глаза молодого хозяина. — А, чтобы не так демонстративно радоваться. Спасибо за совет, но я как-нибудь без членовредительства обойдусь. Найду, чем мысли отвлечь…

'Телохранителем…' — подумал шофёр.

'Дроссом', - подумал Макс.

Виталий, старослужащий охранник Катерины, один из двух, которых она так и не успела уволить, сидевший рядом с водителем, на происходящее внимания не обращал, поглощённый своими невесёлыми мыслями: 'Куда бедному наймиту теперь податься?' Ему было глубоко наплевать на странное поведение Макса, заботу о нём Николая и прочие, несущественные для него лично, детали. Его маленький уютный мирок со смертью хозяйки разрушился, и теперь предстояло выстраивать новый, а Виталий этого очень не хотел. Очень! Но куда деваться, тем более что никто не спрашивает. А младший Кретов буднично заявил, что прислуга ему не нужна. Вот похороны пройдут… Закон жизни: кому-то получать наследство, кому-то — выходное пособие. И это при благоприятном раскладе. Сколько бывало случаев, когда служащих увольняли в двадцать четыре часа, ещё и грозили, что применят давление, как правило, физическое. Виталий сам не раз выступал в роли этого треклятого давления, когда кто-то пытался бороться за свои права. И вот теперь он сам попал в такую же ситуацию. И ведь попробуй, возмутись!..

Автомобиль ближайшего родственника покойной пристроился за катафалком и последовал за ним, провожая Катерину в последний путь. Следом потянулись партнёры по бизнесу, служащие фирмы, дальние, неожиданно возникшие родственники, одноклассники и однокурсники, и даже — конкуренты.

Цаплин наблюдал за траурной кавалькадой из своей машины, отмечая, кто засветился на этом мероприятии. Странная, сутулая фигура у забора, привлекла его внимание. Судя по одежде, это была всё-таки девушка, потому что по поведению она больше напоминала мальчишку — подростка. Сунув руки чуть ли не до локтей в карманы джинсов, упрямо наклонив голову, девица с непонятным презрительным удовольствием наблюдала за выездом похоронного кортежа. Но на праздную зеваку она не походила, чем и заинтересовала Леонида.

Когда к Раисе подъехал старенький форд и приятный молодой человек пригласил её проехаться, она сначала опешила. Первый раз в жизни с ней кто-то решил познакомиться на улице. Но разочарование наступило сразу же, как только парень протянул ей корочки сотрудника следственного отдела.

— Я не совсем понимаю, — довольно резко заговорила Раиса, — какую пользу я могу принести?

— Но, вы же неспроста тут появились, да ещё так вовремя… или — это всего лишь женское любопытство? — Цаплин попытался зацепить девушку извечной дамской готовностью совать свой нос, куда ни попадя, лишь бы быть в курсе последних сплетен. И она попалась на его уловку.

— Не любопытство, — Раиса криво ухмыльнулась. Ехать в управление ей не особо хотелось, но у неё была причина, по которой нежелание было загнано в дальний угол. — Я хотела узнать об одном человеке…

— Узнали? — Леонид постарался придать голосу деловой тон, хотя ему страшно хотелось закричать от радости: 'Уж, не про Демьяна ли Дросса?!', но он сдержался.

— Нет. Его тут не было, — как-то нехотя произнесла Раиса, перебирая в уме возможные причины отсутствия Дросса на похоронах и присутствие здесь молодого оперативника.

— А должен был?

— Я надеялась…

— Обещаю, что если смогу помочь, — 'а я смогу!', - то добуду нужную вам информацию.

— Лады… — Раиса после обещания Цаплина окончательно уверилась, что дела у Дросса идут неважнецки.

Эдуард не собирался присутствовать на похоронах конкурентки, но по непонятной для себя причине приказал своему водителю ехать в Ступино. Это кладбище было довольно старым, и ему неожиданно вспомнилась не очень удачная шутка Катерины, что в Ступинскую землю она инвестиции вкладывать не собирается.

— А вот и вложилась ты в неё, Екатерина Павловна… По крупному вложилась, с максимальной выгодой…

— О чём рассуждаешь? — бесцеремонно вломился вего лексус Бабуров, усаживаясь на заднем сидении. — Сожалеешь о содеянном?

— Вот ещё! Чего мне сожалеть?

— А чего тогда припёрся сюда? Что бы все подумали, что ты на Катькиных костях сплясать решил?

— Надо больно!..

— А если не надо, то ехал бы ты отсюда, Эдик!.. Макс вон уже косится!

— Тогда зачем сам в мою машину влез?

— Пообещал мальчику всё разузнать и доложить, — елейным голосом проблеял Рашит Шамильевич. — Давай, Эдик, на самом деле, уезжай, не дразни гусей! Мы ещё много не знаем об этом парне. Надо быть осторожными. Как бы чего он не подумал лишнего и, подумав, узнавать не полез!

— Куда ему? Психу недоделанному!

— Кхм… Ты всегда такой умный, или только по пятницам? Эдик, ты, вообще, в курсе, что этот псих недоделанный, как ты его назвал, делал нам всё программное обеспечение?

— Иди ты!.. — ошарашенно выдохнул Заломов.

— Угу… пойду… Запомни, юноша бледный, со взором горящим, Кретова была баба умная и братца в ежовых рукавицах только психушкой держала! И теперь нам надо будет сильно постараться не выпустить его из-под своего влияния! Прощай!

— Никакой я не бледный… — обиженно буркнул Заломов спине Бабурова.