Йодль (смеется). Почему?

Кребс. Он упал. Лежит перед бомбоубежищем.

Йодль. Бранденбургское чудо! А гроб Фридриха Великого спрятан в какой-то соляной пещере.

Кребс (зевает). Надеюсь, мы выживем. Хорошее было время, когда штаб-квартира была еще в Восточной Пруссии и N.[4] (Снова зевает.) Эти ночные совещания! Как в кофейне! Как это согласуется с прусской дисциплиной? Вы можете себе вообразить еженощные совещания при Гинденбурге?

Йодль. Не-ет.

Кребс (смеется). Я тоже нет… (Еще раз смотрит на небо.) Надеюсь, этой ночью американцы не прилетят.

Идут к автомобилям. Освещенные луной развалины. Призрачный свет. Наплыв (во время наплыва) – мощная бомбардировка, которую только слышно, – затем бункер. Прибывают генералы. Сцена дня рождения.

Бункер. Один за другим входят фельдмаршалы. Наконец появляются Йодль и Кребс, в пыли, в грязи, за ними – Кейтель.

Кребс. Проклятье! Тут, должно быть, не меньше тысячи американских самолетов!

Йодль. Да. Что теперь скажете о Бранденбургском чуде?

Кейтель (подходит). Вот ведь! И как раз в день рождения фюрера! Это специально!

Йодль (с сарказмом). А как же иначе, господин фельдмаршал. И совсем непохоже, чтобы это был знак стремления к миру.

Денщики щетками чистят всем мундиры.

Веннер, Вюст. Веннер в центре связи. Вюст стоит рядом с ним, ждет телефонного звонка.

Веннер. Ты не поверишь, но новые сведения не проходят, потому что все линии перегружены! День рождения фюрера. Никто не хочет оказаться последним, поздравившим его. Ты только посмотри! (Показывает на стопку телеграмм.)

Вюст. Больше, чем раньше при кайзере, правда?

Веннер. Конечно. Ведь Гитлер, по его собственному выражению, – величайший из живших когда-либо немцев. (Смеется.) Сегодня ты можешь увидеть кое-что забавное – прибытие наших вельмож. Они приедут отовсюду, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Увидишь их всех. Слетятся изо всех уголков рейха. Будут толкаться, потому что каждый хочет быть первым… О, начинается – вон толстяк! Ни грамма не сбросил за войну…

Прибытие бонз. Вначале – клоуны, кувыркаются, делают сальто, следом остальные. Потом – неуверенной походкой входит Геринг, за ним – Гиммлер. Приветствуют друг друга: «И ты здесь?» – «Как дела в Гольштейне?» и т. д., чтобы показать, что они прибыли из разных областей Германии. Геринг, Гиммлер и остальные входят. Им тоже чистят мундиры.

Геринг (протягивает фельдмаршальский жезл унтер-офицеру). Почистить!

Унтер-офицер отходит на задний план. Смотрит на жезл. Нюхает его. Отдает солдату: «Помыть!»

Гиммлер (показывает на небо, в котором свирепствуют бомбардировщики). За это мы, вероятно, должны благодарить вас, господин рейхсмаршал авиации Геринг? Или вы уже сменили имя – на Мейер, как вы однажды обещали, если хоть один вражеский самолет пересечет границу Германии…

Геринг злобно смотрит на него.

Гиммлер (продолжает, тихо, язвительно посмеиваясь). Жаль вашего парадного костюма, господин рейхсмаршал! Я слышал, вы уже собрали вещички, чтобы перебраться в красивый, спокойный Берхтесгаден? Там воздух здоровее, чем здесь, правда?

Геринг (в ярости, крутит свой орден «За заслуги»). Что касается мужества нас обоих, то мое, как вы видите, подтверждено. (Показывает орден.) А вы свое до сих пор демонстрировали преимущественно в концентрационных лагерях. А относительно здорового воздуха, то вы ведь уже давно наслаждаетесь им в Мекленбурге.[5] Что же до переезда в Берхтесгаден, так это – стратегическая необходимость. И я сегодня же предложу это самому фюреру. Штаб-квартиры никогда не находятся так близко к фронту, вероятно, вы – дилетант – этого не знаете, хотя и командуете сейчас армией…

Затем разговор об отступлении на юг.

Геринг. Безусловно! Иначе мы окажемся в мышеловке. Если американцы и русские объединятся, будет поздно. Тогда Германию поделят.

Кто-то из присутствующих. Фюрера надо вывезти. Нельзя допустить, чтобы он оказался в окружении.

Другой офицер. И кто скажет ему об этом?

Все говорят одновременно. Йодль. Йодль сможет ему объяснить. У фюрера аллергия на слово «отступление».

Наполеон тоже отступал. И Цезарь. А фюрер – нет.

Геринг. Мы должны этого добиться.

Бургдорф, Йодль, Кребс.

Йодль. В каком он настроении?

Бургдорф (без иронии). Американцы его разочаровали.

Кребс. А у нас есть чем его подбодрить?

Йодль. Прибыла делегация от N-ской армии. Члены гитлерюгенда, приданные армии и представленные к орденам за отвагу. Он всегда с удовольствием вручает ордена. Это его отвлечет.

Ева Браун в своей комнате. Ходит взад и вперед. Смотрит на часы. Стук в дверь. Входит парикмахер.

Ева. Макс, где вы пропали?

Макс. Фройляйн Браун, наверху была бомбежка! Самая страшная из всех. Американцы! Говорят, около тысячи самолетов! Вы бы видели, что там делается.

Ева (распускает волосы). Ох уж эти американцы! Вместо того чтобы заключить мир! Теперь всем ясно: мы всегда хотели только мира.

Макс. Да-да, но если бы вы видели, как выглядит город! Повсюду пожары! (Стоит за спиной у Евы Браун и дрожащими руками причесывает ее.) А моя жена – меня не было, когда все началось – знаете, что сделала моя жена? У нас только маленький подвал, не такой, как здесь…

Ева (не слушает, изучает в зеркале свое лицо). Может, мне сегодня немного подкраситься, Макс? Фюрер ненавидит румяна и помаду, но здесь, в бункере, становишься такой бледной… Может, он не заметит.

Стук в дверь.

Ева. Кто там?

Макс (идет к двери, оборачивается). Ее зовут Карола. Она говорит, что она – невеста…

Ева. Да! Входите, Карола! (Максу.) Она выходит замуж сегодня, в день рождения фюрера. Наша первая свадьба тут, в бункере. (Смеется.) Овчарка фюрера ощенилась в бункере, а теперь свадьба… Почти как там, в мире наверху…

Карола (замялась у двери). Простите… Я не вовремя… Но фройляйн Браун велели мне прийти… Я могу прийти позднее…

Ева (очень сердечно, для контраста с бессердечием, проявленным до сих пор). Нет, входите, Карола, вам же надо одеться для свадьбы… Входите! (Втягивает ее в комнату, не снимая парикмахерского пеньюара, идет к шкафу, открывает его, вытаскивает платья.) Я подарю вам свадебное платье, вы ведь не привезли с собой, правда?

Карола (смущенно). Нет, тогда мы еще не… Я тогда еще не думала о свадьбе…

Ева. Ну значит, я смогу вам помочь. Я… (Прикусывает губу, достает белое платье с кружевами.) Оно должно быть белым, верно, Карола? Как вам нравится вот это? (Прикладывает к себе.)

Карола (в восхищении). Боже! Оно замечательное! Это же настоящее свадебное платье!

Макс. Действительно, фройляйн Браун! Настоящее свадебное платье!