– Но… почему она это делает? Почему она встречается с тридцатипятилетним мужчиной? – потребовал объяснений Ларри. – Какая гадость, Господи! Мне тридцать четыре, и я никогда бы…

Я почувствовала, что начинаю закипать. Конечно, я была расстроена тем, что моя мать выбрала себе в любовники такого молодого партнера, но Ларри не имел права называть это гадостью.

– Не знаю почему. Может быть, он ей нравится и дает ей то, что не смог дать отец.

– Немедленно прекрати! Ты не понимаешь того, о чем говоришь.

– Я отлично понимаю. Мать может встречаться, с кем ей заблагорассудится, это ее дело. – По моим щекам потекли слезы. – Ей только пятьдесят три, и хватит ее критиковать.

– Не нужно так сильно расстраиваться и раздувать из мухи слона. Ты слишком чувствительна. Я по-прежнему хочу, чтобы ты поехала со мной в Дейна-Пойнт сегодня вечером.

– Нет. – Я встала с кровати. – У меня есть планы на сегодняшний вечер.

– У тебя нет никаких планов. Свидание с этим Ником не состоялось. Ты стесняешься своей матери, поэтому не отправишься к ней на семейный обед. У тебя просто не может быть никаких планов, кроме одного – увидеться со мной сегодня вечером.

– Ошибаешься. Сегодня я еду в кафе на Импириал-Бич.

– Куда-куда?

– На Импириал-Бич: хочу послушать одну группу. Они играли в шестидесятых. Если хочешь, поехали со мной.

Ларри фыркнул:

– Господи, это еще что такое? Ни за что туда не поеду, мне там нечего делать. Тебе тоже там не место.

– Обязательно поеду. – Я плюхнулась на кровать и стала качаться. – Я переспала с Ником и могу сказать, что он в постели лучше, чем ты. И я пойду в кафе, потому что пригласивший меня парень – замечательный музыкант, а я очень хочу познакомиться с ним поближе.

– Я позвонил, потому что хотел помочь тебе, Бренда. Предупреждаю, это твой последний шанс.

– Только и слышно: я, я, я…

– О чем ты говоришь! Клянусь, если ты не начнешь вести себя разумно, я повешу трубку и ты больше никогда не увидишь меня и не услышишь.

– Обещаешь?

– Не нужно дразнить меня…

– Да? – Я поднесла трубку к самому рту и громко крикнула в нее: – Укуси меня, Ла-р-р-ри!

Отключившись, я бросила телефон на кровать и сразу почувствовала огромное облегчение от того, что этот противный, зудящий голос наконец исчез. Потом я начала прыгать на кровати и смеяться: прыгала и смеялась, прыгала и смеялась и никак не могла остановиться.

Потом я снова плюхнулась на кровать. Кружевная коротенькая сорочка обвилась вокруг моего тела, и мне нравилось это. Мне все сейчас нравилось.

Ларри может подавиться своей свадьбой, своим домом в Дейна-Пойнт, своим обедом, своими родителями и своими рекламными объявлениями. Пусть засунет все это туда, где нет солнца.

А вот Ника я хотела вернуть – и верну. Я – Бренда Скотт, диджей с радиостанции Кей-си-эл-пи, смелая, соблазнительная и сексуальная, а главное – свободная.

Закричав, я пнула ногой подушку. Я наслаждалась своей свободой.

Потом, достав из тумбочки телефонный справочник, я стала искать адрес магазина, на пороге которого скромная Бренда Скотт еще никогда не появлялась.

Я собиралась купить Нику подарок.

Я позвонила Марти и попросила найти для меня адрес Ника, а чтобы Марти никому не проговорился, подкупила его приглашением на бесплатный ленч. Этот адрес не был указан в телефонной книге, но я знала, что у Марти имеется множество друзей на других радиостанциях, в том числе и на Кей-би-зед: среди них обязательно найдется кто-то, кто знает, где разыскать Ника.

Пока Марти обзванивал своих приятелей, я приняла душ, надела пояс с чулками, черное платье без рукавов и красный приталенный пиджак.

Я как раз закончила подкрашивать глаза, когда Марти позвонил мне, и, записав адрес, отправилась за покупками.

Спустя полтора часа я уже стояла на перекрестке улиц Оушен-Бич и Пойнт-Лома перед весьма симпатичным домиком: здания в таком стиле раньше были очень популярны в Калифорнии, пока не появились небоскребы и урбанизм не стал доминирующим направлением градостроительства. Двух-трехэтажные оштукатуренные домики с черепичной крышей, увитые плющом, с обязательным крошечным фонтаном перед главным входом и цветочными клумбами являлись характерной приметой Сан-Диего, да и всей Калифорнии.

Узкая тропка, вымощенная плиткой, вела к дому через небольшой аккуратненький дворик, где слышалось тихое журчание воды в фонтане, изображавшем светло-голубую керамическую вазу.

Я знала, что Ник дома, потому что перед уходом набрала его номер и он взял трубку.

Звонила я не по мобильнику, а из телефона-автомата и, когда Ник взял трубку, сразу же отсоединилась. Таким образом, он не мог определить, кто ему звонил. Бренда – любительница нижнего белья, поклонница рока шестидесятых теперь превратилась в Бренду-преследовательницу.

Тихо подкравшись к входной двери, я опустила пакет в почтовый ящик, нажала кнопку звонка и со всех ног бросилась бежать к своей машине. Я специально сделала так, чтобы кончик пакета торчал из прорези ящика.

Прыгнув на переднее сиденье, я захлопнула дверцу. Мое сердце оглушительно стучало.

Прошло, казалось, очень много времени, прежде чем дверь открылась.

Ник, появившись в дверном проеме, стал вглядываться в темноту. Не обнаружив ничего, что могло бы привлечь его внимание, он захлопнул дверь, даже не взглянув на почтовый ящик.

Я стиснула зубы и подождала десять минут, давая Нику возможность снова удобно расположиться у телевизора. Я вылезла из машины и подошла к входной двери, потом достала пакет из почтового ящика, всунула его в щель между дверью и косяком, снова нажала на звонок и бросилась к машине.

Дверь распахнулась через пару секунд, Ник, должно быть, наблюдал за входом из окна.

– Бренда? – позвал он.

В этот момент я выбежала за ворота и, скрываясь в густой тени, добежала до машины. Что-то теперь будет?

Когда Ник открывал дверь, пакет упал на ступеньку, и Ник, посмотрев по сторонам, снова закрыл дверь. Пакет он так и не заметил.

Прошло еще несколько бесконечно долгих минут, замок входной двери щелкнул…

От досады я стукнула себя кулаком по колену. Очень трудно иметь дело с тем, кто не идет на сотрудничество.

Прошло десять минут, потом еще пять. Если бы я прямо сейчас попыталась подойти к двери еще раз, Ник бы точно застал меня врасплох и сюрприза бы не получилось.

Наконец я снова выбралась из машины, подбежала к дому, схватила пакет…

Внезапно дверь распахнулась, и передо мной явился Ник собственной персоной.

– Бренда?

Я ткнула пакет ему в грудь:

– Может, ты все-таки откроешь это, а?

Я тут же отвернулась. Больше всего мне хотелось посмотреть в его милое лицо, наслаждаясь теми эмоциями, которые в эту минуту отражались у него в глазах, но у меня был план.

Гордо спустившись по ступенькам, я зашагала к машине.

Интересно, что Ник сделает сейчас? Швырнет мой подарок куда-нибудь в цветочную клумбу и снова скроется за дверью или пойдет за мной?

Кажется, он все-таки заметил мою машину и теперь шел ко мне…

Мое сердце сильно забилось, мне то хотелось нажать на тормоза, то рвануть вперед, чтобы Ник не подошел ко мне и не спросил, что это такое я тут вытворяю. О, мистер Совершенство прочел бы мне по этому поводу целую лекцию, он никогда не упускал возможности поучить меня, а я никогда не могла угодить ему с подарком. Может быть, именно поэтому я перестала дарить ему подарки?

Мне вдруг стало жарко. Ник стоял совсем близко, и я видела, как он улыбается. Мне было стыдно за все те глупости, которые я успела наделать, но ничего другого у меня в запасе не было.

В руках у него был мой пакет. Полиэтилен тускло поблескивал в лунном свете.

– Это что, нижнее белье для меня? – удивленно спросил он.

Я пожала плечами:

– Ты обещал купить мне лифчик, но я тебя опередила и сама купила кое-что.