Данилка, как всегда, устроился около окошка. Он любил во время поездки смотреть в вагонное окно. Там можно было увидеть столько всего интересного: мимо проносятся леса, луга, деревни; когда поезд идёт по мосту, внизу видна река и плывущие по ней пароходы, баржи с грузом. Но в этот раз удовольствие от поездки было испорчено.

Как только поезд отошёл от перрона, в вагон вошёл странный дядька. Точнее не странный, а страшный. Он был похож на пана Люцика из Данилкиных кошмарных снов: лысина; острая, клинышком, бородка; злые глазки. Ну, похож и похож: что с того?

Да, не в этом было дело – не в том, что похож. Дело в том, что Данилка сразу почувствовал энергию Зла. Появилось ощущение пронизывающего, леденящего душу страха. Это было, как на уроках, которые вёл Аладдин ибн Хасан. Вот только раньше, на уроках, Данилка легко справлялся с заданиями и подавлял энергию Зла, а теперь не получалось.

Дядька уселся на сиденье у противоположного окна и косо посмотрел на Овсянниковых. Дядьке, видимо, тоже не понравился Данилкин взгляд. В общем, что-то он почувствовал. Тогда он встал, подошёл к Данилке и, наклонившись к нему, произнёс зловещим голосом:

– Что, щенок?! Я тебе не нравлюсь?! Ну что ж, я многим не нравлюсь! Только никого из них я не оставляю в живых! Готовься к смерти, щенок!

– Что вы себе позволяете?! – возмутилась Данилкина бабушка. – Как вам не стыдно пугать ребёнка!

– Что, мадамочка, и тебе я не нравлюсь? Тогда и ты готовься к геенне огненной, – прошипел дядька.

Немногочисленные пассажиры электрички стали возмущаться, пригрозили позвать милиционера… Дедушка пугать милиционером не стал. Он встал, взял дядьку за шкирку и вынес его в тамбур. На прощание, он дал ему хорошего пинка. Дядька, от этого пинка, куда-то отлетел, и было слышно, как он обо что-то стукнулся. Дедушка предупредил его:

– Вернёшься в вагон – зашибу, – и вернулся на место.

Пассажиры, Данилка, Коля и Зоя с их бабушками были в восторге. А Данилкина бабушка говорит, с укором:

– Зря ты так, Ваня. Зачем силу применять? Надо было позвать милицию.

– Знаю я теперешнюю милицию-полицию, – ответил дедушка. – Этому негодяю ничего не будет, а мы же ещё и виноватыми окажемся.

Дядька, в вагон не вернулся. Он, какое-то время, стоял в тамбуре. Данилка его видел особым внутренним зрением, которое есть только у волшебников и магов. Было нехорошо, тревожно на душе, и Данилка собрался применить заклинание против тёмных сил, но… дядька, неожиданно, сам исчез. Страх тут же прошёл.

До станции Бобровск доехали за полчаса. От станции до Камышовки ходу было минут двадцать – это если налегке. Но Овсянниковы несли поклажу. Груз был не из лёгких. С багажом они тащились больше часа, несмотря на то, что два чемодана взял у дяди Вани Коля.

Коля большой, ему тогда уже тринадцать лет было. Так что чемоданы для него не очень-то и тяжёлыми были, вот он и взялся их нести. Данилка тоже мог бы помочь, своим, волшебным способом. Жаль, что бабушка не хотела людей пугать непонятным. Да уж, ей и цирка хватило.

В общем, до Камышовки кое-как дотащились.

Шёл уже одиннадцатый час дня.

Добравшись до Камышовки, Овсянниковы, Захаровы и Соловьёвы занялись распаковкой поклажи. Овсянниковы, как всегда, на первом этаже расположились. Захаровы и Соловьёвы заняли по комнате на втором этаже. Тётя Галя каждое лето им комнаты на лето сдавала. И правильно: дом-то большой, в два этажа. На втором этаже целых три комнаты – свободные. Почему бы и не пустить туда на лето хороших знакомых.

Узнав, что приехали Овсянниковы, к ним пришла соседка, тётя Нюра. Это уже в двенадцатом часу дня было. Тётя Нюра и дядя Гриша Молевы, а ещё их сын Женька – ровесник Данилки – жили в доме напротив.

Встретились, рассказали новости. Как всегда на жизнь друг другу пожаловались. Данилке всегда было смешно, что взрослые из всяких пустяков «трагедию делают». Они, взрослые, сами об этом так говорят. А ещё они это называют «делать из мухи слона».

Данилка, когда из Магриба вернулся, решил попробовать это сделать, ну, то есть из мухи слона. Не получилось, зато то, что получилось, потом целую неделю пугало прохожих на проспекте Кирова. Данилка потом «это чудище» снова превратил в муху. Он ещё перед мухой извиняться стал. А муха сказала:

– Пустяки. Мне понравилось пугать людей, – и улетела.

Муха, конечно, это не на человечьем языке сказала, а на своём, «насекомовом». Но Данил уже понимал язык животных, птиц, насекомых, и мог на этих языках с ними разговаривать. Учеников школы Магии языкам животных учила ведьмочка Элиза. Вот такие дела. Ну ладно, отвлёкся я.

Ну, так вот, как только пришла тётя Нюра, Данилка сразу у неё спросил дома ли Женька.

– Нет, он пошёл с ребятами на речку, – сказала тётя Нюра.

Данилка хотел было тоже туда побежать, но бабушка сказала:

– Успеешь ещё, и нагуляться, и накупаться! А сейчас надо хозяйство в порядок приводить и скоро обед будет. Вань, достань пакеты с гречкой.

– Ой, Галя, – в растерянности произнёс дядя Ваня, – я же ту сумку в городе, на кухне забыл…

– Ва-а-аня! Ты с ума сошёл… Что же ты наделал… Чем же мы теперь питаться будем?..

– Картошкой, макаронами, хлебом, молоком… – начал перечислять Данилка. А бабушка говорит:

– Этого-то тут полно, а без гречки-то как прожить.

– А как другие живут?

– Да откуда ж я знаю, как они без гречки выживают.

А тётя Нюра говорит бабушке:

– Галя, да не убивайся ты так. В магазине, на станции, каких только круп нету. И гречневая, должно быть, есть. Вчера Матвевна покупала, кажись.

Кто такая «Матвевна», Данилка не знал, да и неинтересно это. Не терпелось поскорее закончить с «приведением хозяйства в порядок», пойти на улицу, встретиться с друзьями из Камышовки.

Тётя Нюра у Овсянниковых долго не задержалась. Она поговорила с бабушкой о «жизненных невзгодах» и пошла «делать свои дела».

Пока бабушка готовила обед, разобрали багаж. Когда обед был готов, поели. Потом пришли Женька и Света Гусева. Они Данил с улицы позвали. Данил сразу Женьку узнал – по голосу:

– Данила, выходи гулять! – крикнул он. – И Данил пулей вылетел на улицу. Коля и Зоя тоже вышли и присоединились к компании.

– Привет, – говорит Женька, – как житуха?

– Нормально, – отвечает Данил. – Во второй класс перешёл.

– Мы тоже, – сказала Света. – Мы с Женей в одном классе учимся. У нас учительницей – Елена Сергеевна.

– Какая ещё Елена Сергеевна?

– Ты чего, не знаешь? – удивился Женька.

– Не-а.

– Ну, ты даёшь! Мы в прошлом году у них лодку брали.

– У Демидовых, что ли?

– Ну. У них. Елена Сергеевна – Васькина мать. Забыл, что ли?

Нет, Данилка не забыл, конечно, что Васькину маму зовут тётей Леной. Просто он не знал, что она не просто тётя Лена, а Елена Сергеевна. И что учительница она, он тоже не знал. А Васька, кстати, один из Данилкиных друзей. Он, правда, ещё маленький, даже в школу ещё не ходит. Хотя… в этом году пойдёт – в первый класс.

Ну, в общем, рассказали друг другу новости. Новости – так, ничего особенного. Только вот с ягодным островом не всё в порядке. Это слухи, правда, но как знать. В общем, Света рассказала, что там, за островом, кто-то иногда воет, а то ещё и рычит, да так страшно, что туда даже деревенские мужики боятся ходить. Там, когда это начинается, темно становится, а вода в речке становится красной, как кровь.

– Вы что, – спросил Данилка, – на нашу полянку теперь не ходите?

– Что это, ходим, – говорит Женька. – Подумаешь… болтают всякое.

А Света:

– Мы сами ничего такого там не слышали и не видели. Это мужики рассказывали.

– Ты чего? – говорит Женька. – Какие мужики? Дядя Андрей, что ли, мужик?